Татьяна Воронцова - Морской змей

Женщины, расположившись поодаль, изредка перешептываются, не слишком заботясь о том, услышат их или нет. Но и это нельзя назвать связной беседой. Так, спонтанное перескакивание с предмета на предмет.

– На днях я спросила его: «А тебя это не мучает?» – тихонько говорит Джемма, очевидно, подразумевая Венсана. – «То, что ты сделал. Не то, что сделали мы с Лизой, не важно, вольно или невольно, а то, что сделал ты. Именно ты. Быть соучастником преступления – это тоже преступление. Это зло». А он ответил: «Все, что делается из любви, совершается всегда по ту сторону добра и зла» [120].

– Ницшеанская философия. Это в его духе.

– А ты никогда не заговаривала с ним на эту тему?

Заговаривала, разумеется. Не так давно, когда они сидели вдвоем на вершине скалистого мыса, окаймляющего бухту залива Антипас.

– Ты ни разу не возвращался... ну, туда, к нему?

– Нет! – отрезал Венсан. – И не хочу, чтобы ты думала об этом.

– Не думать? Хм... Забавная рекомендация. Напоминает ту суфийскую притчу, в которой Ходжа Насреддин велел ростовщику Джафару не думать об обезьяне. – Она вздохнула. – Неужели мы никогда не сможем просто жить как все? Не думая о прошлом, не мучая себя вопросами, что и когда было сделано не так...

– Что значит «все»? Каждый человек – это вселенная со своими собственными законами гравитации. Существуют, конечно, некие универсальные законы, по большей части искусственные, к которым каждый приноравливается как может, но apres tout [121]начинаешь понимать, что лучше делать, как подсказывает тебе сердце, чем делать как все.

Вспоминая об этом, Лиза снова вздыхает и молча сжимает руку своей подруги. Через пару недель они с Венсаном возвращаются в Париж, и Джемма едет с ними. Независимо от того, как там сложится у нее с Анри, Лизу она не покинет. Теперь уже никогда. Она больше не обсуждала со своим ненаглядным перспективы совместной жизни, однако в разговоре с Венсаном тот вскользь обронил, что «уж лучше быть мужем, чем французским любовником номер два», и это вселило в Джемму смутную надежду.

Не выпуская ее руки, Лиза косится на Венсана. Жить в его доме, греметь кастрюлями на его кухне... «Я сплю или как?»

Три недели назад ее ужасала мысль, что придется каким-то образом налаживать отношения с его родственниками, хотя бы на самом примитивном уровне. Теперь она была спокойна. Конни, несмотря на свою показную готовность во всем повиноваться мужу, на деле оказалась вполне внятной дамочкой, найти с ней общий язык не составит никакого труда. Филипп... тут все сложнее, но рано или поздно и у него отыщется какая-нибудь ахиллесова пята. К примеру, маленькие дети. Внучку он просто обожает и позволяет ей многое из того, чего наверняка не позволял ни Венсану, ни Франсуазе.

Венсан... Он тоже устал от борьбы с несуществующим врагом. Потихоньку наводит порядок в своей неспокойной жизни. Когда, приняв приглашение родителей, он впервые привез Лизу в их весьма и весьма солидный особнячок в Иль-де-Франс, поначалу все испытывали неловкость. Все, кроме крошки Дианы, которая весь вечер не слезала с дедовой головы. Позже это прошло. Лиза заставила себя улыбаться и разговаривать. Венсан заставил себя не реагировать на отцовские подначки, а главное, не выкурил в его присутствии ни одной сигареты. Все выглядело как в старом кино: большая дружная семья за общим столом, преемственность поколений. Поклонники Джона Голсуорси, плачьте!

Венсан. Просто парень с пляжа. Ей-богу, до чего странно устроен этот мир! Порой все зависит от какой-то ерунды: случайный взгляд, шальная мысль... Вроде и не планируешь ничего такого, но кости, падая, выбрасывают заветное количество очков, ситуация выходит из-под контроля – и вот ты уже называешь этого мужчину своим мужем и сидишь на нагретом солнцем бетоне причала с его ребенком в животе, без единой мысли о прошлом и будущем. Сидишь, смотришь на воду, изредка трогая пальцами рельефную поверхность амулета на своей груди, имеющего форму неправильного овала. Теперь он твой, потому что внутри тебя – нерожденное дитя, которое нуждается в небесном покровительстве. Будущий царь с глазами змеи.

Поднимись к Великому Агатовому демону и проси помощи у него... Иной раз помощь приходит оттуда, откуда не ждешь. А потом ломаешь голову: помогла ли ты себе сама, или кто-то помог тебе? Тоже вопрос... На Востоке говорят: когда ученик готов, учитель найдется. Так же и здесь: когда остро нуждаешься в помощи, помощь придет.

Что ж, значит, так тому и быть. Как сказал Норман Мейлер, моя теперешняя психическая уравновешенность покоится на прочной основе тяжкого преступления [122]. Звучит ужасно, не так ли? Фокус в том, что правда всегда звучит ужасно, если только это не правда о внезапно скончавшемся родственнике из Америки, который завещал вам все свое состояние. Правда – ложь. Добро – зло. Свет – тьма. Неразрывные пары противоположностей. Две стороны одной монеты, которая выпадает из дыры в божественном кармане и летит, летит, переворочиваясь в воздухе бессчетное множество раз, пока не долетит до воды и не ляжет, пройдя сквозь толщу, на каменистое дно, откуда однажды ее поднимет праздный ныряльщик.

Порывшись в кармане джинсовых шорт, Лиза достает монетку (пять рублей – ничего себе!) и бросает в море. И долго сидит с закрытыми глазами, пытаясь представить ее путь ко дну сквозь толщу воды.

Наглец! Развратник! (ит.)

Великолепно! (ит.)

Как дела? (гр.)

В порядке (гр.).

Доброе утро, малышка (фр.).

Нет, дорогой (фр.).

Миллер Г. Колосс Маруссийский / Пер. В. Минушина.

Славная погодка сегодня (фр.).

Здравствуйте. Как дела? Как поживаете? (фр.)

Ладно (фр.).

Навязчивая идея (фр.).

Перечень проживающих на острове знатных венецианских семей, сожженный республиканцами Наполеона Бонапарта.

Любовный треугольник, жить втроем (фр.).

У берега моря (фр.).

Это настоящий рай! (фр.)

Первичная материя (лат.).

Странствие, путешествие (лат.).

Ладно, мои крошки (фр.).

Какая жизнь! Фантастика! (фр.)

Принцесса, я к вашим услугам (фр.).

Дерьмо! (фр.)

Тронутый (фр.).

Во избежание ревности (фр.).

Посмотрим (фр.).

Итак, продолжим? (фр.)

Юнг К.Г. Таинство воссоединения / Пер. А.А. Спектор.