Чабуа Амирэджиби - Гора Мборгали

– Напрасно разошлись, - заметила Тото, когда мы успокоились.

– Продолжим лекцию! Разве удивительно, что у народа, занятого постоянными войнами, со временем возникает желание создать игру, отображающую борьбу с врагом и победу? У большинства наций существуют развлечения, зрелища или мистерии, выполняющие именно эту функцию. Испанцы постепенно приспособили корриду к своим потребностям и стали использовать ее как иллюстрацию процесса борьбы с завоевателем, победы над ним и уничтожения. Правда, в нашей действительности коррида утратила свое первоначальное назначение, зато теперь ее миссия - воздействовать на историческую память народа, на его чувства, отодвинутые в подсознание. Как иначе объяснить разницу в интересе, проявляемом к корриде испаноязычными народами и всеми остальными?

– Гор, сколько у тебя детей? - прервала меня Тото, улыбкой давая понять, что я разжевываю азбучные истины.

У этой женщины для каждого оттенка настроения была своя улыбка.

– Если мы побудем еще некоторое время вместе, язык нам не понадобится, я буду читать по твоим улыбкам. У меня нет детей. Пошли, займем места.

Когда мы поднимались по лестнице амфитеатра, Тото предупредила меня:

– Во время корриды, пожалуйста, помолчи о своем учении. Я все поняла. Сама хочу разобраться. Если хочешь, поухаживай за мной.

Наши места оказались в одном из последних рядов, на самом солнцепеке "соль". Удобно устроившись на подушках, взятых напрокат у входа, я спросил:

– Я приобрел билет на эту жаровню только потому, что у меня вышли деньги. Ты что, тоже на мели?

– Нет, у меня достаточно денег. Понадобится, пришлют еще. Мне сказали, что коррида - ужасное зрелище, и я подумала, что мои нервы могут не выдержать, сбегу. Так вот, если я сбегу отсюда, потеряю восемьсот песет; из сомбры - четыре тысячи. Есть разница?

– Стопроцентная американка! Как ты думаешь, сколько сейчас градусов?

– Я знаю по справочникам, что здесь в полдень в июле бывает столько же градусов, сколько миллионов нынче проживает в Испании плюс сорок один-сорок два в тени... Ужасная жара, правда?.. Если бы я купила билет в сомбру, я бы не встретила тебя. Ты говоришь занятные вещи. Тут лучше.

– Спасибо, сеньорита.

Она, задумавшись, молчала.

– ...Это человечество! - как бы вслух продолжила она свою мысль. Я понял, она имела в виду битком набитые трибуны. - Человечество, которое было, есть и будет...

– Правильное начало, госпожа Тото!

В тот день прославленному мастеру Луису Рейне предстояло убить одного из быков. По установленному порядку церемониальное шествие участников проходило под звуки оркестра. Парад открывали три матадора, в середине шел сам Луис Рейна, справа и слева шагали не менее известные эспады. За ними следовал верхом копьеносец, или пикадор, очень смахивающий на святого Георгия, если бы не кляча с набрюшником, предназначенным для защиты от бычьих рогов, на которой он восседал. За пикадором шествовали трое бандерильеро. Эти, когда настанет время, всадят в загривок быка украшенные лентами бандерильи. За ними развернулись в ряд трое капеадоров, которым предстояло раздразнить быка. Следом шагал пунтильер, задача которого всадить нож в загривок смертельно раненного шпагой матадора животного и прервать его агонию. Шествие замыкали куадрильи де араста - двое участников верхами, выволакивающие под конец с арены убитого быка. Участники парада в ярких цветных костюмах, расшитых золотом, двигались с подчеркнутым достоинством. Со стороны это всегда выглядит немного смешно, но апасионады - страстные болельщики, которые лучше азбуки знают все двести правил боя с быком - с такой серьезностью воспринимают пасио, с таким искренним восторгом приветствуют своих любимцев, что для юмора чужеземцев места не остается.

Парад прошел перед ложей префекта, поприветствовал его и двинулся к выходу. Я поделился с Тото мыслью о комизме зрелища.

– Да, забавно. Если бы кто-нибудь из летописцев с юмором живописал прошлое, может, составилась бы более достоверная история.

Парад кончился. На арене остались одни капеадоры и бандерильеро. Они слонялись по арене, беседовали друг с другом в ожидании знака префекта, по которому должны были выпустить из загона быка. Это зрелище пополнило новой деталью образный ряд, сотворенный моей фантазией; арена, пока на нее вырвался бык, - место мирного общения людей, наций и государств, наша круглая земля с проживающими на ней народами. Амфитеатры - человечество на одном этапе исторического развития. Завтра здесь будут сидеть иные люди, послезавтра - иные, но человечество, составленное из разных поколений, будет вечно, равно как и на этой вот арене одни народы будут сменять другие. Все изменчиво, кроме того инстинктивного страха, что на арену вырвется насильник и превратит гармонию в хаос. Вот это вечно!

Я был занят этими мыслями и не заметил, как префект махнул платком. Бык выскочил, как бешеный, и застыл, ослепленный ярким солнцем - несколько часов до начала боя его держали в темном загоне.

– Завоеватели в основном являются миру из тьмы, - заметил я, объясняя Тото причину оцепенения быка.

Бык, попривыкнув к свету, заметил капу - дразнящее глаз малиновое полотнище в руках капеадора - и ринулся на него. Капеадор мягко увернулся от рогов и бросился бежать. Бык за ним, но тот успел заскочить в укрытие. Таких укрытий несколько в ограждении, опоясывающем арену. Преследуемые быком капеадоры устремляются в них, сродни воинам, потерпевшим неудачу в бою и ищущим прибежище в своей крепости. Капеадоры сменяются один за другим и дразнят быка до тех пор, пока префект не сочтет нужным прервать десфиле и пригласить на арену пикадора.

– Совсем как история человечества. Разве нет, Гор? Ты прав: нападение, отражение, бегство, преследование, поражение, победа. Что еще? - спросила Тото и продолжила: - Так бывает на войне: что-то кончается, а что-то начинается. Война - это торжество грубой силы, и начало ее же смерти. Быка изматывает эта дразниловка, он устает, теряет силы и начинается его смерть!

– Этот процесс на профессиональном языке корриды называется суэртэ де муэртэ - процесс умерщвления.

Тото подняла на меня глаза, вслушиваясь, и пробормотала:

– Господи, какой ужас! Суэртэ де муэртэ - процесс умерщвления. Это ведь приложимо ко всем обстоятельствам...

На арене появился верхом на кляче пикадор. Ноги всадника от колен и ниже были защищены металлическими щитками. В руках он держал копье со стальным наконечником, насаженным на крестовину, чтобы острие не слишком глубоко вонзалось в бычий хребет, потому как убить животное надлежало матадору.

– Посмотри, Гор, на копье! Имитация креста! - заметила Тото. - Неужели назначение его - указывать на лицемерие христианства? Обрати внимание, люди смеются, свистят.