Жоржи Амаду - Габриэла, корица и гвоздика

И доктор тоже.

Жеруза улыбнулась, когда заметила Мундиньо Фалкана, разговаривавшего с арабом Насибом и Габриэлой, которая едва стояла на ногах - проклятая туфля жала ей кончик пальца. Да, ее ноги не были созданы для этой тесной обуви. Но она была так хороша, что самые высокомерные дамы - даже жена доктора Демосфенеса, самоуверенная уродина, - не могли отрицать того, что мулатка была самой красивой женщиной на балу.

– Простушка, но очень красива, - признавали они.

Дочь народа растерялась от шума разговоров, которых она не понимала, от роскоши, которая ее не привлекала, от зависти, тщеславия и сплетен, которые ее не соблазняли. Немного позже на улицы выйдет терно волхвов с веселыми пастушками, с расшитым штандартом. Процессия будет останавливаться перед домами, барами, распевать песни и танцевать, прося разрешения войти. Двери распахнутся, танцы и песни перенесутся в комнаты, хозяева станут угощать ликером и сладостями. В ту новогоднюю ночь, как и в две предыдущие, более десяти терно и процессий бумба-меу-бой вышли с Уньана, Конкисты, Острова Змей и Понтала, чтобы веселиться на улицах Ильеуса.

Габриэла танцевала с Насибом, с Тонико, с Ари, с капитаном. Она кружилась грациозно, но эти танцы не любила. Что это такое - вертеться в объятиях партнера! Она любила "коко мешидо", круговую самбу, матчиш. Либо польку под гармонику. Аргентинское танго, вальс, фокстрот ей не нравились. Тем более когда туфля просто впивается в ее оттопыренный палец.

Праздник был веселым. Не веселился только Жозуэ. Со стаканом в руке он стоял, прислонившись к косяку окна, и смотрел на улицу. Из своего окна Глория тоже глядела на толпу, заполнившую и тротуар, и мостовую. Рядом с ней, усталый и сонный, стоял Кориолано. Его веселье, как он сам говорил, было в постели Глории. Но Глории не хотелось ложиться; нарядно одетая, она смотрела на худое лицо Жозуэ в окне клуба.

Слышно было, как хлопают пробки бутылок с шампанским. Мундиньо Фалкан пользовался у девушек большим успехом, он танцевал с Жерузой, Дивой, Ирасемой, пригласил и Габриэлу.

Насиб переходил от одной группы мужчин к другой.

Танцевать он не любил, за весь вечер лишь два-три раза потоптался с Габриэлой. Потом оставил ее за столом вместе с добродушной супругой Жоана Фулженсио. Габриэла сняла под столом туфлю и стала гладить затекшую ногу. Она с трудом удерживалась от зевоты. Подходили дамы, присаживались к ним, затевали беседу и оживленно смеялись, перекидываясь репликами с женой Жоана Фулженсио. Весьма снисходительно они здоровались с Габриэлой, осведомлялись, как она поживает. Она сидела молча, не поднимая глаз. Тонико, как священнослужитель, исполняющий сложный обряд, вел дону Олгу в аргентинском танго.

Молодежь смеялась, шутила, танцуя главным образом в заднем зале, куда вход старикам был воспрещен.

Сестра Насиба и ее муж танцевали с чопорным видом.

Они притворялись, что не замечают Габриэлы.

Около одиннадцати часов, когда на улице осталось совсем мало людей давно уже удалилась и Глория, а с нею полковник Кориолано, - послышались музыка кавакиньо [67] и гитар, флейт и барабанчиков и голоса, певшие кантиги [68] , которыми сопровождаются танцы рейзадо. Габриэла подняла голову. Ошибиться она не могла. Это терно Доры.

Процессия остановилась против клуба "Прогресс", оркестр смолк, все побежали к окнам и дверям. Габриэла сунула ногу в туфлю и одной из первых очутилась на тротуаре. Насиб присоединился к Габриэле, его сестра с мужем были поблизости, но по-прежнему делали вид, что не замечают их.

