ЮКИО МИСИМА - Моряк, которого разлюбило море

Тут же стоял Нобору в красиво повязанном галстуке, все обменивались поздравлениями. Когда дошло до тосо, Нобору, всегда первым получавший сакэ, привычно потянулся за чашечкой, но встретил укоризненный взгляд матери.

— Странно. Неужто Цукадзаки-сан станет пить из самой маленькой рюмки? — произнес Нобору с нарочитым удивлением в голосе, чтобы хоть как-то скрыть смущение.

Говоря это, он внимательно наблюдал, как Рюдзи первым получает сакэ и подносит к губам чашечку с цветком сливы, кажущуюся совсем крошечной в грубой крупной ладони. Красная чашечка-макиэ с полупрозрачным узором смотрелась неуместно в привыкших к канатам пальцах.

Закончив ритуальное осушение чаши, Рюдзи без напоминания Нобору приступил к рассказу об урагане в Карибском море:

— Во время качки даже риса не сваришь. И все равно варят и лепят онигири [32] Онигири — рисовые колобки, обычно с начинкой, завернутые в лист сушеной морской капусты. . Стол в кают-компании убирают — на него даже чашку не поставишь, — устраиваются на полу по-турецки и лопают кто как может. Но тот ураган в Карибском море был настоящим кошмаром. «Лоян» и купили-то у иностранцев уже не новым, да и судно старое, двадцать лет почти, так что чуть серьезный шторм — сразу дает течь. Из заклепок в днище так и хлестало. Тогда все как один — в тот момент среди нас не было ни офицеров ни матросов — мокрые словно мыши вычерпывали воду, укладывали изоляцию, прилаживали ящики с цементом и спешно заливали раствор. В переборку била волна, отключалось электричество, и нас бросало во мрак, но нам некогда было бояться… Да. Сколько лет хожу в море, а шторм не люблю. Каждый раз кажется, что это конец. Вот и накануне того урагана закат был уж очень яркий, прямо пожар, темновато-красный, а на море полный штиль… Странное было предчувствие…

Зажав уши руками, Фусако закричала:

— Ужас! Ужас! Прекрати.

Нобору подумал, что слишком уж театрально выглядит подобная реакция на приключенческую историю, явно предназначенную ему, Нобору. Да еще с зажатыми ушами. Или же история изначально предназначалась матери?!

При мысли об этом Нобору стало не по себе. В привычном морском рассказе Рюдзи ему почудились странные нотки.

Нотки коробейника, который, опустив на землю заплечную поклажу и расстелив полотно, грязными руками перебирает красочные товары — ураган в Карибском море, виды Панамского канала, тонущий в красной пыли праздник в бразильской глуши, грозовые тучи, мгновенный тропический ливень, пронзительные крики ярких попугаев под темными небесами…

«Лоян» ушел пятого января. Но Рюдзи не отправился вместе с ним, он по-прежнему гостил в семье Курода.

«Рекс» открылся шестого. Фусако, радостная, что «Лоян» ушел без Рюдзи, около полудня отправилась в магазин, где ее поздравили служащие и управляющий Сибуя. За время праздников от поставщика английских товаров пришли накладные на несколько дюжин наименований. «Рекс и Ко, Лтд, Иокогама. Заказ № 102-Б». Название судна — «Эльдорадо». Груз — две с половиной дюжины мужских пуловеров и жилетов, полторы дюжины брюк 34-го, 38-го и 40-го размера общей суммой 82 500 иен — с десятипроцентной комиссией выходит 90 750 иен…

Если придержать товар на месяц, то прибыль в 50 000 обеспечена. Ведь часть его доставлена под заказ постоянных покупателей, так что как минимум половина обернется сразу. Значит, можно смело придержать, цена не упадет — в этом преимущество английских вещей, отобранных поставщиком. К тому же партнер сам назначает розничную цену, а это выгодно.

К Фусако зашел управляющий Сибуя со словами:

— Двадцать пятого числа ярмарка весенних и летних коллекций фирмы «Джексон». Нам прислали приглашения.

— Угу. Опять состязаться с токийскими универмагами. С этими слепцами.

— Они сами не носили хороших вещей, вот и не знают, что к чему.

— Это уж точно.

Фусако сделала пометку в настольном ежедневнике.

— Завтра мы с вами едем в Министерство международной торговли и промышленности, верно? Чиновник молодой. Я буду только улыбаться, вся надежда на вас.

— Слушаюсь. Кстати, у меня там приятель на высоком посту, из старой гвардии.

— Вы говорили. Это на пользу.

С учетом вкусов новых клиентов «Рекс» заключил эксклюзивный договор с нью-йоркским магазином мужской одежды «Таун эн Кантри» и уже получил аккредитив, но вопрос с заявкой на разрешение импорта предстояло решать самостоятельно.

Фусако окинула взглядом жилет из верблюжьей шерсти на стройной импозантной фигуре старика управляющего:

— Кстати, как ваше здоровье, Сибуя-сан?

— Оставляет желать лучшего. Невралгия, наверное, все тело болит.

— Вы были у врача?

— Нет, как раз были праздники.

— Но ведь вы еще в конце года себя плохо чувствовали?

— В конце года было не до врачей.

— Лучше поскорее пройти обследование. Если вы сляжете, я буду как без рук.

С вежливой улыбкой управляющий ощупал белоснежной рукой в пигментных пятнах туго повязанный галстук, нервно поправил узел.

В открытую настежь дверь заглянула продавщица объявить о приходе Ёрико Касуга.

— Опять натурные съемки?

Фусако спустилась в патио. Спиной к ней перед стеклянной витриной стояла Ёрико Касуга в норковой шубке, одна, без помощницы. Когда с небольшими покупками вроде помады от «Ланком» и женской перьевой ручки от «Пеликан» было покончено и Фусако пригласила ее на обед, знаменитая актриса искренне просияла от радости. Через мост Нисино-хаси они отправились в небольшой французский ресторанчик «Сант’ор», излюбленное место яхтсменов, где управлял старый гурман, до пенсии служивший во французском консульстве.

Фусако безошибочно угадала неприкаянность одиночества в этой простой и даже несколько равнодушной женщине. Ёрико не дали ни одного приза за актерское мастерство, на которые она так рассчитывала в прошлом году. Ее нынешний визит в Иокогаму, несомненно, был побегом от пристального внимания публики к той, что не смогла заполучить ни одной награды. Народу вокруг полно, но поговорить по душам не с кем, только и есть что не очень-то близкая знакомая, хозяйка магазина импортных товаров. Фусако решила не касаться за обедом темы кинематографических призов.

Они заказали домашнее вино и буйабес. Ёрико не ориентировалась во французском меню, и Фусако выбрала за нее.

— Мама-сан, вы очень красивая. Как бы я хотела быть такой, — заявила пышная красавица Ёрико.

Фусако подумала о том, что вряд ли найдется второй человек, столь явно пренебрегающий своей красотой. Ёрико с ее великолепной грудью, красивыми глазами, точеным носом терзалась необъяснимым комплексом неполноценности. Страдала, уверенная, что приз за актерское мастерство ей не достался потому, что она выглядела не слишком аппетитным лакомством в мужских глазах.