Олег Рой - Вдали от рая

– И на сегодня, и на завтра, и навсегда, – пробормотала она отстраненно. – Мои планы – спрятаться так, чтобы отец не нашел меня. Он не простит мне вчерашнего побега. Он не простит, что я выдала его, переметнулась на твою сторону. А уж когда он узнает, что я специально нарушала его инструкции, и именно поэтому ты хотя бы сохранил способность сопротивляться…

Вера горько усмехнулась и подняла на Волошина холодный взгляд.

– Но тебе необязательно было интересоваться моими планами, Виктор, – с усилием выговорила она. – Сейчас твоя вежливость ни к чему. Я понимаю, что ты не хочешь меня видеть. Я сейчас уйду и больше никогда не потревожу тебя.

И она действительно стала подниматься из-за стола, глядя куда-то за спину Виктора невидящими глазами, и, наверное, шла бы в такой прострации до самой двери, не замечая, одета она или нет, и вышла бы так на улицу, и в самом бы деле затерялась навсегда где-нибудь в лабиринтах столичных улиц, – но он положил ей руку на плечо, и она послушно остановилась, и взгляд ее вернулся, сфокусировался на его лице, и она сумела услышать и понять то, что он говорил ей.

– Никуда ты не пойдешь. Ты останешься здесь и будешь ждать меня. Потом мы что-нибудь придумаем.

И это утешение, и его тон, и горячая рука на ее плече – все это, вместе взятое, не стоило одного-единственного слова, которое вдруг слетело с его губ, – слова «мы». И, принимая это слово как нежданную, незаслуженную милость, русоволосая женщина снова опустилась на стул, сложила руки на коленях и преданно посмотрела на него.

– Может, ты все-таки послушаешь меня? – проговорила она после паузы.

– Ну? – он поднял вопросительный взгляд.

– Виктор, – сбивчиво и горячо заговорила Вера, – помнишь, я рассказывала тебе об ауре, о прорехах в ней? Через которую мы… мой отец выкачивает из людей энергию? Я тоже умею видеть ауру других людей, он научил меня… Так вот – та брешь, что была у тебя… Та родовая черная дыра… В общем, она почти исчезла.

– Что-что? – не понял он.

– Та брешь, через которую отец пил твою энергию, затягивается. – На ее лицо вновь вернулось радостное выражение. – Я наблюдала за этим всю ночь, пока ты спал. Она прямо на глазах уменьшается. Скоро ты будешь свободен, Виктор! И сможешь жить как прежде!

– Вот как? – недоверчиво поинтересовался он. – И как же это случилось?

Она недоуменно развела руками.

– Я не знаю… Я хотела попытаться… Попробовать нейтрализовать отцовское воздействие… Готовилась… Но эти обряды можно делать только в полнолуние – а до него еще несколько дней. Так что, получается, ты сам…

– Что – я сам? Я не колдовал, уверяю тебя, – усмехнулся он, но она не приняла его шутливого тона и не поддержала его.

– Значит, ты сделал что-то такое… Что-то очень важное… Из-за чего брешь затянулась.

– Возможно, то, что не стал возвращать Сережу в интернат? – предположил он.

– Может быть… А может, ты просто нашел в себе силы сопротивляться. Я не знаю… – Она вдруг улыбнулась. Грустно, виновато – но улыбнулась. – Только что поняла, что почти ничего не знаю о том, как залечиваются бреши в ауре. Наши исследования были направлены на обратное…

Едва Волошин вышел из подъезда, полил дождь – будто специально поджидал его появления. Он поднял голову, подставил лицо холодным каплям и некоторое время стоял так, прислушиваясь к странному, непонятному, забытому, но вроде бы приятному ощущению внутри. Он сам не понимал, что испытывает к Вере: ненависть, желание, жалость – или непостижимую смесь и того, и другого, и третьего. Он постигал одно – постигал пристально, горячо, упорно: ему нужна эта женщина! Вот сейчас, немедленно! Нужна она одна! Такая, какая есть: запутавшаяся, колдовская, грешная, то надменная, то испуганная, невероятно красивая даже в слезах. Потому что, какова бы она ни была, это – его женщина, кем-то свыше присланная в мир специально для него…

Провернув задуманную операцию, Аллочка Комарова не испытывала никаких угрызений совести. Наоборот. Она чувствовала себя победителем, и самурай, живший внутри ее, ликовал – она была отомщена. Вознаграждена за долгие годы сдержанности, терпения, вынужденного лицемерия, за все те усилия, которые потратила на того, кто их совершенно не стоил.

Осуществить задуманное оказалось просто – даже еще проще, чем ей представлялось. Может быть, потому, что она долго, слишком долго готовилась к этому. Сначала этот план был для Аллочки чем-то вроде игры – иногда, от нечего делать, она представляла и продумывала в деталях, как можно было бы перевести все средства со счетов большой фирмы, вроде «АРКа», себе в карман. Наверное, хоть раз в жизни такая мысль приходит в голову всем, кто имеет дело с чужими деньгами, особенно большими. Просто не может быть, чтобы в сознании не пронеслось: «А вот было бы это все мое…» По крайней мере, так считала Аллочка. И лежа бессонными ночами в одинокой постели или стоя в долгих автомобильных пробках, она развлекала себя тем, что оттачивала схему: сначала подставной счет какой-нибудь липовой фирмы-однодневки, а потом офшор… необязательно на далеких островах, можно что-нибудь поближе – Люксембург или Кипр. В свободное время она лазила по Интернету, собирала информацию, консультировалась, как бы невзначай, со знающими людьми. И сама не заметила, как всерьез увлеклась разработкой этой схемы, окончательно перестав относиться к ней как к шутке.

Заглянув однажды в домашний компьютер Виктора, Аллочка узнала, что тот планирует создать дочернюю фирму «АРКада». Планирует – но пока не создал. Так почему бы не сделать это самой? Так, на всякий случай. К тому времени, когда Волошин соберется зарегистрировать свою фирму, компаний с одинаковым названием станет две. И, может быть, найдется способ как-то сыграть на этом…

Открывать фирму на свое имя было, конечно, рискованно, чтобы не сказать – глупо. Но тут нашелся человек, который помог справиться с этой проблемой. Будучи женщиной практичной, Аллочка постаралась завести тайную, но нежную дружбу не только с главой «АРКа», но и с остальным начальством. Двое из них по тем или иным причинам устояли перед ее прелестями, но один был, как он сам выразился, «активно не против». О ее отношениях с Волошиным любовник не знал, а сам, хоть и считался его другом, в глубине души недолюбливал владельца агентства и отчаянно завидовал ему. И когда в конце лета Аллочка, рассерженная на равнодушие Виктора, поделилась с любовником своими планами, тот горячо поддержал ее. Именно он зарегистрировал «АРКаду» – по подложному паспорту. А уж операции со счетами у нее затруднений не вызывали. Проблема была лишь в том, как отвести удар от себя – естественно, как только все вскроется, главбух Комарова первая попадет под подозрение.