Ева Ланска - Четверо мужчин для одной учительницы

– Не знаю. Может, он влюбился? – предположила Наташа.

– Конечно, влюбился! Кто же без чувств расстается с деньгами! – В Викином голосе звучал сарказм.

– Разве нет? А что тогда?

– Это ему кажется, что он влюбился. Вернее, это она сделала так, чтобы ему так казалось. Она его в себя влюбила, чтобы вытягивать из него деньги и подарки. А без этого ничего не получится. Как ни странно это звучит, но думаю, что себя она не чувствует виноватой и все объясняет подсознательным стремлением к заботе о будущем потомстве. Мужчина, который заботится о ней, будет и о детях так же заботиться. Испокон веков женщины ломают над всем этим голову. Ты вспомни хотя бы Клеопатру. Понимаешь, влюбить в себя мужчину – это самое сложное, а любовь слепа, как известно. Влюбленному недостатки кажутся достоинствами, а наглые требования милыми просьбами, – объяснила Вика.

– Влюблять в себя человека, чтобы вытягивать из него деньги и подарки – подло, по-моему. Использовать любовь как наживку все равно, что жарить картошку на священном огне.

– Все не совсем так, Натусь. На священном огне куча народу жарит свою картошку. Все это целая наука, которую я потихоньку буду тебе преподавать. Ученица ты способная, освоишь.

– Я? Зачем? – удивилась Наташа.

– Затем, что даже к кухонному комбайну дают инструкцию. Без нее не разберешься, что у него для чего. А мужчина, тем более состоявшийся, сложный, самодостаточный, посложнее комбайна! И просто так, прыгая перед ним в одной туфле, даже хрустальной, ты его не получишь.

Вика встала и, достав из нижнего ящика стола тетрадь, протянула ее Вике.

– Вот возьми. Это тебе.

– Что это?

– Жизнь моя. Иль ты приснилась мне! Там все написано. Ты можешь продолжить. Если тебе это будет нужно.

Наташа взяла в руки тетрадь. На ней печатными буквами было выведено «Дневник В.Ш.».

– Это твой дневник? В.Ш. – Вика Шацкая... Но ведь это личное!

– Это тетрадь опыта и знаний. А «В.Ш.» – читай как высшая школа! – засмеялась Вика. – И считай, что пятиклассница отдает свою тетрадь по математике третьекласснице. Все задачки там уже решены. И не просто решены, а с подробным объяснением каждого шага. Уверена, что тебе это пригодится. Я хочу, чтобы ты его взяла.

Наташа не заметила, как заснула. Память так быстро погрузила ее в те первые дни с Викой, что она даже почувствовала на своей ладони Викину руку, ее прохладную шелковую кожу. Она моментально открыла глаза и посмотрела на свою ладонь. Край шелкового одеяла лежал у нее на руке. Оказывается, уже утро. Ночь пролетела как один вдох. Но этот вдох был наполнен Викой! До утреннего крика будильника еще был целый час. Заснуть уже не получится. Она вспомнила свой вчерашний разговор с секретаршей Прошкова и задумалась о том, как бы подобраться к нему, своему заданию номер два, – мужчине, коллекционирующему эмоции. Она, кажется, читала что-то подходящее в дневнике. Такой странный диалог-эссе. Она еще тогда удивилась, о ком и для кого Вика написала его.

Наташа дотянулась рукой до столика возле кровати, взяла дневник и пролистала тетрадь назад. Где-то здесь... А, вот, страница 23:

Он сказал: «Мне нравятся многие женщины, я не могу быть только с тобой». Она улыбнулась в ответ. Он сказал: «Я сам по себе, я свободен и никому ничего не должен». Она опустила глаза. Он сказал: «Мне нравятся женщины, которые понимают меня и ценят мою свободу». Она ухмыльнулась и подошла к окну. Он сказал: «Давай проведем хорошо время, ты мне нравишься». Она оглянулась и посмотрела ему в глаза. Он понял, что Она не возражает. Он спросил: «У тебя, наверное, было много мужчин?» Она обняла его и сильнее прижалась к нему. Он спросил: «Тебе хорошо со мной?» Она закрыла глаза и поцеловала его...

...Уходя утром, Он сказал: «Все было здорово, только давай это останется между нами». Она протянула руку и смахнула невидимую пылинку с его плеча. Он сказал: «Я как-нибудь тебе позвоню». Она кивнула и захлопнула дверь. Он позвонил вечером того же дня. Её не было дома. Он дозвонился ей только поздней ночью. Она позволила приехать только через неделю. Он спросил: «Ну, как ты развлекалась без меня?» Она улыбнулась и предложила ему кофе. Он звонил ей почти каждый день. Она почти никогда не поднимала трубку. Он приезжал к ней, когда она разрешала. Она не объясняла, почему приглашения были такими редкими. Он понял, что хочет быть только с ней. Он нервничал, когда Она не отвечала на звонки. Он выходил из себя, когда узнавал, что Её видели с другим. Он захотел, чтобы об их связи знали все. Она была против. Он захотел, чтобы Она была только его... Однажды Он приехал к ней с чудесным букетом роз. Она приняла цветы, но попросила больше не приезжать без приглашения. Он захотел попросить стать его женой, подошел и обнял Ее... Она поняла это по глазам и сказала: «Не надо... Я сама по себе...». Он закурил, у него дрожали руки... Она сказала: «Я свободна...». Ему вдруг стало холодно... Она сказала: «Я никому ничего не должна...» Ему показалось, что сердце остановилось... Она сказала: «И я не собираюсь что-либо менять...»

Наташа оторвала глаза от влекущего Викиного почерка, улыбнулась лучу света, ласкающему утренний сумрак спальни сквозь щель в шторах. «Все старо как мир, – подумала она, – и коллекционеры эмоций не исключение».

Весь день Наташа посвятила шопингу. Она купила темно-синее строгое платье от Diane von Furstenberg , лаковые туфли на высоком каблуке и цветной рюкзак, такой, с какими обычно дети ходят в зоопарк или в цирк, чтобы туда вместились все выпрошенные у родителей подарки.

Вечером, придав голосу легкомысленный оттенок, она набрала номер секретарши Ольги:

– Олечка, привет, это Наташа.

– Привет, Наташ, рада тебя слышать! – искренне обрадовалась Ольга.

– Как ты? В зал придешь сегодня?

– Не знаю, я еще на работе.

– Да что ты! Время-то уже сколько!

– Да шеф опять запряг. Он на встречу поехал, а меня просил быть на рабочем месте, пока она не закончится. Вдруг понадоблюсь. Вот сижу. Сколько там эта встреча продлится – без понятия.

– Работа у тебя – не позавидуешь. Слушай, мне твой совет нужен. У меня тут ухажер завелся, из тех, что считают себя круче всех, сказал мне – выбери сама ресторан, в который ты хочешь, чтобы я тебя пригласил. Не посоветуешь, куда мне себя пригласить? Твой шеф какие предпочитает? Он, наверно, лишь бы куда не пойдет.

– Да, он очень щепетильный в этом вопросе. Но он их меняет все время. То ему французская кухня нравится, то вдруг индийская. Больше двух-трех раз в один и тот же он не ходит. Сегодня он, например, в «Большом».

– Не знаю такой, это где?

– Сейчас посмотрю. По-моему, на Петровке.

– Спасибо, ты настоящий друг! Как у тебя с Максиком? – спросила Наташа, следуя правилу о том, что запоминается всегда последняя произнесенная мысль.