Эдуард Тополь - Свободный полет одинокой блондинки

Андрей, хромая, подошел к бородачу, пожал ему руку.

— Привет, — сказал он ему по-русски. — Куда тебя?

— В Лондон, в Сидней, в Токио.

— Я серьезно.

— В Малагу, в аэропорт.

Держась за больную ногу и прихрамывая, Андрей сел на свое пассажирское место на переднем сиденье.

Бородач, посмотрев на это, сел к рулю, завел машину и дал задний ход, разворачиваясь.

Алена, оставшись одна на пирсе, закричала в изумлении:

— Эй! А я?

— Кто это? — спросил в машине бородач у Андрея.

— Да так, прикрытие, — ответил тот.

Но бородач все-таки вернулся за Аленой, и Алена села на заднее сиденье, ворча:

— Ну, вы даете! Джентльмены!

По дороге в аэропорт бородач протянул руку Андрею:

— Паспорт!

Андрей, достав из кармана паспорт, отдал его бородачу. Бородач, ведя машину по двухрядному шоссе, бегло просмотрел паспорт и спрятал его в карман.

Андрей открыл бардачок и молча подал бородачу электробритву. Тот вопросительно глянул на Андрея.

— Ты в паспорте без бороды, — объяснил Андрей.

— Ах да, спасибо. — Бородач тронул свои заросшие щеки. — Звери! Месяц в трюме держали!

Ведя машину одной рукой, он стал бриться, периодически продувая электробритву.

Волосы из бритвы летели назад, на Алену, она брезгливо отмахивалась, но Андрей и бородач не обращали на нее никакого внимания.

— А что у тебя с ногой? — спросил бородач у Андрея.

— Производственная травма, — усмехнулся тот и объяснил: — Кто-то навел на нас марокканцев…

Обогнув двухэтажный паркинг, машина подкатила к зданию аэропорта с надписью «MALAGA AIRPORT», и бородач повернулся к Алене:

— Оревуар, красавица!

Сделав двумя пальцами прощальный жест, он уже открыл дверцу, чтобы выйти из машины, но тут…

Алена ахнула от изумления:

— Принц!

Бородач оглянулся, и она убедилась, что это действительно был тот самый красавец, который…

— Вы меня не узнали? — заговорила она торопливо и суматошно, боясь, что он опять исчезнет. — Не узнали, да? А помните сельпо? Ну, сельпо на дороге возле деревни Долгие Крики? Вы меня приглашали поехать в Париж и Монте-Карло. Помните? Вы это… Можете меня поздравить! Мне сегодня семнадцать лет исполнилось. Я знала, что я вас встречу!

Красавец посмотрел на Алену, потом на Андрея.

— Наш человек, — сказал Андрей. — Без нее я бы не довез твой выкуп. Бутылкой одного поляка так грохнула…

Тут по радио сначала по-испански, а потом по-английски прозвучало объявление о посадке в самолет, следующий рейсом Малага — Лондон.

— Твой рейс, — сказал Андрей Красавчику.

Но Красавчик и бровью не повел, спросил у Алены:

— Как тебя звать?

— Бочкарева Алена.

— Повезло тебе, Алена, — усмехнулся он. — У меня принцип — жить без долгов.

И, тронув машину, отчалил от аэровокзала.

Роскошный пятиэтажный универмаг «Дос Инглес» в Малаге. Под легкую и негромкую музыку эскалатор вознес их на пятый этаж — Алену в ее помятом платье и стоптанных туфлях, Андрея в его грязных лохмотьях и Красавчика в его далеко не свежем костюме.

Сойдя с эскалатора, они исчезли, а через какое-то время ступили на ленту эскалатора, идущего вниз, — Андрей и Красавчик в новеньких костюмах и свежих рубашках, а Алена — в совершенно роскошном платье. Но обувь у них еще была ужасная, и посему на четвертом этаже они сошли с эскалатора и исчезли опять.

А затем появились на идущем вниз, к третьему этажу, эскалаторе — Андрей и Красавчик в новых вечерних туфлях, а Алена — в туфельках-шпильках и с новенькой сумочкой…

Но и на третьем этаже они, сойдя с эскалатора, тоже исчезли на время.

А затем покатили вниз — Андрей и Красавчик подстриженные и набриолиненные, а Алена с замечательной прической, в новеньких сережках и с новеньким плейером в руке…

Так — этаж за этажом — они преобразились совершенно и вышли из магазина светскими персонами.

Швейцар подозвал такси, услужливо открыл дверцу, и Красавчик приказал водителю:

— «Марбелья клаб».

Это оказался лучший ресторан в Марбелье — настоящий дворец. Витражи, мраморные колонны, лепнина, фрески, хрустальные люстры, официанты во фраках, оркестр с дирижером, а за столиками — аристократическая публика, европейские нувориши и плейбои в смокингах и в сопровождении самых красивых дам Европы, одетых в дорогущие вечерние туалеты и с бриллиантами на шеях, в ушах и на пальцах.

Но когда метрдотель через весь зал повел Алену, Красавчика и прихрамывающего Андрея к дальнему столику у окна, все повернули головы в их сторону — дамы поедали глазами Красавчика, а мужчины — Алену.

Красавчик был действительно великолепен, Алена — неотразима. Возбужденная и сияющая, она не верила своему счастью…

Сев за столик, Красавчик по-английски попросил официанта принести свечи. Официант исчез и через секунду вернулся со свечой и меню.

— Нет, дорогой, — сказал ему Красавчик по-английски. — Нам нужно семнадцать свечей.

— Могу я узнать зачем, сэр? — спросил официант.

— Потому что сегодня день рождения этой леди.

— Just a moment, sir!

Официант испарился, Красавчик открыл меню и с улыбкой спросил у Алены:

— Что тебе заказать, именинница?

— А? — оглушенно отозвалась Алена.

По ее лицу и глазам было видно, что от счастья она совершенно ничего не соображает. А тут еще оркестр прервал свою музыкальную программу, дирижер повернулся к публике и объявил в микрофон:

— Синьоры и синьорины! Ladies and gentlemen! Минуточку внимания! Только что к нам в ресторан влетел ангел — вот эта очаровательная русская фея, ей сегодня семнадцать лет. — И повернулся к Алене: — God bless you, angel!

Тут в зале погас свет, оркестр грянул испанский марш, и в полной темноте метрдотель во главе шествия всех официантов и поваров выкатил из кухни тележку с тортом, украшенным семнадцатью свечами.

Публика громко зааплодировала, под эти аплодисменты торт со свечами подкатил к Алене.

Алена неловко встала, слезы брызнули из ее глаз.

— Загадай желание и дуй! Дуй на свечи! — негромко подсказали Алене Андрей и Красавчик.

Алена с их помощью задула свечи.

В зале вспыхнул свет, вся публика аплодировала уже стоя, а от ближних столов стали подходить пары с бокалами шампанского и поздравлять Алену на разных языках — по-испански, по-французски, по-английски, по-итальянски.

Алена уже не успевала утирать слезы со своих сияющих счастьем глаз…

И, видя эти трогательные слезы, какая-то дама так расчувствовалась, что сняла с себя небольшую, но дорогую брошь и приколола к Алениному платью.

— Что вы! — растерялась Алена. — Что вы! Не надо!

— It’s not for you, — сказала дама громко, на весь зал. — Это в память о моем семнадцатилетии…

Зал снова зааплодировал, и с легкой руки этой дамы подарки уже посыпались со всех сторон — шампанское, цветы, сувениры…