Юхан Харстад - Где ты теперь?

Анна Камбскард. Личн. номер ХХХХХХХХХХ. Дата рождения: 17 июня 1965 г. Месторождения: Мидвагур. Госпитализирована в первый раз 22 января 1989, по просьбе отца, ХХХХХХХХХХ, в возрасте 24 лет. В момент первой госпитализации пациентка в браке не состояла. Способность ориентироваться в пространстве, времени и ситуации. Во время беседы с врачом проявление отчаяния, гнева, апатии и подозрительности. В достаточной степени отвечает на заданные психиатром вопросы. Прежде не госпитализировалась, но, по словам родителей, схожие симптомы наблюдались у некоторых непрямых родственников. Отношения в семье частично конфликтные. Окружающие отмечают неадекватность действий пациентки, но характеризуют ее как отзывчивую (смотри приложение 1). Период формирования организма 0–16. В период с 18 до 22 лет пациентка работала в почтовом отделении, Эйди, сообщает о том, что ей нравились работа и коллеги. В возрасте 23 лет была уволена без предупреждения по причине реорганизации отделений, после чего переехала в Торсхавн. Сложности при смене места и установлении контактов с людьми. Единственный друг – школьный одноклассник. Описание жизни пациентки записано частично с ее слов и частично со слов родных и близких. Проявление первых симптомов отмеч. в ноябре 1988 г. и заключ. в постоянно растущем беспокойстве, тревоге. Пациентка сообщает, что «кто-то» (неопред.) следит за ней, она слышит разговоры о себе, которые она якобы случайно «перехватывает». По ее убеждению, голоса принадлежат неким морякам, которые планируют ее убийство. Друг пациентки также сообщает, что она страдала галлюцинациями, в которых она видела в основном «мертвых моряков, которые днем ходят по кухне, а ночью встают вокруг кровати и перешептываются, а с них капает вода» (записано со слов пациентки). В связи с постоянным воображаемым присутствием этих существ у пациентки появляется страх открытого пространства, она боится выходить из дома, принимать пищу, спать и т. п. Конкретной причиной госпитализации стала попытка самоубийства 21 января 1989 г., когда пациентку обнаружил ее друг, ХХХХХХХХХХ, пришедший ее навестить. Пациентка была доставлена в больницу Торсхавна, а на следующее утро переведена в клиническое отделение, где ей было назначено лечение антидепрессантами и курс психотерапии, 4 недели. (…) 19/2/89: Первичный диагноз: синдром Гансера (ICD-09 F44.80), к настоящему моменту изменен на продолжительную психопатию с симптомами, схожими с шизофренией. Причины данного заболевания слабо изучены, но многое указывает на значительную роль биологических факторов (в частности, церебральные биохимические реакции). В разговоре с пациенткой и ее близкими выяснилось, что за день до суицидальной попытки пациентка вместе с ХХХХХХХХХХпосетила выставку картин фарерского художника Самуэла Микинеса. По словам ХХХХХХХХХХ, картина «Домой с похорон» произвела на пациентку очень сильное впечатление. Можно считать, что данное происшествие инициировало обострение, хотя неизвестно, было ли оно единственной причиной. Подобные случаи подробно исследованы французским профессором психиатрии Эрве Мюллером (смотри его работу «Séance de rêve évellé», [66]1984 г.). Пациентке назначен курс лечения нейролептиками (хлорпротиксен), 8 месяцев. 03/09/1989: пациентка выписана с условием еженедельного наблюдения. Значительная ремиссия. Смотри прил. А. 7/3/1990: ухудшение/возобновление заболевания, госпитализация на 3 месяца (прил. В). 16/9/1990: госпитализация на 5 месяцев (прил. С). 29/11/1991: госпитализация, невр./псих., 7 месяцев. 08/02/1993: пациентка переведена в реабилитационный центр, Гьогв, под набл. доктора Хавстейна Гардалида. Внешние признаки полной ремиссии. ICD-10 F23.1.F23.2.

