Евгения Доброва - Угодья Мальдорора

После занятий сбор продолжился. Разбившись на бригады, мы должны были ходить по квартирам и спрашивать у хозяев, нет ли бумажного говнеца. Уроков по такому случаю не задавали.

Акция длилась до вечера; в субботу было взвешивание, подсчет собранных килограммов и сортировка, в воскресенье за макулатурой приходила машина, а в понедельник на утренней линейке объявляли победителей.

Собранный утиль хранился за школой в небольшом деревянном загончике. За ним никто не присматривал, и мы всегда приходили в субботу на задний двор, проникали в щель под воротами и допоздна копались в залежах книг в поисках интересненького.

В этот раз нас собралось четверо: я, Танька, Борька Тунцов, Дима Васильев. Лифшиц не пошел, у него была тренировка по самбо. Мы без труда влезли в загончик и начали раскопки. Первый трофей попался Борьке — журнал с иностранными спортивными автомобилями. Диме тоже повезло, но меньше: сборник шахматных задач и альманах «Катера и яхты». «Дети капитана Гранта» без первых сорока восьми страниц достались Кочерыжке. Издание «ЖЗЛ» о маршале Баграмяне мальчишки решили читать вдвоем. А я уже отчаялась найти что-либо ценное, как вдруг увидела, что в стопку старых газет затесался одинокий томик в синем переплете.

Я потянула за корешок и вытащила небольшую невзрачную книжицу. «В. В. Поляков. Неведомое рядом» — было написано на обложке, и ниже, убористым шрифтом: «Библиотечка атеиста». Перелистывая страницы, я приметила название одной из глав: «Огни на болотах и кладбищах». Интересно… Я начала читать прямо с этого места и так увлеклась, что забросила поиски. Я сидела на кипе старых газет и при свете тусклого дворового фонаря вникала в суть таинственного явления, именуемого блуждающие, или ведьмины, огни .

Поверье о них зародилось в Муромском уезде Владимирской губернии. Заблудившийся путник видит в лесу огонек, идет на него — и попадает в трясину: ведьма заманила. Огни эти очень красивы: белые и голубые, они то собираются в столб или в шар, то пляшут в воздухе подобно языкам костра. Встречаются такие огни и на кладбищах: в древности думали, это души умерших возносятся на небеса.

Ничего себе. Поежившись, я продолжила чтение, но дальше было уже не так интересно: никакого чуда здесь нет, писал В. В. Поляков, всего лишь горит фосфористый водород. Образуется он при гниении отмерших организмов. Фосфорные соединения, входящие в состав трупов животных и человека, под действием грунтовых вод разлагаются с образованием фосфористого водорода. При рыхлой насыпи над могилой или небольшом слое воды в болоте газ, выйдя на поверхность, воспламеняется от паров жидкого фосфористого водорода. Вот и все дела.

— Эй, ты идешь? Ау! — Я так увлеклась, что не сразу услышала Танькин голос. — Полдесятого, мне пора.

Я завернула ценную находку в потрепанный номер «Пионерской правды» и поспешила к дому. Ночью, с фонариком под одеялом, я дочитала главу про огни до конца и решила во что бы то ни стало увидеть это таинственное голубое сияние. Кладбища я любила, в основном из-за запаха, едва уловимого сладко-землистого духа сырой грибницы, чулана и бульонных пенок, мгновенно впитывающегося в пасхальные кладбищенские конфеты. Но не хотелось на ночь глядя отправляться в чисто поле, там и не спрячешься, если что.

Оставались болота.

Болота в наших лесах были — далеко, за стрельбищем, но все-таки до них можно дойти пешком. Одна я ни в жизнь не решилась бы на такое опасное путешествие. А вдруг это все-таки не фосфор?

Сашка! — подумала я. Вот кто пойдет со мной. Действительно, кто же еще. Надо позвать за компанию Лифшица. Ему я могу довериться безоговорочно.

Я еле дождалась понедельника и на большой перемене подошла к своему герою. Он стоял в рекреации у окна и объяснял Морозову теорему синусов.

— У меня к тебе разговор, — я постаралась придать голосу как можно больше загадочности.

— Ну.

— Ты слышал про ведьмины огни?

— Слышал, вранье это все, — ответил Сашка.

— Не вранье, у меня книжка есть, — сказала я и протянула Лифшицу «Неведомое рядом». — Посмотри. Сорок шестая страница.

Сашка взял вещдок и молча сунул в портфель.

Во вторник он пришел в школу раньше обычного, уселся за парту и многозначительно посмотрел на меня.

— А ты их видела?

— Кого? — я сделала вид, что уже забыла наш разговор.

— Огни.

— Не видела.

— Сомневаюсь, что они вообще существуют.

— Давай сходим посмотрим.

— А если их нет?

— Вернемся обратно. А пока будем ждать, устроим привал. Костер разведем. Слабо со мной сходить на болота? Сегодня? После уроков? Слабо?

— Не-сла-бо, — произнес Лифчик. — Только не сегодня, а завтра, а то у меня вечером тренировка. И вообще сначала надо подготовиться.

После уроков мы снова заговорили о походе. Сашка возьмет спички, перочинный ножик, компас, фонарь, а я намажу бутерброды и утащу из холодильника бутылку лимонада. Еще понадобятся котелок, заварка и кружки — сделаем чай на привале.

Это было не первое мое авантюрное путешествие. Летом с Танькой мы ездили на великах купаться на карьеры. Далеко, километров за десять от дома. Картина открывалась грандиозная: песчаные отвалы, сине-черная ледяная вода, товарняки на узких перешейках…

— У тебя есть дома марганцовка? — спросил Лифшиц.

— Есть, а зачем?

— Геологи всегда берут марганцовку. С ней можно пить любую воду, даже из болота.

— Не буду я пить из болота! Лучше простой воды побольше наберем.

— На всякий случай возьми.

— Хорошо.

— И сапоги резиновые не забудь, — напомнил Сашка.

— У меня их нет, — растерялась я.

— Как же ты пойдешь? Промокнешь, там сыро.

— Возьму две пары ботинок.

— Я тоже не люблю все эти сапоги. В кроссовках пойду, — решил Лифшиц.

— Дэту брать?

— Холодно уже для комаров. Ты лучше подумай, мы ничего не забыли?

— Салфетки.

— Салфетки! Ты еще фартук возьми. Вот бабы!

Пока я собиралась в дорогу, меня мучил вопрос: брать или не брать с собой крестик? Хоть книжка была атеистической, а я уже три года как ходила в пионерках, для полного спокойствия чего-то не хватало. Поколебавшись, я вынула из шкатулки крестильный крест и сунула его в карман ковбойки.

Как и условились, мы встретились после обеда у детской площадки.

Сашка посмотрел на часы — было два сорок пять.

— Рановато идем, — сказал он. — Будем на месте часа через три, а темнеет сейчас в восемь. Придется подождать.

— Здесь?

— Там посидим, у костра. Ты же хотела привал.

Лес начинался сразу за школой. Мы пошли по одной из просек, разделявших лесной массив на квадраты. Ближе к опушке он был лиственным, светлым, а чем дальше от дома, тем сильнее менялась картина, и километрах в трех, за высоковольтной линией начинался уже темный бор, дремучий и мертвопокровный — без подлеска, один мох под ногами, — изрытый вдобавок блиндажами и землянками. Но пока в просветы листвы светило солнце и со всех сторон доносились птичьи голоса.