Пастушки несли фонари, а Микелина шла со штандартом. Нило, бывший моряк, со свистком во рту, дирижировал пением и танцами. На площади Сеабра одновременно с процессией появились персонажи терно - бык, пастух, кайпора [69] и бумба-меу-бой. Начались танцы. Пастушки пели:

Они не просились войти, так как не осмеливались прервать праздник богачей. Но Плинио Араса привел Официантов с пивом и угостил участников терно.

Бык немного отдохнул и выпил пива. Кайпора также.

Они снова принялись танцевать и петь. Микелина, в центре процессии, со штандартом в руке, поводила худыми бедрами, сеньор Нило свистел. Улица заполнилась людьми, которые вышли из клуба, чтобы посмотреть терно. Юноши и девушки со смехом хлопали в ладоши.

Габриэла уже никого не видела, одних лишь пастушек с фонарями, Нило со свистком и Микелину со штандартом. Она не видела Насиба, не видела Тонико - никого вокруг. Даже золовку с надменно задранным носом. Сеньор Нило свистнул, пастушки стали на свои места, бумба-меу-бой пошел вперед. Нило еще раз свистнул, пастушки затанцевали в ночной темноте, Микелина размахивала штандартом.

Они отправились петь и танцевать на другие улицы.

Вдруг Габриэла скинула туфли, ринулась вперед и выхватила штандарт из рук Микелины. Она закружилась, качая бедрами, заплясали освобожденные от тесной обуви ноги. Терно двинулось вперед, а золовка воскликнула: "О!"

Жеруза увидела, что Насиб чуть не плачет, его застывшее лицо выражало стыд и печаль. Тогда она тоже выбежала на мостовую, взяла фонарь из рук одной пастушки и принялась танцевать. Следом за Жерузой вышел юноша в смокинге, за ним другой, Ирасема взяла фонарь у Доры. Мундиньо Фалкан вытащил свисток изо рта Нило. В пляс пошли даже Мистер с женой. Жена Жоана Фулженсио, сама доброта, неунывающая мать шестерых детей, тоже вошла в круг. А потом и другие дамы, и капитан, и Жозуэ. Все участники бала оказались на улице, всем хотелось позабавиться. Замыкали терно сестра Насиба и ее муж-бакалавр. Впереди шла Габриэла со штандартом в руке.

Начало года ознаменовалось в Ильеусе различными событиями и происшествиями, новостями и скандалами. Студенты решили превратить открытие библиотеки Коммерческой ассоциации в веселое празднество.

– У них одни танцы на уме... - пожаловался президент Ассоциации Атаулфо.

Однако капитан, которому Жоан Фулженсио оказал неоценимую помощь в организации библиотеки, усмотрел в идее студентов прекрасную возможность для пропаганды своей кандидатуры на пост префекта.

Кстати сказать, он был прав, утверждая в споре с Атаулфо, что молодые люди хотят не только развлечься.

Эта библиотека была первой в Ильеусе, ибо в библиотеке общества имени Руя Барбозы имелась всего одна полка с книгами, причем почти исключительно стихи, поэтому открытие новой библиотеки представляло собой значительное событие. Это подчеркнул в своей выспренней речи Силвио Рибейро, сын Рибейриньо, второкурсник медицинского факультета. Прежде подобные праздники в Ильеусе не устраивались. Был организован литературный вечер, в котором приняли участие многие студенты и такие выдающиеся личности, как доктор, Ари Сантос, Жозуэ. Выступили также капитан и Маурисио: первый как библиотекарь Ассоциации, второй - как официальный оратор, и оба - как кандидаты в префекты. Но самым неожиданным было то, что ученицы монастырской школы и девушки из высшего ильеусского общества публично читали стихи. Некоторые смущенно, другие свободно и уверенно. Дива, у которой был чистый и приятный голос, спела романс.