Дмитрий Лекух - Игра слов

– А заходите, – отвечаю. – Клиентам, особенно если они хорошенькие девушки, – всегда рады…

Пауза.

– А откуда, – интересуется, – ты знаешь, что она хорошенькая? Ты же ее еще в глаза не видел?

Я – аж сглотнул.

– Леш, – вздыхаю, – ты сколько у меня работаешь? Лет семь, наверное?

– Да побольше уже, – отвечает. – Я к вам еще перед кризисом пришел. В девяносто седьмом…

– Ну вот, – снова вздыхаю. – И ты считаешь, что за столько-то лет я твои повадки не смог изучить? Нда… хорошенького же ты обо мне мнения…

– Все, – хохочет, – идем. А то мне сейчас стыдно станет. И секретарей предупреди, чтобы пустили, а то важный стал в последнее время…

– Предупрежу, – ухмыляюсь в ответ. – Клиентку только доведи. В целости, так сказать, и сохранности…

Довел.

Я даже сначала обалдел слегка.

Девушка оказалась… гкхм… как бы это сказать помягче… довольно взрослой. Лет эдак тридцати пяти.

Не из обычной коллекции Лехиных моделек.

И несмотря на общую ухоженность… гм… несколько для нашей среды необычной, что ли…

С одной стороны – сразу видно, что на кусок хлеба с маслом зарабатывает.

И на икру сверху, возможно, – даже и черную, а не баклажановую. И еще на солярии с массажистами и прочими косметологами чуть-чуть остается.

А может – и не чуть-чуть.

Но, блин, откуда в наши дни в центре огромного столичного мегаполиса может взяться эдакая милая, глухая, слегка даже малороссийская, провинциальность?!

Да еще и с достаточным количеством денег, чтобы сделать заказ в отнюдь не самом дешевом рекламном агентстве?!

Чудны дела твои, Господи.

Ей бы на рынке семечками торговать…

…Черные, прямые волосы.

Круглое личико с нежной кожей и забавными веснушками.

Большой рот с полными, чувственными губами.

Слегка влажноватые, карие, коровьи глаза.

Стройная, ладная длинноногая фигурка с круглой попой и узкой талией.

Довольно правильная, почти литературная русская речь, которую даже не очень портит ненавидимое мною мягкое южное «гэ».

Если бы у нее еще была грудь – готовый типаж для каких-нибудь «Кубанских казаков» или «Сорочинской ярмарки».

Но грудь, увы, у девушки отсутствовала.

Что называется – как класс.

Что ж.

Не всем, извините, везет.

Бывает…

…Ну, поговорили.

То, что девушка обратилась явно не по адресу, стало понятно буквально после первых двух-трех предложений.

Где, скажите, наша родная контора, и где – ее два косметологических салона, которым из всей рекламы и нужно-то от силы один-два буклета с описанием услуг, кипа узких плотных «приглашений» да визитки с адресом?

Ну, можно еще сайт в интернете сделать.

Но это тоже – не к нам.

Хорошего менеджера на такие «работы» ставить – только деньги напрасно терять. Он зарплаты в месяц больше получает, чем фирма за год с такого «заказа» заработать сможет.

А плохого или практиканта – девчонку жалко.

Не самый плохой человечек, сразу видно…

…К тому же было почему-то очень хорошо заметно, что ей сейчас плохо и одиноко.

Как и мне…

Короче, – объяснил ситуацию.

А она – обиделась.

Пришлось их с Лешкой на ужин звать, в качестве компенсации. Не люблю, когда на меня хорошие девушки обижаются без уважительной причины…

Повел их к нам в паб.

Благо вторник, и большого стечения народа не ожидалось…

Угу.

Так всегда и бывает.

Приходишь посидеть в тишине и спокойствии, а там – вся шальная гоп-компания в полном составе.

Вот тут-то я и ляпнул про «Джейн».

Она, кстати, – ничего, нормально восприняла.

А вот наши отморозки – чуть под столы не попадали…

Пришлось – беречь и охранять.

И – развлекать заодно.

Раз уж пригласил…

Хотя – развлечений особых как-то не получилось.

Разговор слишком быстро, как это часто бывает между незнакомыми людьми, – соскользнул на темы совершенно серьезные.

Я это называю «эффектом купейного вагона».

Знаете, как совершенно незнакомые люди в поезде под бутылку водки и копченую курицу друг другу та-а-акие вещи рассказывают, которыми, наверное, и с самыми близкими друзьями не всегда поделятся?

Вот и здесь – то же самое…

Она мне рассказала, как приехала в Москву поступать в театральное училище. Не поступила.

Как работала санитаркой в «склифе».

Как, неожиданно даже для самой себя, захотела поступать на следующий год в медицинский.

И – поступила.

Как на втором курсе выскочила замуж и как ходила «с пузом» на защиту диплома. Как муж ушел сначала в бизнес, а потом – из семьи.

Как она выбивала из него деньги.

Как выбила и как тяжело потом отлаживала свое собственное дело.

Как у нее все начало получаться…

…Я – молчал и кивал.

А что я ей должен был на все это сказать?

Что мне эта замечательная история очень интересна?!

Так это – вранье.

Таких «историй» в Москве – вагон и маленькая тележка, ага.

Типовая производственная драма набирающего силу дикого капитализма, отягощенная малоросской семейственностью.

Выходи куда-нибудь на Тверскую – любая что-то подобное рассказать может.

Вот и пил себе свое виски потихонечку…

А тут она возьми и неожиданно спроси:

– А ты сам-то как, женат?

– Да даже и не знаю, – жму плечами. – Вроде и женат. А вроде – и нет…

– Это как это? – удивляется.

– А вот так, – выпиваю залпом двойную порцию «Джемисона». – Бывает. Ушла от меня жена. Нахожусь, так сказать, в стадии развода…

– Другого себе нашла? – накрывает мою ладонь своей участливо. – Я понимаю…

– Да никого она себе не нашла, – вздыхаю и показываю бармену, чтоб еще виски тащил. – Просто ушла. И все…

– А почему тогда? – недоумевает.

– Долгая, – говорю, – история. Понимаешь, люди разные бывают. Как книги. Одни – толстые тома, другие – тоненькие брошюрки…

…В общем, – нажрался я в тот вечер.

В полную зюзю.

Даже не помню, в какой момент «свет выключили».

А когда пришел в себя, то вокруг была совершенно незнакомая обстановка. Даже не просто чужая, а чуждая.

По природе своей чуждая, вы, наверное, понимаете, о чем я говорю.

Я лежал в чужой кровати, а рядом тихо посапывала чужая женщина.

За окном серел осенний московский рассвет.

Вот ведь, блин, думаю, попал…

Потянулся к прикроватной тумбочке, нащупал пачку сигарет, пепельницу.

Закурил.

Так, соображаю.

Ситуация…

Как-то надо выбираться…

Растолкал красавицу.

– С добрым, – говорю, – утром…

– Привет, – зевает и садится, ничуть не стесняясь своей наготы.

И правильно.

Раньше надо было стесняться.

У нее, в принципе, неплохое, в меру ухоженное тело только-только начинающей увядать женщины.

И даже отсутствующие напрочь выпуклости там, где, по идее, должна быть грудь, ее не очень портят.