Чабуа Амирэджиби - Гора Мборгали

А все-таки, что они со мной сделают?.. Не знаю... Да это и не имеет значения. Главное, что буду делать я!..

Об этом я не думал, ни к чему, ничего подобного со мной не может случиться. И вот почему: ходить по Заполярью в октябре ночью в пургу вообще невозможно. Существует стереотипное представление о погоне - беглец в ходьбе вымотается, вздремнет, замерзнет, помрет, и это на самом деле так. Оперативники убеждены, что в таких условиях единственное спасение для беглеца - найти убежище неподалеку... Скажем, беглец уцелел и, переждав пургу, продолжил путь. Куда он пойдет? Конечно же, к Енисею, поскольку к югу на восемьсот километров нет ни одного населенного пункта. На пути к Енисею беглеца легко настигнут, а если и не настигнут, кордона ему не миновать, это доказано практикой. Теперь допустим, что беглец чокнутый, душевнобольной, тогда он, как уймется пурга, двинет на юг. Далеко ли уйдет? Самое большее, опередит погоню километров на десять - пятнадцать. Изловят. Допустим и то, что он, не убоявшись пурги, все же двинется. Ха... тут и летом никому уйти не удавалось, что о зиме и пурге говорить. Так или иначе, погоня все равно будет - правило есть правило. Пусть, я и это учел. Добавлю лишь: я беглец, и промедление будет стоить мне жизни; как бы ни был велик энтузиазм или служебное рвение оперативников, они все равно выдохнутся. Двадцать - двадцать пять часов идти без остановок, да еще в пургу! Попробуй! А не наплевать ли им, собственно, возьмут они беглеца или нет? Вернемся к тому, что предусматривалось с самого начала: пурга уймется, кончится, и все тут! Тогда я смогу делать примерно три, а не два километра в час. Я крепок, поимка слабее, ну и что ж, что разница в возрасте солидная. Они все больше на караульной службе топчутся, у них ноги задеревенели. На этом я выиграю хотя бы три часа и успею уйти за Горячие Ключи. На юг из нашего лагеря бежали всего пару раз, и оба раза дальше сорока километров погоня не шла. Это в рапорте написали, что шли семьдесят пять километров, до Горячих Ключей. Туфта все это. Вынужденная. Через тридцать километров из собак дух вон, что о людях-то говорить! Рухнут, отдышатся и поплетутся туда, откуда пришли. Выходит, все зависит от меня, от моей выносливости и воли. Выдержу - оторвался; упаду - прощай, любовь... Теперь возьми вариант получше... Чутье подсказывает, что пурга продлится два дня и у меня будет перевес самое малое в сорок часов, не считая шести часов сна и отдыха. Они не погонят солдат в пургу, запрещено уставом, а я воспользуюсь именно пургой, и к тому времени, как они только тронутся в путь, я в избушке на Горячих Ключах, обозначенной на карте Миши Филиппова, буду предаваться любовным воспоминаниям. Нет, не только воспоминаниям, я, пожалуй, поразмышляю, как же мне все-таки сесть на Дальневосточной железнодорожной магистрали. Прямо на рельсу!..

Из этого надо сделать идефикс - сесть на рельсу! Людям, вполне нормальным, без комплексов, с холодным рассудком, не дано свершить ничего выдающегося ни для себя, ни тем более для человечества. Надо быть блаженным, одержимым. Превратить цель в идефикс. Только тогда воля проявится во всей своей мощи, и только тогда интуиция подскажет способ, средство, минуту, миг, когда воображение станет реальностью. Это особенно касается политиков и вождей революций, все они в какой-то мере были одержимыми, иначе не достигли бы цели... А гениев?.. Да. Гениям свойственна одержимость, но быть только одержимым недостаточно, одержимость должна слиться с талантом, особым талантом. Об этом потом, времени хватит.

