Контурные карты для взрослых (сборник)

«Давно ли в час пик в родном метрополитене мне говорили: „позвольте“ и улыбались? Если же кто на массачусетских просторах и толкался, запрыгивал за бархатные канатики и выбивал степ на ботинках соседа, о том американцы, добродушно пожав плечами, отзывались: Russian. Бостон — город воспитанный. И в этом, пожалуй, его отличие от моих городов — Одессы, Питера, Москвы, Казани и множества других. Так размышляла Соня во время своих бесцельных шатаний по городу.

Однажды похождения занесли Соню на знакомую подземную станцию. Чуть ли не напевая от беспричиннопрекрасного настроения, она сбежала по лестничному пролету неглубоко под землю и… увидала огромную толпу тесно прижатых друг к другу людей. Узри девушка подобное в отечестве на московской кольцевой линии в час пик, она бы ничуть не удивилась. Но тут первое, что пришло Соне в голову, — «террористический акт»! Удивило даже не столько количество народу, сколько качество плотности упаковки. Пока она размышляла, ее всосало в толпу. Природное любопытство вкупе с невозможностью не дернуться даже микрон в пространстве взяли верх. Соня стала оглядываться. Людское море было подавляющим… точнее — абсолютно женским. Все так же негромко и улыбчиво, хотя и нехарактерно тесно, Соня и толпа женщин, точнее, молодых девиц, вибрировали с небольшой амплитудой еще минут пять.

И вдруг… Толпа бешено загудела, завизжала и понеслась. Естественно, вместе с нею, с Соней.

Вместе с лавиной девиц Соню несло неведомо куда. Все они были явно счастливы. Плотно зажатую между двумя фактурными тетушками сложно определяемого возраста, ее внесло в широкий проем подземного магазина и ослепило. Перед нею расстилалась бескрайняя белая равнина, по которой метались девушки, женщины, дамы и тетки всевозможных фактур, хаотично сметающих с вешалок и стоек… свадебные платья. С торжествующим криком Соню добродушно отшвырнули на сияющего, как новый серебряный доллар, охранника и рванули, к чему осталось, а также с твердым намерением отобрать добычу у тех, кто быстрее, но слабее.

Улыбнувшись Сонечке во всю пасть, охранник радостно провозгласил: «Filene’s Basement»! и сделал широкий приглашающий жест, на секунду отпустив поручень. Этот его жест был весьма опрометчивым — оба они напару тотчас шлепнулись на пол, потеряв равновесие. Могло снести следующей волной, но профессионализм секьюрити спас обоих. В мгновение ока он подскочил, схватил Соню за воротник и швырнул ее в торговый зал.

Там творилось невообразимое. Девушки как сорокового, так и пятьдесят шестого размера, ничтоже сумняшеся, срывали с себя одежды там же, где стояли, и шустро натягивали на себя платья. Некоторые с треском. Нимало не смущаясь не всегда эстетичной наготой. Еще раз оглядев все это безумие, Сонечка с большим трудом покинула помещение магазина. Поняв, что нет в мире совершенства, раз уж и в США случаются давки в очередях.

Вечером, когда они с Валерой пили кофе, Соня рассказала ему об этом забавном эпизоде, продемонстрировав синяк на предплечье.

Валера галантно принес троксевазиновую мазь. Он выглядел крайне расстроенным.

— Ну что вы, Валерий! Не переживайте так. На мне не то что синяки, но даже гематомы рассасываются как на собаке, — заверила его Сонечка.

— Да нет! Я не о том… Мне жаль, что ты это платье не купила. Они же тут безумно дорогие. А ты с моей дочкой одного размера!..

— Валера! Мне бы и в голову ни пришло нечто подобное. Свадебное платье — это настолько личное и настолько ко времени… — взволнованно произнесла Соня.

— Софья, вы и правда полагаете, что все эти девицы скоро выходят замуж? — опешил Валера. — Да у нас свадебные платья покупают не потому, что замуж невтерпеж, а потому, что — распродажа! Финальная! Только на финальной распродаже платье стоимостью пять — семь тысяч можно купить за пятьсот — семьсот долларов! Поняли?

А еще Соне нравилась безопасность Америки. Во всяком случае, известная ей безопасность района Бруклайн. А случай в Квинси не в счет. В конце концов, может, эти альтернативно пахнущие альтернативнопигментированные товарищи не поняли ее плохого английского и сильно возмутились!

Зато она быстро бегает.

Да и каким тут будет ее английский, тем более что больничный набор слов давно известен, ведь половина Бруклайна говорит порусски, но ее безупречный бритишинглиш тут никто не понимает! А самое ужасное, что она сама, толком не понимая никого, уже начала рычать, как львенокподросток, и акать там, где непременно надо бы экать и посылать к чертям собачьим грамматику. К тому же както раз не понимающая ее мексиканская таксистка завезла ее бог знает куда, выясняя дорогу на испанском и якобы не зная язык коренных бостончан.

Както ночью у Сони закончились сигареты и наступил приступ ностальгии. Конечно, можно было воспользоваться сигаретами всегда курящих хозяев, но Соня не курила их марку, а приступ ностальгии требовал немедленного никотина и канцерогенных смол. Соня тихо выскользнула в ночь. В пижаме и тапках. В Бруклайне этим, собственно, никого не удивишь. Сколько раз она встречала добродушных дам, бредущих из салона красоты во вьетнамках с ватными шариками между пальцами. Свежий педикюр — вещь ранимая. Встреть Сонечка гденибудь в Новогиреево девицу, вышагивающую в педикюре на босу ногу, — наверняка бы удивилась и даже испугалась. Во всяком случае, куда больше, встреть она там же ночную компанию подвыпивших гуляк.

На тихих же улочках Бруклайна не было почти никого. Лишь сухонькая стройная старушка, так же, как и Соня, в пижаме и тапках прогуливала гроздь крохотных собачек в заколках. Ночь взбодрила Соню, и она побрела к круглосуточному магазину, расположенному двумя кварталами ниже тишайшей лайн на более оживленной улице. Перекинувшись парой любезностей с уже знакомым продавцом, Соня купила две пачки сигарет, бутылку кокаколы и, подумав, заказала бутерброд из прессованной ваты с синтетической говядиной. «Вот так люди и разъедаются до свинского состояния!» — укорила она сама себя, пока парень разогревал заготовку в микроволновке и спрашивал, не желает ли Соня кофе. Кофе Соня не желала. Кажется, сегодня она и так выпила пару галлонов американского кофе.

Соня со всей серьезностью заверила его, что газированного яда ей более чем достаточно. Шутки парень не понял. Соня привычно списала это на все еще не взятый ею окончательно языковой барьер, а не на отсутствие чувства юмора у многих американ

цев, впрочем, как и у некоторых русских. Помахав ему ручкой, она вышла в ночь.

Домой идти не хотелось. Сонечка присела на ящик с газетами и закурила. Затем съела бутерброд, глазея на освещенную улицу и редкие проезжающие мимо машины, не нарушающие скоростной режим. Какие молодцы! А ведь сколько раз она сама гоняла по ночной МКАД, радуясь относительно пустой трассе и вдавливая газ в пол. «Идиотка! Как будто соблюдение правил безопасности — дань постылой системе, а не моя собственная забота о моей же собственной жизни».