Наталья Нестерова - А в остальном, прекрасная маркиза...

А вначале, первый раз, я не поверила происходящему. Решила, что это случайность, ошибка, глупый единичный порыв, который следует забыть.

Мы стояли, склонившись над моими эскизами, разложенными на столе.

— Отлично, Надя! Супер!

— Правда, Игорь? Тебе нравится?

— Безумно! — произнес он странным, неслужебным, воркующим голосом.

А я почувствовала неладное. Ниже спины, по моим ягодицам, что-то терлось.

Вывернула голову, поняла, что это рука Игоря. Поглаживает и прихватывает. Мое изумление было настолько велико, что я еще продолжала благодарить его за подсказки, за гениальные идеи, украсившие мой проект.

Я шарахнулась в сторону, сгребла бумаги со стола и рванула из кабинета. Не обиделась и не оскорбилась, простила его сразу и безоговорочно. Кажется, улыбалась, веселилась. Профессиональный авторитет Игоря извинял его мальчишескую выходку. Теперь я понимаю, что извинить его ничто не может.

Мои попытки образумить начальника, пристыдить, объяснить невозможность подобных отношений, заверения вроде «я не такая» были пустым сотрясанием воздуха. Сопротивление приглянувшейся бабенки он воспринимал как кокетство, куртуазную игру, флирт, доставлявшие ему удовольствие.

Или я была недостаточно убедительна? Когда умоляла:

— Пожалуйста, оставь меня в покое! Как тебе не стыдно?

— Совершенно не стыдно, — отвечал он с кошачьей ухмылкой. — Ты мне безумно нравишься. И я люблю, чтоб с сопротивлением. Не переношу давалок, легкую добычу. Мы с тобой словим настоящий кайф, обещаю. Я буду не я, если не добьюсь тебя.

— Но тогда я буду уже не я!

— Как? Надя, не надо мудрствовать! Все просто, как яблоко. Ты сладенькое яблочко, — приближался он.

А я искала убежище за стульями, за столом…

Со стороны это, наверное, выглядело потешно. Начальник гоняет по кабинету подчиненную, если ловит, зажимает в углу, она выкручивается и вырывается. Если ей удается спастись, она драпает, выскакивает из кабинета. А служебная задача, ради которой явилась к нему, так и не решена. И он снова вызовет…

Я пыталась прикрыться коллегами, использовать их втемную.

— Лена, меня Игорь вызывает, вестибюль ресторана обсуждаем, пойдем вместе? Очень хочу твое мнение услышать.

Нравы у нас демократичные, начальник вида не показывает, что недоволен — вызывал одну, пришли две. Но потом все равно брал верх:

— Лена, спасибо! Можешь идти. Надя, задержись.

И очередной забег, борьба, мои просьбы, мольбы, его настырные руки…

Положа руку на сердце, должна признаться, что поначалу его домогательства немного меня тешили, чуть-чуть нравились, возбуждали и доставляли удовольствие, не эротическое, но честолюбивое. Будто в глубине моего сознания сидела моя микроскопическая копия, малюсенькая Надя, и плавилась от гордости. Какой женщине не нравится, когда за ней ухлестывают мужчины? Та, что будет утверждать подобное, либо врет, либо другой ориентации.

Но мысли закрутить роман, изменить мужу у меня никогда не было. Начальник Игорь не урод, вполне импозантен. Кроме того, умный, талантливый, активный, а эти качества украсят и косорылого мужика. Я согласна восхищаться им на расстоянии.

Изменить мужу и подложить атомную бомбу под свою семью — для меня равнозначно. Уверена: разнесет на молекулы и меня, и мужа, и дочь, следа не останется. Иван не простит, да и я сама себе не прощу — аксиома. Иван может не знать, но при этом вторая часть аксиомы сохраняется. Я погибну от ужаса совершенной подлости. Никакие возможные, обещаемые Игорем «кайфы» не могут спасти меня от этого ужаса.

Нет, я неправильно говорю. Получается, что не изменяю мужу, потому что боюсь последствий. Не так! Мне другие мужчины требуются на дистанции, чтобы издали восхищались. А для объятий, постели, улета в другую действительность у меня может быть только один — муж Иван.

Уже тот факт, что я больше двух недель не могу приструнить начальника-насильника, бросает на меня, верную жену, тень. Мне противно и стыдно. Микроскопическая Надя, которой нравились пошлые заигрывания, растворилась, даже точки-следа не осталось. Я чувствую себя грязной. Не облитой дегтем с головы до ног, но изрядно выпачканной.

Начальник Игорь вызывает у меня ненависть и отвращение. Бессонными ночами ко мне приходят дикие идеи избавления от его приставаний. Например, поставить в известность его жену…

И что я ей скажу? Здравствуйте, я подчиненная вашего мужа, он меня лапает и предлагает переспать. Что она мне ответит? Пошлет подальше. Устроит мужу скандал, я вылечу с работы как пробка. Проще написать заявление об уходе, и — шито-крыто, замяли.

В свое время мама была вынуждена в семь месяцев отдать меня в ясли. Пришла вечером забирать, а нянечки жалуются:

— Ваша дочь кусает детей.

— Как, интересно, — спрашивает мама, — она умудряется кусать детей, если еще не ходит?

— Она кусает их, когда мимо проползают, — был ответ.

И сейчас в профессиональном плане я на ногах твердо не стою, ползаю, и мне ужасно хочется кое-кого покусать.

Не хочу терять эту работу! Вот в чем загвоздка. Пока еще желание не упустить должность сильнее, чем отвращение к собственной грязности. Сколь долго такое продлится? Возможен ли благополучный финал? Не знаю! Я ничего не знаю! Я лечу в пропасть и одновременно вырываюсь из капкана. Скорость падения нарастает, тело в кровь рвут металлические зубья…

Ой! Ой! Ой! Расписала себя! Просто святая в мученических муках! Завтра канонизируем.

В этот момент я ехала в метро, испуганно оглянулась: не произнесла ли вслух гневный мысленный упрек? Нет, все нормально. Народ не шарахнулся и не уставился на меня недоуменно.

Значит, канонизируем. Надю, которая до сих пор не схватила со стола тяжелый письменный прибор и не заехала по башке начальнику, распускающему руки. А как славно было бы! Прибегают коллеги, Игорь с проломленным черепом корчится на полу, растекается бордовая лужа крови. Я стою, бледная и гордая, как Жанна д’Арк. Говорю, вскинув голову:

— Он поплатился за свои надругательства надо мной!

Дальше? Чем кончила Жанна д’Арк? Костром. Вот и меня в тюрьму посадят, если начальник преставится или калекой станет. Хорошенькая перспектива! Да еще поди докажи, что он ко мне приставал. Ведь никто не видел и не догадывается.

Одна из коллег только заметила, что я стала одеваться строже и официальнее. Верно. Узкие брюки, обтягивающие юбки, подчеркивающие бюст блузки я сейчас воспринимаю как униформу падшей женщины, провоцирующей мужчин. Если так будет продолжаться, перейду на монашеское платье? И заодно растолстею благодаря ночным трапезам.

Производственное совещание в начале рабочего дня. Игорь хоть и подлец, но руководитель и организатор от бога. Соображает четко, говорит по делу, не расплывается, не растекается, в нужном месте подпустит юмору, критикует обоснованно, при этом показывая пути исправления ошибок. Сотрудники его обожают. Как собачки: за доброе слово, кусочек колбаски (читай — премию) готовы служить истово, бежать на длинные дистанции, высунув язык, кружиться на задних лапках…