Макс Фрай - Чайная книга

Чай «Ностальгический, бесполезный»

«Twining's Lady Grey», можно россыпью, можно пакетированный, заварить, понюхать, вспомнить, как шлялись где-то в районе Парка культуры, нашли магазин с чаем, и там тебе объясняли, что бергамот и цитрус и какие-то еще синие цветочки, что надо обязательно попробовать. Сделать пару глотков, понять, что чай — вот он, здесь, и человек тот самый, тоже здесь, рядом, но дело почему-то совсем не в чае и не в Парке культуры, в районе которого уже давно не работаешь и не гуляешь. А то, в чем оно, это самое дело, даже в жестяной банке лучшего россыпного чая не найдешь. Оставить чай остывать на столе, уйти искать, в чем же, собственно, дело, не возвращаться.

В Сенегале, и, надо сказать, не только в Сенегале, по всей Западной Африке пьют attaya , местный чай, густой и пенистый, его разливают на каждом углу. Низкие столики на улице, прозрачные плохо отмытые стаканы или крошечные пластиковые стаканчики. Водители бесчисленных такси допивают один и тут же идут за другим. Attaya , если верить путеводителю, — очень крепкий чай, по содержанию кофеина и его аналогов превосходит любой кофе, именно поэтому, как настоящий кофеиновый наркоман, я не мог его не попробовать. Пить на улице было страшно, несмотря на принимаемые регулярно противомалярийные препараты, — от расстройства желудка они, конечно, не спасли бы. Я дождался посещения дорогого ресторана местной кухни.

«Простите, это сенегальский чай?» — спросил я официантку с подносом, уставленным мелкими стаканчиками. «Да», — ответила она и побежала дальше. Во время второго захода мне удалось остановить ее еще раз: «Он называется attaya , правильно? Я хочу попробовать». Официантка мило кивнула и сбежала в другой угол зала. Я периодически посматривал на нее, она делала большие глаза — на черном лице ярко вспыхивали белки — и отворачивалась. Когда я полностью уверился, что просьба о чашке чая, обращенная к женщине, в этой культуре — нечто не совсем приличное, ко мне подошел метрдотель. «Сэр, — сказал он, — эта женщина. Она сказала, что вы просили принести местный чай». Он высоко поднял брови, чтобы подчеркнуть абсурдность такой возможности. «Да, — осторожно согласился я, — я просил принести attaya ». Мэтр задумался, потом потряс головой. «Нет, — сказал он уверенно, — attaya — это местный чай. Сенегальский». Он приятно улыбался, но мне уже надоела эта игра. «Просто принесите мне этот attaya . Сенегальский чай. Чашку». Мэтр покорно и молча удалился, подъяв брови еще выше. Потом attaya принесли на соседний столик. Потом — через стол от меня. Сенегальцы пили attaya походя, не смакуя. Разве так надо пить attaya ? Мне страшно хотелось попробовать, наконец. Я бы не глотал его не глядя. Вслушивался бы в букет, находил оттенки, жмурился. Когда решимость встать и идти на кухню — ругаться — окрепла окончательно, из-за ширмы вышел официант. На подносе был маленький, хорошо узнаваемый прозрачный стакан с attaya. Официант сделал два шага вперед и остановился; за его плечом немедленно явился мэтр, решительно указывающий в сторону нашего столика. Официант заметно вздохнул и двинулся к нам. «Вот, сэр, — он поставил чашку на столик, — attaya , сэр. Это…» «Знаю, — перебил я, — местный сенегальский чай. Спасибо». Официант со вздохом исчез, а я осторожно взял маленький прозрачный стакан кончиками пальцев. Взял и немедленно поставил обратно: attaya был чрезвычайно, обжигающе горяч; он пах тропиками. Я перехватил стакан выше уровня жидкости и понюхал. В тропические нотки вкрался запах переваренного чая советской столовой. Я сделал глоток. За свою жизнь мне приходилось пить разный чай: я люблю выдержанный pu-erh , мне наливали masālā chāy в предгорной деревеньке за двести километров от Джайпура, на молоке, с солью и специями Kerala — густой, как сливки. По сравнению с африканским, даже то творение индийских мастеров было жидкой водичкой. Никаких оттенков у этого вкуса не было: судя по всему, чай долго кипятили; кроме того, он был очень сладкий, мутный и густой, мята и местные специи тоже внесли свою лепту. Я сделал еще пару глотков. Послевкусие длилось и длилось. На поверхности тихонько лопались пузырьки коричневой пены. Размышляя над разницей между воображаемым и наличным, я медленно допил горькую муть: кофеина на самом деле было много. Официант принес счет, с удивлением обнаружил пустую чашку и тревожно посмотрел на меня. Кофеин действовал, настроение стремительно улучшалось; я пока не ронял предметы, даже не хихикал, но был вполне готов широко улыбаться официанту и злоупотреблять чаевыми. В счете attaya не было. Наверное, забыли.

На следующий день за завтраком я поймал себя на равнодушии к кофейнику, зато глаза сами пристально следили за официантами, разносящими маленькие прозрачные стаканчики с мутным содержимым. В этот раз официант принес мне attaya моментально и безо всяких вопросов, и в счете чай тоже был — не очень дорого, но и не бесплатно. По наклонной катиться легко и просто: скоро attaya стало первым словом, обращаемым мной к официантам. Как и многие неофиты, я был куда святее папы: даже сами сенегальцы не пьют свой чай так часто, как пил его я. Через неделю я мог уверенно обсуждать не только качество attaya в разных кафе, но даже тонкие оттенки вкуса разных сортов мяты и нюансы заварки.

Мы улетали, в шумном душном аэропорту улыбчивый бармен налил мне первую чашку эспрессо за последние недели. Над витриной с жевательными резинками тянулся ряд баночек, совсем маленьких, игрушечных, — в моем детстве в таких выпускали противное овощное пюре. Баночки слева от меня были желтые, справа — зеленые. «Желтые слева — имбирный лимонад», — ответил бармен. «А зеленые справа — это такой сенегальский чай, attaya , знаете?» One side will make you grow taller, and the other side will make you grow shorter, Alice .

Я сидел в липком пластиковом кресле, сжимая сувенирную баночку в руке. Вокруг все еще была Африка: яркая одежда, открытые лица, множество детей. Пряные запахи черной кожи. Кондиционер не работал, рейс задерживался на час, но час по африканским меркам — это даже не задержка, на табло светился статус «посадка на борт», хотя самолет, на котором нам предстояло улететь, еще не прилетел. Холодная баночка в руках, после пережаренного эспрессо хотелось пить, но открывать ее я не собирался. Пусть займет свое место на полке рядом с компьютером: я буду переставлять ее, ища нужный диск, стану складывать на нее скрепки. Кусочек Африки, терпкий чай с мятным запахом, — приятная зависимость всего на пару недель. Вертя баночку в руках, я понял — вообще силен именно задним умом, — конечно, никто не забыл включить в счет attaya тем первым днем, когда я его попробовал. Я проходил это не раз и не два: первая доза всегда и всюду полагается бесплатно.