Джонатан Коу - Случайная женщина

Время было обеденное, и Мария хотела есть. Но вокзальный буфет, невзирая на новый декор, выглядел столь же непривлекательно, как и раньше, и к тому же ей пришла в голову более заманчивая мысль. Она перекусит в старом кафе у подножия холма. Мария зашагала по направлению к центру, на автобусную остановку.

Автобус провез ее мимо школы Св. Джуда, которую, сообразила Мария, она не видела с тех пор, как закончила ее пятнадцать лет назад. Она смутно припомнила, как сидела в кабинете миссис Ледбеттер, принимая поздравления. Воспоминание не отличалось живостью: летним субботним днем нелегко нарисовать в воображении темный зимний вечер. Одна деталь тем не менее всплыла довольно отчетливо, и Мария вздохнула. Per ardua… Да уж.

Ее намерения перекусить оказались несбыточными, ибо, когда Мария добралась до конечной остановки, она обнаружила, что кафе больше не существует, словно его никогда и не было. Автозаправку, примыкавшую когда-то к кафе, расширили, чтобы построить еще и автомойку, и, надо полагать, кафе снесли, освобождая место. Мария нисколько не расстроилась, ведь она была не из тех, кто стоит на пути прогресса, однако сандвич пришелся бы сейчас очень кстати, и не столько в качестве символа былых времен, сколько по более настоятельной причине: Мария не ела с восьми утра. Долгая прогулка вверх по холму на пустой желудок представлялась малопривлекательной. Верно, она могла позвонить домой и попросить, чтобы за ней приехали, но она не стала этого делать. Вокруг почти ничего не изменилось: там несколько деревьев повалены, тут новый дом выстроен. Впрочем, самой существенной перемены Мария так и не заметила: ей потребовалось на десять минут больше, чтобы одолеть холм. Наконец она увидела родительский дом, который изо всех сил старался выглядеть как раньше. Мария прошла по дорожке, ведущей к дому, замялась на секунду и позвонила в дверь.

Не вижу необходимости описывать последовавшую сцену, тем более что придерживаться точных фактов в данном случае было бы затруднительно. Нет, мы двинемся дальше, выпустив примерно двадцать четыре часа, и присоединимся к Марии за семейным обедом, в половине второго, в воскресенье. Перед обедом семейство уже хлебнуло шерри и теперь откупорило бутылку вина (не очень хорошего вина, отметила Мария), ведь события, подобные сегодняшнему, не каждый день случаются. Бобби резал мясо, Мария раскладывала по тарелкам картошку со спаржей, родители же улыбались и внимательно наблюдали, явно довольные новизной своего положения — их обслуживали. Затем все принялись за еду. Мария забыла, как серьезно ее семья относится к поглощению пищи. Родня полностью сосредоточилась на содержимом тарелок, и хотя Мария поначалу пыталась завести беседу — похвалив, например, непревзойденное кулинарное искусство матери, несмотря на то что готовила в основном дочь, — ее замечания остались без ответа. Родители не произнесли ни слова, пока их тарелки не опустели. Даже Бобби, который, как вы помните, был столь говорлив за едой в главе седьмой, с серьезным видом следовал семейным традициям. Но в его распоряжении было больше времени, чтобы привыкнуть к этим традициям, и, вероятно, они уже не казались ему странными. Наконец отец нарушил тишину:

— Неплохое мясцо, нечего сказать. — Он аккуратно сложил вилку и нож на тарелке. — И отлично приготовлено. Картошка только немного разварилась.

Заметив, что бокал отца почти пуст, Бобби подлил ему вина.

— Я хочу сказать тост, — объявил он. Все взялись за бокалы, выжидательно глядя на Бобби. — За папу. С днем рождения!

— С днем рождения!

— Да, — произнес отец, — как время летит! Шестьдесят годков миновало, а кажется, будто и дня не прошло с тех пор, как вы были маленькими.

Люди всегда говорят нечто подобное на шестидесятый день рождения.

— С тех пор, как мы были маленькими, прошло не шестьдесят лет, — уточнил Бобби.

— Ну ты понимаешь, о чем я, — продолжал отец. — В такие дни начинаешь задумываться.

— Я купила тебе подарок, — перебила Мария.

Из ящика комода она вытащила маленький продолговатый пакет, завернутый в красную оберточную бумагу. В нем лежали золотые часы с браслетом.

— Часы! — воскликнул отец, с удовольствием разглядывая подарок. — А на крышке мое имя.

— Его выгравировали по моей просьбе.

Отец растроганно ее поцеловал.

— Я тронут, Мария. Глубоко тронут. И даже больше, я взволнован. Какой чудесный подарок отцу от дочери на шестидесятилетие. Надо же, я все еще для тебя что-то значу после стольких лет.

— И вещь не только декоративная, — подхватила его жена, — но и практичная.

— Точно. Ну конечно. Конечно, практичная. Вот посмотрю на часы и не только вспомню о моей дочке, но и время узнаю.

— Пойду принесу пудинг, — сказала Мария. — Бобби, ты поможешь мне убрать со стола?

Полагаю, она надеялась с помощью бытовой суеты пресечь прочувствованные разглагольствования отца, но было уже поздно. За звоном посуды Мария едва слышала именинника, но он продолжал дивиться вслух тому, как бежит время, забывая, очевидно, что было бы куда удивительнее, если бы время стояло на месте. Он все еще долдонил свое, когда Мария поставила перед ним десертную тарелку с яблочным пирогом и заварным кремом.

— Странно, правда, — не унимался отец, отправляя в рот большой кусок пирога, что ни в коей мере не помешало ему говорить. — Я отлично помню шестидесятилетие моего отца. Он выглядел и чувствовал себя так же, как я сейчас. — Отец вздохнул. — А через восемь лет он уже лежал в могиле. Никогда не забуду тот день. Мы сидели за нашим старым столом, пили, смеялись, словно беззаботные птахи.

— Как? В день его похорон? — спросил Бобби.

— Да не в день его похорон. Я говорю о его шестидесятилетии. Можешь ты послушать хоть раз? — Он повернулся к Марии, его тон смягчился: — Ты помнишь тот день?

— Нет.

— Тебе было всего три годика. Как же он тебя любил, твой дедушка. Бывало, посадит тебя на колени и давай подбрасывать вверх-вниз, тебя даже иногда тошнило. Он любил малышку Марию. Ты была его отрадой на старости лет, вы оба. Его внуки. — Он поднял бокал, но обнаружил, что тот пуст. — Да уж, что касается внуков, тут нам с матерью не сильно повезло.

Мария и Бобби переглянулись. Их мать закашляла.

— С внуками ты бы чувствовал себя старым, — заявил Бобби.

— И тебя бы раздражали шум и грязь, которую они разводят, — поддержала Мария.

— А уж это мне решать, — возразил отец и сумрачно поглядел на Бобби. — Тебе пора жениться, если хочешь знать. Не дело бегать за юбками всю жизнь.

— Я не бегаю за юбками, — ответил Бобби.

Во время недолгой паузы члены семьи внезапно сообразили, что он говорит правду.

— Кто хочет еще пирога? — заторопилась Мария.