Ирина Волчок - Тихий омут

Вера села на скамейку, на то место, которое таинственный Виктор протер специально для нее своими штанами, и с интересом уставилась на круглую слегка загорелую мордашку с серыми глазами, курносым носом и крупным ртом. На Сашку мало похож. И волосы намного светлее… Хотя кто его знает, она же Сашку в детстве не видела. Фу ты, при чем тут Сашкино детство? Витька же ему не сын, так что совсем не обязан быть на него похожим…

— А как ты догадался, что я к твоему… папе пришла? — Вере с некоторым трудом далось слово «папа». Это нехорошо.

— Я не догадался. Он сам сказал, что вы придете. Сказал, чтобы я встретил. И чтобы сказал вам, что я — это я. Так что элементарно, Ватсон.

— Действительно, — согласилась Вера. — Мистер Холмс, а как вы догадались, что я — это я? Может, к твоему папе идет вон та тётка? То есть женщина… Ты же меня раньше не видел!

— Так папа вас нарисовал! — Витька полазил по многочисленным карманам широких штанов и вытащил лист бумаги, сложенный в несколько раз. Старательно развернул его, разгладил на коленке и показал Вере: — Это он на всякий случай нарисовал, если я что-нибудь забуду. Он главное словами рассказал.

Конечно, это была она. Белый халат, белая шапочка, белая маска на пол лица и темные очки — на другую половину. Или не она. В этом прикиде точно так же выглядел бы любой, хоть бы и сам генеральный директор господин Сотников. Или его хороший водитель Николаич. И даже «Мистер Европа» вместе с бывшим диплодоком Владимиром Витальевичем. Видно было, что набросок сделан наспех, кажется, гелевой ручкой, несколькими точными штрихами. Очень профессионально. В общем, это была она, ни с кем не перепутаешь.

— Папа у тебя хороший художник… — Вера свернула бумажку и сунула себе в карман. Витька не протестовал. — Очень похоже получилось. Особенно лицо… А что он словами-то рассказал? Что там у нас главное?

— Он сказал, что я вас сразу узнаю, даже если вы в чем-нибудь другом будете и без очков, — с готовностью ответил Витька. — Он сказал, что вы серенькая и пушистая, как наша Пушка. И ходите так же. Только подстриглись зачем-то.

— Пушка — это что такое? — осторожно спросила Вера, почему-то вдруг вспомнив деревянную фигурку на своем туалетном столике. — Это зверь какой-нибудь?

— Нет, не зверь, это наша кошка. Маленькая еще. Думали, что это мальчик, вот и назвали Пушок. А она оказалась девочка. Что ж теперь, новое имя придумывать, что ли? Вот и получилась Пушка. У вас волосы совсем такие же, как у нее. Она вся серенькая, даже глаза. Только личико немножко беленькое, и нос розовый.

Видно было, что свою кошку Витька очень любит, — у него даже глаза загорелись. И руками он стал размахивать, показывая, какая Пушка серенькая и где у нее беленькое личико и розовый нос.

— Я поняла. — Вера вздохнула и машинально потрогала свой нос. Неужели розовый, как у кошки? — А почему ты говоришь, что она ходит, как я?

— Это вы ходите, как она, — простодушно поправил Витька. — Не совсем точно так же, а похоже. Пушка знаете, как ходит? Идет, идет, по сторонам не смотрит, как будто не замечает ничего… А только шевельнешься — она сразу в сторону ка-а-ак прыгнет! И удирает куда попало. А если ее руками схватишь, то кусается. Сильно!.. Я сначала весь искусанный был.

— Так это что же — я удираю и кусаюсь? — удивилась Вера.

— Я ж говорю: вы не совсем так, а похоже. Когда еще подходили, я подумал, что если кто-то выйдет из дверей, или машина бибикнет, или еще чего-нибудь, то вы сразу удерете… то есть убежите. В общем, уйдете… — Витька подумал и добавил: — А папа вас очень ждет. Потому что вы его спасли.

— С чего ты взял? Это он меня спасать кинулся…

Вера чуть не сказала «идиот».

— Ну да, — согласился Витька. — Это он от страха. Думал, что вы утонете. Дядя Костя ругается на папу. Говорит: идиот, надо было не думать, а смотреть, как вы прыгнули. Дядя Костя говорит, что вы над ними просто издевались. А папа прыгнул сдуру.

— Знаешь, что? — Вера так рассердилась, что даже забыла это скрыть. — Твой папа — герой, а дядя Костя…

Она почти сказала «идиот», но вовремя одумалась и закончила более педагогично:

— А дядя Костя, может, и сам бы прыгнул, но у него тогда нога болела.

— У него и сейчас нога болит, — с едва скрываемым злорадством, как показалось Вере, сказал Витька. — Вон он, вышел уже. Сейчас уедет. Пойдемте к папе вместе, ладно? Как будто вы меня провожаете.

— Знаешь, — призналась Вера, — мне бы не хотелось с твоим дядей Костей сейчас встречаться. Может, ты иди, а я попозже?

— Да он вас все равно не узнает, — уверенно заявил Витька. — Вот увидите… Пойдемте, не бойтесь, в случае чего я его отвлеку.

Он встал и подал Вере руку. Не так, как ребенок протягивает руку, чтобы уцепиться за кого-нибудь большого и сильного, а как взрослый мужчина предлагает помощь женщине. Ах ты, боже мой, это в его-то годы… Витька Вере нравился. И на Сашку он все же чем-то похож.

Они вышли из-за разлапистого куста бузины как раз наперерез господину Сотникову, тот их заметил, перестал крутить головой и шагнул навстречу.

— Минут через тридцать Олег Николаевич за тобой заедет, — строго сказал он Витьке, не обратив на Веру особого внимания. — Не вздумай смыться куда-нибудь раньше. И прятаться не вздумай. Подумай хотя бы о здоровье отца. У него и так глубокие душевные переживания. Ты меня понял?.. Проследите за ним, хорошо?

Это он уже Вере сказал. И сунул ей в карман халата бумажку.

— Угу, — сказала Вера и быстро глянула на Витьку.

— Угу, — сказал Витька и быстро глянул на Веру.

Господин Сотников кивнул головой и, прихрамывая, направился к бродячему джипу. Витька опять подал Вере руку перед ступенями крыльца и самодовольно заявил:

— А я что говорил? Я всегда знаю, что говорю!

И всю дорогу до седьмой палаты они репетировали спектакль под условным названием «Проследите за ним», который собирались прямо сейчас сыграть перед благодарной аудиторией в лице Сашки, Витькиного отца. Витька, правда, настаивал на собственной трактовке образа дяди Кости, но возле самой палаты все-таки согласился не хромать слишком карикатурно, играя роль, и не корчить слишком противные рожи.

Но так славно отрепетированный спектакль не состоялся. Как только они открыли дверь в палату — Сашка тут же вскочил с кровати и поскакал им навстречу на одной ноге, протягивая руки и улыбаясь так, будто сто лет их ждал и не чаял уже, что дождется. Витька бросился ему на помощь, обхватил за талию, подставил свое мужественное плечо, тревожно забормотал что-то в том смысле, что бегать папе еще рано, вдруг опять чего-нибудь с этими швами случится… И Вера, конечно, тоже на помощь бросилась — все-таки раненый, хоть и идиот, но клятва Гиппократа, врачебная этика, все такое… Даже как-то забыла, что она не практикующий врач.