Валерий Былинский - Адаптация

Со старой работой все ясно. За месяц надо найти новую. Надо позвонить Тищику – он единственный, кто хоть и с насмешкой, но смотрел на мир как я. При мыслях о работе нахлынул легкий туман, и я отошел от них, плюхнулся на диван. Включил телевизор. Красивая ведущая вещала что-то о мировой политике. Когда-то она была маленькой, сидела девочкой на горшке, росла из него цветком, как растение. Не знала, что дорастет до этих грудей и бедер, что с ней будут спать мужчины, что она заработает много денег, на которые купит квартиру, в которой потом умрет. Боже, я все-таки болен! Я стал быстро переключать каналы, и везде чудился рокот моторов взлетающих самолетов, которые скоро полетят куда-то бомбить. На одном из фильмов я остановился – «Сны Аризоны», я его когда-то очень любил. Теперь я не мог его смотреть – было невыносимо видеть то, чего никогда в жизни не будет. В сериалах больше правды, не так ли?

Выключил телевизор, включил музыкальный центр. Вспышка раздражения к прежде любимым мелодиям прошлась по мне так, словно дом тряхнуло легкое землетрясение. Я поднялся, стал ходить взад-вперед по квартире. Попытался выйти на улицу – куда-нибудь, в магазин, например, за продуктами. Накупил чего-то. Машины на дороге урчали, словно я попал в обширный сумасшедший заповедник, где механические звуки специально включают на полную мощность, чтобы свести с ума все другие, немеханические устройства. Светофоры мигали зелеными и красными глазами. Звучно, с тихим лязгом моргали. Я вдруг ощутил, что все люди вокруг моргают, моргают. И я моргал. Сокращались сосуды, вены, струилась кровь. По пути из магазина я на ходу откусывал от килограммовой пачки мороженое – словно хотел утихомирить, задобрить кого-то внутри себя. Так дети откусывают по дороге из школы домой от свежей хрустящей булки…

Вошел домой, бросил пакеты на стол.

Увидел, что мигает автоответчик.

Мне кто-то звонил?!

Бросился к телефону, как к источнику, бьющему из горячего песка. Сел рядом на корточки, нажал кнопку. Послышались звуки улицы, шаги… кто-то идет. Вроде бы каблуки. Женщина? Да хоть бы андроид. Кто же? Молчит. Наконец положили трубку. Гудки. Не стала говорить. Какая к черту любовь. Был бы просто человек, человек. Дышал бы рядом и был. Я отправился на кухню, стал разбирать пакеты с едой. Почему я не купил алкоголь? К черту. Выйти второй раз из дома на улицу меня заставит только война. Может, снова заснуть? Но я выспался так, что тошнит мозги. Вода… Вода иногда смывает дерьмо, в том числе и с мыслей. Слышно было, как в кухне, шурша, распрямляется пакет. Вошел, посмотрел на него. Распрямляющийся полиэтиленовый пакет был похож на распускающийся цветок. Разделся догола, пошел в ванную. По пути услышал телефонный звонок. Не спеша вернулся.

– Я звонила тебе на мобильник, ты не отвечал, – это была Инна.

Она шла по улице, цокала каблуками и говорила со мной по мобильному телефону. Я и не думал, что это могла быть Инна, я совсем забыл о ней.

– Извини, забыла поздравить тебя с днем рождения…

– Да ничего. Я потерял мобильник в Египте, так что меня никто не поздравил.

– Да? Купи… (она назвала какую-то модель, но я не расслышал) как у меня. Только у меня женский вариант, а есть еще такой же модели, но только мужской, понимаешь? Я видела. Мой похож на белую птицу, а твой, мужской – на черную. Моя подруга подарила такой на день рождения своему другу. Слушай…

Что за чушь она говорит?

– Да…

– Я подумала тут…

– Ага…

– Я понимаю, что мы расстались и все такое прочее… Но… У тебя ничего не изменилось?

– В смысле?

– Ну, ты никого не нашел, там, возле Пирамид? – голос Инны стал знакомо кокетливым, и в то же время она тяжело дышала – видно, что шла в толпе, спешила.

– Нет.

– Ну, тогда… – сказала она, – у меня тоже никого. А пока у нас нет никого, почему бы нам не встречаться? Так, иногда, как думаешь?

– Иногда?

– Саш, ты там не злишься, эй?

– Да нет, просто переспрашиваю.

– Ну да, по обоюдному согласию, когда захотим. Зачем же нам оставаться одними в тот период, когда мы ищем кого-то?

– Что ж, да, логично…

– Это негуманно. Ты меня слышишь?

– Негуманно, согласен.

– Тем более что будет удобно: не надо снова привыкать друг к другу, ухаживать, искать близости…

– Да, да, конечно, очень удобно.

– Раз мы уж есть такие, то надо это использовать, Саша. Ты слушаешь?

– Да.

– И что?

– Удобоваримо.

– Что? Ты согласен? Ну тогда… приезжай ко мне. Знаешь, прямо сейчас. Знаешь, я тут была в салоне, машину выбирала. Оу, ты знаешь, я ведь машину себе покупаю! Ты водить умеешь?

– Вроде. Правда, не водил уже несколько лет.

– Ну ничего, меня поучишь. Правда, они сказали, что модель, которую я хочу купить, будет только через две недели. Тут очередь, и машины привозят из Кореи. Ты слышишь?

– Да.

– Ну так вот… Права-то у тебя сохранились?

– Конечно.

– Слушай, Саш, ты приедешь?

– А ты точно так думаешь? – сказал я.

– О чем?

– О том, что нам нужно снова вместе.

– Ну конечно точно! – она засмеялась. – Если при взаимном желании, то почему нет? Да и к тому же, пойми, это временно. И к тому же при взаимном желании. Ты слышишь?

– Слышу, – сказал я. – Почему нет. Конечно, приеду.

По пути я купил новый мобильный телефон. Сказал в магазине, что вот, мол, слышал, будто у какой-то новой модели существует женский вариант и мужской, – и мне тут же с улыбкой его вынесли. Сообщили, что эта модель подходит к новой марке автомобиля, но я забыл, какой. Телефон был с фотоаппаратом, с кучей разных технических приспособлений, смысл которых я не запомнил.

С Инной мы поцеловались в коридоре ее новой однокомнатной квартиры, купленной в кредит.

Ежемесячно Инна выплачивает банку за квартиру $800. Пластиковые окна фирмы «Kaleva». Два телевизора: большой с плазменным экраном в гостиной и второй, маленький, прилепленный кронштейном к стене кухни. На столе стоит открытый ноутбук за 35 тысяч рублей. Сервировочный столик и раскладной диван, купленный в кредит. В шкафу тефлоновая посуда, коричневый тростниковый сахар, в холодильнике морепродукты, нежирные биойогурты, свежевыжатые соки. Скоро под ее подъездом появится серебристый «Hyundai Getz», который Инна тоже купит в кредит. Квартира перейдет в ее собственность лет через десять – Инна полагает, что будет зарабатывать больше, чем сейчас, и сможет выплатить кредит банку досрочно. Картина в стиле корреспондента «Gardian» Ника Уолша, который, защищая Россию от нападок коллег (они, мол, слишком часто критикуют русских за их азиатскую медлительность и любовь к тоталитаризму), написал в размноженной в Интернете статье: «Жители России безвозвратно впали в любовь к тому, что здесь называют некрасивым словом „denghi“. Они навсегда полюбили мобильность и блага, которые дает людям глобальный мир».