Да, конечно, мне следовало начать с того, что в этом направлении за мной не погонятся по нескольким причинам. Во-первых, выбрать этот путь и оторваться - такое трудно представить даже при самой буйной фантазии. Даже если предположить, что удастся пройти по сибирской тайге две тысячи километров, на это уйдет два-три года. Не было случая, чтобы кому-нибудь удалось отсюда выбраться на магистраль. Есть два трупа - Чурбана и ингуша Сейсалама. Охотникам велено сообщать, если где по весне им случится наткнуться на труп... Поимщикам невдомек, что у меня есть карта Миши Филиппова, срисованная химическим карандашом на полотно, и кой-какое нужное снаряжение... Во-вторых, они знают, что я беглец, бегу для того, чтобы выжить, и, значит, в эту сторону не пойду. В-третьих, по их документам, я инвалид второй группы. Не пойду на такой риск... Словом, в этом направлении они возьмутся за поиски лишь весной, когда исчерпают все надежды, а тогда... Откуда им знать, что я лауреат везунчиков заочного чемпионата мира? О своей везучести я всегда объявляю во всеуслышание, потому как везение отпущено мне Богом, и как я могу выразить ему свою благодарность, если не признанием во всеуслышание?! Есть доводы и противные: пурга, возможно, не замела мои следы, и они определят, в какую сторону я подался. Если еще и мороз ослабнет градусов до десяти - двенадцати - пустят собак. Что еще? Наверное, ничего больше, если вдруг не возникнет что-то от меня не зависящее. Чего под солнцем не бывает!.."

Буря набирала силу. Гора бежал. Несколько раз, завязая в сугробах, падал. Тогда он сверялся с компасом, лежа ничком, так даже было удобнее. Потом колея пошла по небольшому возвышению, снега здесь не было, идти стало легче.

"Сказать по правде, на такую милость благословенной матушки-природы я не рассчитывал!.. Когда в деле тебе с самого начала очень уж везет, добра не жди... В молодости я увлекался игрой в покер и, если вначале карта шла, всегда проигрывал... Покер, вероятно, единственное, в чем тебе никогда не везло... Так и есть, но я же уделял ему слишком мало времени и всегда был слабее партнеров. Может, не было способностей..."

Колея снова пошла по ложбине, и снова стали попадаться большие сугробы. Гора продвигался с трудом. В одном из сугробов снегу оказалось по самое горло. Решившись обойти его, Гора рассмеялся своим воспоминаниям. Как-то в лагере от барака к бараку брел доходяга.

Поперек дороги лежало толстенное бревно. Зэк подошел к нему, долго разглядывал. Поняв, что недостанет сил перешагнуть, обошел бревно и поплелся дальше...

Гора посветил на компас, силясь разглядеть стрелку, и двинулся в обратном направлении, точно на север прошел через злополучный сугроб. Потом по колено в снегу отсчитал десять шагов на запад и снова продолжил путь на юг.

"Интересно, есть, кроме меня, хоть одна живая душа в этом аду?.. Пурга выдалась свирепая. Забавно, что в пургу никто носа не высовывает... На это есть свои причины. Прежде всего, легко сбиться с пути, дальше вытянутой руки ничего не видно. Потом одежда: если оставить хоть какую щелочку, пусть в миллиметр, пурга тут же задует в нее ледяную пыль, и не успеешь ахнуть, как обморозишься. А лицо? Мороз нынче двадцать градусов, и скорость ветра, должно быть, около двадцати метров. Считай, все сорок градусов. Ладно, пусть тридцать пять - отморозить уши и щеки пары минут достаточно. Местные почему-то не признают защитной маски... Пришлые тоже... А вещь, между прочим, практичная - если иметь при себе две-три штуки для смены... Впрочем, зачем человеку выходить из дому в пургу? Распогодится, тогда и выйдет... Это еще что такое, тьфу, черт?! Колючая проволока! Вот тебе и маска - без нее я изодрал бы лицо об эту штуковину... Ладно, теперь направо. Одна половина ворот, по слухам, должна быть завалена. Хоть бы и не завалена, все равно пройду!.. А вдруг в тайнике не окажется саней?.. Теоретически такая возможность существует, конечно, но не стоит заранее убиваться, этот приятный сюрприз еще успеет сделать свое дело... Э-э-э, и в самом деле завалена... Постой-ка, обе половины сорвало ветром..."