It’s been a bad day, please don’t take a picture. [67]

Палли и Анна. Так вот какие они. Я сразу же почувствовал легкий укор совести: я засунул нос прямо в их жизни, вторгся в их самые сокровенные тайны, прочитал то, что кроме меня почти никто не читал. Я благоговейно положил журналы на место.

Мне вдруг пришло в голову, что и моя жизнь тоже стала частью архива. Высматривая свое имя, я опять начал рыться в записях, но ничего не нашел, очень обрадовался и успокоился. Здесь следов моего пребывания не останется. Очень немногие знали, что я тут. Что я вообще существую.

Я уже убрал в архивные шкафчики почти все бумаги, когда увидел конверт, а на нем – свое имя. Конверт лежал на самом краю письменного стола, по другую сторону от телефона. Белый продолговатый конверт, надпись золотистыми чернилами, витиеватый почерк. Для Матиаса. Я дотронулся до него, взял в руки. Осторожно надорвал и, не дожидаясь, заглянул внутрь.

Дорогой Матиас!

Если ты вернешься первым, то прими от всех нас самые искренние поздравления с Рождеством. Пиво в «Гардеробе А». Мы необыкновенно рады, что ты с нами, – вот и все, что мы хотели тебе сказать.

This is where your sanity gives in and love begins. Without you we move at random. [68]

В руках у меня открытка. Ее она сделала сама. Цветными карандашами нарисовала Гьогв. Горы. Наклеила вырезанные из журналов фотографии, а под ними подписала наши имена. Я был принцем Альбертом. Палли – Джонни Деппом. Хавстейн – Вигдис Финнбогадоттир, а Анна – Одри Хепберн. А сама она была Ниной Перссон. Принц Альберт? Принц Альберт?! Я посмотрел на открытку, и тут меня словно током ударило. Все это время у меня словно пелена перед глазами была. До сих пор я словно под водой жил, а когда мне говорили, что дождь прекратился, я не понимал, что бы это могло обозначать. Ее звали не Эннен. НН. Ну естественно! Я даже не знаю, как ее зовут. Nomen Nescio. [69]No Name. [70]Эннен. НН.

Господи, да почему же она не называет себя по имени? И другие – тоже? Неужели об этом никто не знает? Даже Хавстейн? Положив открытку на стол, я подошел к архивным шкафчикам и вновь с возросшим интересом начал рыться в бумагах, безнадежно пытаясь понять, кто же она на самом деле и кем была прежде. Чего только не сделаешь, когда полно свободного времени и не хочется думать о том, насколько ты одинок.

Я искал какую-нибудь папку без имени или личное дело женщины, рожденной в 1971 году, которая в первый раз была госпитализирована зимой 1984-го с симптомами, похожими на те, которые описывали НН и Хавстейн. Документы в архиве были разложены строго по именам, поэтому отыскать дело по времени первой госпитализации возможным не представлялось. Придется просмотреть все. А на это потребуется время. Много времени.

Вечер, половина двенадцатого, я по-прежнему сижу в кабинете Хавстейна и просматриваю его записи. Курсируя между письменным столом и архивными шкафчиками, я складываю прочитанное и беру новую стопку бумаг. В каждом шкафчике по шесть ящиков, в каждом ящичке примерно по сто личных дел, то есть всего где-то семь тысяч. Если все это – пациенты Хавстейна, то их слишком уж много. Он, конечно, проработал психиатром больше двадцати лет, однако все равно получается чересчур много. К тому же многие дела датированы пятидесятыми годами, 52-м, например, а ведь он тогда только родился. А некоторые вообще очень старые – относятся к началу двадцатого века, и есть пациенты из Дании и с Фарер. История национальной психиатрии в миниатюре. Секретные материалы. Собирают же люди марки, засушенных бабочек, салфетки и подставки под пиво. А Хавстейн собирал личные дела. Картотека всех закипающих мозгов и помутившихся разумов. Я решил изучить их все.