Виктория Хислоп - Остров. Тайна Софии

Кирицис даже не стал привязывать конец, а просто прыгнул в лодку. В этот день ему пришлось немало потрудиться и хотелось побыстрее попасть домой. В сгущающихся сумерках он не мог разглядеть лицо Гиоргиса под полами шляпы, но в голосе пожилого рыбака явственно слышалось беспокойство.

– Доктор Кирицис, – сказал он, – на берегу в Плаке собралась толпа. Мне кажется, что они хотят напасть на Спиналонгу!

– Вы о чем?

– Их там несколько сотен. Я не знаю, где они взяли столько лодок, и у них несколько канистр с бензином. Они могут в любую минуту двинуться сюда.

От страха за колонистов и от изумления перед подобной глупостью критян Кирицис буквально окаменел. Но времени не оставалось: надо было принимать решение. Если бы он отправился в поселок, чтобы предупредить жителей об опасности, то в любом случае потерял бы несколько драгоценных минут на то, чтобы пройти туннель под массивной каменной стеной. У доктора оставался только один выход: поспешить в Плаку и попытаться отговорить безумцев от их замысла.

– Давай в Плаку, и побыстрее! – крикнул он Гиоргису.

Тот сразу же развернул лодку. В этот раз ветер был попутным, и утлое суденышко пересекло пролив быстрее, чем обычно. Люди на пристани уже зажгли факелы, а когда лодка Гиоргиса приближалась к берегу, подъехал очередной грузовик с сурового вида мужчинами. При виде Гиоргиса и Кирициса по толпе пронесся возбужденный говор. Когда Кирицис вышел на берег, люди расступились, чтобы пропустить высокого широкоплечего мужчину – по всей видимости, главаря.

– И кто ты такой? – насмешливо протянул он. – Значит, мы ездим к прокаженным, когда нам заблагорассудится?

Толпа притихла: всем хотелось услышать разговор.

– Меня зовут доктор Кирицис, и в настоящее время я лечу нескольких пациентов с острова с помощью нового средства. Похоже, оно способно полностью излечить лепру.

– Да ты что!? – с ухмылкой воскликнул главарь. – Вы слышите, что он говорит? Прокаженные излечатся!

– Все указывает на это.

– А если мы тебе не верим?

– Какая разница, верите вы мне или нет? – сверкнул глазами Кирицис.

Он знал, что в таких ситуациях лучше попытаться установить контакт с главарем толпы. Тем временем тот окинул своих сторонников вопросительным взглядом и спросил:

– И почему же?

Мужчины затихли в ожидании, лишь их глаза поблескивали в свете факелов. Главарь понял, что теряет контроль над толпой: слова и манера держаться этого худощавого врача действовали на нее сильнее, чем можно было ожидать в такую минуту.

– Если вы хоть пальцем тронете пусть даже одного больного на острове, – громко заявил Кирицис, – то окажетесь в тюрьме, темной и сырой, как ваши самые жуткие кошмары. Если хотя бы один из колонистов погибнет, вас будут судить за убийство – и осудят, уж поверьте мне!

По толпе прошел какой-то шелест, сменившийся полной тишиной. Главарь понял, что его никто уже не послушает. Кирицис тем временем закреплял свой успех:

– Так что вы планируете делать? Мирно разойтись или обречь себя и других на большие беды?

Толпа разбилась на отдельные кучки, которые принялись тихо обсуждать создавшееся положение. Факелы один за другим гасли, и постепенно пристань погрузилась в темноту. Люди двинулись к машинам – их решимость уничтожить колонию развеялась как дым.

Главарь в одиночестве побрел в сторону центральной улицы, потом обернулся и обвел Кирициса злобным взглядом.

– Мы еще посмотрим, что это за лекарство! – громко сказал он. – И если оно не сработает, мы вернемся. Запомни мои слова!

Все это время Гиоргис Петракис оставался в лодке, наблюдая за действиями доктора Кирициса сначала со страхом, а потом с восхищением. Казалось невероятным, что один человек способен силой слова остановить толпу, лишь пять минут назад полную решимости сровнять островную колонию с землей.

Со стороны казалось, что Кирицис спокоен и уверен в себе, хотя на самом деле он был охвачен страхом и за свою жизнь, и за жизнь обитателей Спиналонги. А когда сердце в его груди стало биться ровнее, он понял, что силы, необходимые для того, чтобы противостоять толпе, ему придало вполне конкретное обстоятельство: мысль о том, что женщина, которую он любит, может пострадать. Отныне ему не было смысла скрывать от себя собственные чувства: то, что он сделал, он сделал лишь потому, что испугался за Марию и хотел спасти ей жизнь.

Весть о том, что на остров готовилось нападение, быстро разлетелась по Спиналонге. Вскоре каждому колонисту уже было известно, что героический доктор Кирицис в одиночку развеял озлобленную толпу. Однако Кирицис ничего об этом не знал. В следующую среду он приехал на остров в то же время, что и всегда, хотя его желание увидеть Марию за прошедшую неделю намного возросло. Осознание того, что у него в душе зародилось и окрепло чувство к этой девушке, захватило доктора врасплох, и всю неделю он только об этом и думал. Мария как обычно ждала на берегу – хорошо ему знакомая фигурка в зеленом пальто. Сегодня с ее лица не сходила широкая улыбка.

– Спасибо вам, доктор Кирицис! – воскликнула она, не успела лодка коснуться причала. – Отец рассказал, что вы один противостояли целой толпе и что все мы должны быть вам благодарны до конца жизни.

Кирицис уже успел выбраться на берег. Всем своим существом он жаждал сжать Марию в объятиях и сказать, как сильно он ее любит, но человек, который привык держать свои чувства под контролем и тщательно взвешивать каждое слово, просто неспособен был на такую вспышку.

– На моем месте так поступил бы каждый. Ничего особенного, – тихо сказал Кирицис и неожиданно для себя самого добавил: – Я сделал это ради вас.

Какие неосторожные слова!

«В следующий раз надо думать, что говорю», – выругал себя доктор, а вслух сказал:

– И ради всех, кто живет на этом острове.

Мария ничего не ответила, и Кирицис решил, что она, возможно, его не расслышала. Все так же молча они вошли в туннель – слышался лишь хруст гравия у них под ногами. Марии не было необходимости приглашать доктора к себе на кофе – о том, что он зайдет к ней перед больницей, они оба знали без слов, – но когда они прошли поворот туннеля, Кирицис сразу обратил внимание, что кое-что изменилось. От поворота не открывался, как обычно, вид на главную улицу поселка: напротив входа стояла толпа человек в двести. Встретить доктора пришли все колонисты, способные выйти из дома. Кирицис увидел детей, молодежь, укутанных в теплые вещи стариков с палочками и на костылях: несмотря на холод, эти люди собрались у стены, чтобы выразить ему свою благодарность. Когда доктор появился из туннеля, раздались аплодисменты, и он замер, захваченный таким приемом врасплох. Когда овации стихли, вперед вышел Пападимитриу.