Ирина Крылова - Карибские каникулы, или Метанойа

Марина заверила Филиппа, что блуждающей во сне замечена никогда не была и лунатизмом скорее всего не страдает.

– Просто ночь сегодня была страшная. Гром, молния... И сон еще дурацкий приснился. – Марина потрогала почти совсем исчезнувшую шишку.

– Ну, раз так, то и ладно. К врачам пока обращаться не будем, – подытожил Филипп и взял в руки кожаный альбом, видимо, решив, что пришло время показать Марине фотографию. Пальцы его слегка подрагивали.

Его нервозность передалась Марине, и она принялась беспокойно теребить краешек цветастого парео. Она почему-то чувствовала, что снимок этот не просто картинка из прошлого.

Филипп открыл темно-красный переплет и стал перевертывать толстые картонные страницы. От волнения он, по своему обыкновению, сильно покраснел, как будто переворачивание страниц требовало от него нешуточных физических усилий. Наконец он добрался до нужного места и передал альбом Марине. Марина взглянула на черно-белое фото и замерла. Филипп на фото был очень молодым и очень худеньким. Он сильно изменился с тех пор, только мохнатые ресницы и веснушки остались прежними. А вот девушку рядом с французом Марина узнала сразу. «Удивительно, она почти не изменилась за тридцать лет», – подумала Марина.

С альбомного листа на Марину смотрела Анжела.

– Ну, теперь пора. Ты готов?

– Да.

– Еще раз о самом главном. Даже если ты забудешь все, к чему здесь готовился (там, на Земле, всякое может случиться), ты всегда должен знать одну простую вещь. В любой ситуации ты можешь обратиться ко мне за помощью, и я тебе обязательно помогу. Пожалуйста, помни об этом!

– Да, я помню.

– Тогда все в порядке. Ну что ж, теперь вперед – в новую жизнь!

Лидия Ивановна открыла своим ключом дверь и зашла в прихожую. В доме царил идеальный порядок. Только вчера она тщательно все убрала, еще раз перемыла сияющие чистотой полы, полила цветы и накормила несносное животное, которое после случая с припадком бешенства внушало ей панический ужас. Она и раньше-то кота недолюбливала, а уж после такого хулиганства...

Лидия по-хозяйски прошлась по комнатам, придирчиво все осмотрела, поправила складки занавески в гостиной, которые и без того лежали безукоризненно, провела пальцем по поверхности письменного стола в кабинете и тяжело вздохнула. Все чисто. Делать ей совершенно нечего.

Уж скорее бы Марина приехала. А то пусто без нее в доме, уныло. И им, старикам, делать нечего, не о ком позаботиться. Сейчас бы она приготовила что-нибудь вкусненькое для своей деточки, пирожков бы напекла свеженьких. Марина хоть и ругала ее всегда за мучное да калорийное, а стряпню-то ее ела, и с большим удовольствием. Ох, скорей бы, скорей бы! Лидия подошла к настенному календарю, висевшему на кухне, и карандашом зачеркнула еще одну цифру. Она в прямом смысле слова считала дни до приезда Марины. Она еще раз по-старчески вздохнула и вслух проговорила:

– Ну ничего, совсем чуть-чуть осталось!

Она уж было направилась к выходу, но тут вспомнила, что от расстройства забыла накормить кота. Лидия достала мешок с кормом и наклонилась над кошачь–ей миской. Миска была полной.

– О, – не без злорадства заметила старушка, – никак, захворал, мерзавец? Ну, ничего удивительного, наверняка валяется где-нибудь, страдает от обжорства. Прошлый-то раз двойную порцию умял! И куда в него только лезет! – Продолжая бубнить себе под нос, Лидия решила все же поискать мерзавца.

Через час тщательных поисков старушка поняла, что зверя в доме нет. Она совершенно явственно помнила, что накануне кот был в неплохом настроении, злобливости к ней не проявлял и даже галантно проводил до дверей, когда она уходила. Незамеченным прошмыгнуть во двор он не мог, комплекция не та. Дверь она, естественно, крепко заперла и по привычке несколько раз перепроверила. А окна зимой вообще никто не открывает. В общем, никак не мог зверь из дому уйти. Да и не слабоумный он – в такой мороз на улицу рваться. Соответственно Лидия была абсолютно уверена, что животное осталось греть свои ленивые кости где-нибудь в мягких подушках дивана или, на худой конец, на персидском ковре в гостиной.

Поначалу Лидия озаботилась пропажей питомца, но потом подумала, что кто-кто, а уж она-то всегда знала, что кот этот зловредный – темная овечка и в Мариночкином доме пребывает по нелепому недоразумению. На этом она и успокоилась, признав факт таинственного исчезновения зверя счастливым избавлением и решив, что Бог наконец услышал ее молитвы и забрал котеночка в какое-нибудь более подходящее для него место.

– Ну, так тому и быть! Все наконец становится на свои места, – радостно напевала вполголоса Лидия Ивановна, наложив новые слова на мотив своей любимой патриотиче–ской песни «Мы красные кавалеристы». Крепко заперев входную дверь, она победоносно засеменила к своему дому по расчищенной снежной дорожке.

Пришло время расставаться. Марину уже второй раз пригласили занять место в крошечном самолете, отправляющемся на Сен-Мартен, а она все никак не могла распрощаться с Филиппом. За эти десять дней он стал для нее настоящим другом. Действительно близким человеком. И вообще, за время ее пребывания на острове столько всего изменилось. У Марины создалось впечатление, что здесь, на Сент-Барте, ее жизнь поменяла направление и теперь течет по совершенно новому руслу.

Но главное, изменилась она сама. Она избавилась от мучившего ее чувства неуверенности и беспокойства, задышала полной грудью. Тени сомнений и страха растаяли, не выдержав яркого тропического солнца. Марина наконец-то начала по-настоящему радоваться жизни. Легко и беспричинно, как радуются дети. В позабытом искусстве безусловной радости непревзойденным учителем для нее стал Филипп. Наблюдая за его простыми и естественными реакциями, Марина заново училась быть настоящей и улыбаться просто потому, что светит солнце, или идет дождик, или наступил вечер, или рассвет окрасил розоватым сиянием верхушки деревьев.

Филипп горячо обнял ее и расцеловал.

– Не грусти, расстаемся ненадолго. Я еще успею тебе надоесть.

– Надоедай, пожалуйста, я не против. – Маринины глаза заблестели. – Смотри, ты обещал...

– Да уж, – мечтательно произнес Филипп, – теперь у меня есть срочное дело в Москве. Тем более ты говоришь, что она не замужем. – Он забавно закатил глаза, видимо, представляя себя в свадебном смокинге у алтаря.

Марина опять почувствовала флюиды радости и света, исходящие от Филиппа. Они были такими явными, что, казалось, протяни руку, и сможешь дотронуться до них кончиками пальцев.

На этот раз лететь ей было не страшно. Самолет казался вполне надежным, несмотря на свои несерьезные размеры. Летчик тоже с первого взгляда внушил Марине доверие. В небе она любовалась удаляющимся островом, еще раз отмечая про себя, какой же он все-таки прекрасный. На пути туда Марина не сумела отчетливо рассмотреть вид сверху, поскольку паниче–ский ужас полностью парализовал ее персептивные возможности. Поэтому теперь она воспринимала полет как в первый раз. Удивительно, стоит только поменять точку зрения, и действительность волшебным образом изменяется вслед за ней. Одна и та же ситуация может вызывать страх или, наоборот, доставлять удовольствие, казаться безвыходной или стать основой для следующего нового этапа. Главное, как на нее посмотреть.