Алекс Гарленд - Пляж

— Но он, наверное, предпочел бы, чтобы я…

— Я сама схожу к нему позже, если тебя это так волнует. И вообще… — На лице Сэл проступило выражение беспокойства, настолько неявственное, что отвернись я в тот момент, я и не заметил бы в ее лице никакой перемены. — По-моему, ты мог бы сделать еще кое-что.

Я попытался принять такой же невозмутимый вид, какой был у нее.

— Видишь ли, Ричард, я понимаю, что после исчезновения прибывших на плоту может показаться, что у нас больше не осталось никаких проблем. Боюсь, что это не так. По-прежнему остается проблема со шведами. И мне не хочется, чтобы по этой причине у нас были какие-то неприятности. Так вот, — она остановилась, чтобы заправить прядь волос за ухо, — если Христо умрет во время Тэта, об этом никто не должен знать. Люди не особенно интересуются происходящим, а значит, эту новость я смогу держать в секрете, пока не наступит подходящий момент. Нет, по-моему, наша настоящая проблема — это…

— Карл…

— Правильно. И боюсь, что ответственность за него лежит на тебе.

Я машинально сжал руками простынь.

— На мне?

— Да, и твой виноватый вид как нельзя кстати.

— Виноватый?

— Если бы ты не потревожил его, он оставался бы в своей норе и сегодня днем, и вечером, и, наверное, всю следующую неделю. Нам, конечно, нужно было что-то с ним делать, но я решила отложить этот вопрос до окончания Тэта… Благодаря тебе такой возможности больше нет. — Она сделала неопределенный жест в сторону двери. — Взгляни. И ты убедишься, как важен Тэт для каждого здесь. Для нас просто жизненно необходимо, чтобы все прошло гладко. Я даже не могу сказать, насколько это важно…

И тут вдруг я понял, куда она клонит. Она не сделала ни малейшего намека на то, что в действительности имела в виду, но до меня неожиданно дошло, что она хочет сказать.

— Поэтому, — продолжала она, и теперь я ясно различил в ее голосе старательно сдерживаемое напряжение, — позволь мне изложить суть дела. Когда Карл носится вокруг, как безмозглый цыпленок, кто может поручиться за то, что он внезапно не появится во время…

— Сэл, — перебил я ее. — Я не сделаю этого.

Наступило продолжительное молчание.

Она не потеряла самообладания. Но я почувствовал, как напряженно заработала ее голова. С рассеянным взглядом шахматиста она перебирала в уме ответы, возможные ответы на мои ответы и так далее. При расчете на четыре-пять ходов вперед веер возможностей все более расширялся.

Наконец она скрестила руки:

— Не сделаешь чего, Ричард?

— Нет, Сэл. Я не сделаю этого.

— Чего именно?

— Не проси меня, пожалуйста…

— Не просить тебя?..

Я внимательно посмотрел на нее, думая, что, возможно, неправильно понял ее. Однако когда мой взгляд скользнул по ее лицу, она опустила глаза, и я убедился, что мое предположение было правильным.

Сэл заметила, что я утвердился в своей догадке. Ее притворство моментально исчезло и, слегка пожав плечами, она сказала:

— Боюсь, мне придется попросить тебя, Ричард.

Я умоляюще покачал головой:

— Сэл, пожалуйста…

— Я сейчас уйду. Через полчаса вернусь, и ты отправишься. К вечеру все наши проблемы закончатся. Этот месяц завершится. Нам больше не придется вспоминать о нем.

Вставая, она глубоко вздохнула:

— Пляж — это моя жизнь, Ричард, и твоя тоже. Не забывай об этом. Ты просто не имеешь права подвести меня.

Я с жалким видом кивнул.

— Хорошо. — Она кивнула мне в ответ, повернулась и ушла.

На улице все, за исключением рыболовов, работали на расчищенной площадке. Большинство находилось возле хижины-кухни и помогало чистить гору овощей, количество которых, по меньшей мере, в четыре раза превышало наш обычный рацион. У Грязнули в волосах красовалось несколько куриных перьев. В середине площадки плотники размечали место, где будут сидеть люди за пиршеством. Багз и Кэсси уже начали укладывать там пальмовые листья, которые образовали настоящий ковер.

Все были поглощены работой и смеялись. Я без труда проскользнул незамеченным в джунгли позади дома.

Я вспомнил о пещерах после того, как осмотрел окрестности водопада и дошел до конца Хайберского прохода. Если бы я получше соображал, то сначала поискал бы в пещерах. Особой разницы не было. Лодка, наверное, исчезла еще на восходе.

Теперь я нахожу утешение в мысли, что мое нападение все-таки вылечило Карла. Я часто пытаюсь вообразить, что он делает в тот или иной момент. Все мои фантазии отталкиваются от предположения, что он ведет нормальную жизнь, и руководствуюсь я, пусть и смутным, представлением о том, что значит нормально жить по-шведски. Лыжи, еда, работа в офисе, выпивка с друзьями в баре. Обитый дубом бар почему-то с лосиными головами и охотничьими трофеями на стенах… Чем тривиальнее воображаемая картина, тем больше она утешает меня.

В тот момент мое состояние, впрочем, не было столь определенным. Я отчасти испытывал облегчение, потому что убийство Карла отменялось. Я сомневаюсь, что смог бы убить его, обнаружив в пещерах, сомневаюсь, несмотря на недвусмысленный характер приказа Сэл, но я рад, что мне не пришлось выяснить все на деле. Главное же — я оцепенел от шока. В первые несколько минут после того, как я увидел пустую бухту, у меня даже не было сил вылезти из воды. Я лишь вцепился в скалы и не мешал волнам утюжить меня о них. Я не представлял, как отреагирует Сэл на подобное развитие событий. Появление Карла на Тэте меркло в сравнении с потерей лодки, не говоря уже о последствиях прибытия Карла на Пханган.

В конце концов одна из больших волн выбросила меня на отмель, где обычно стояла привязанная канистра с бензином. Оказавшись там, я прополз немного дальше и не двигался, пока вскоре не увидел человека, вынырнувшего на поверхность недалеко от подводного тоннеля.

Я инстинктивно пригнулся, вначале не узнав темноволосую голову. Мелькнула параноидальная мысль: поскольку я слишком много знал, Сэл послала вслед за мной Багза с той же целью, с какой меня — за Карлом. Может быть, это она и имела в виду, когда сказала, что я не имею права подвести ее.

— Ричард! — воскликнула голова, перекрывая шум волн. Это оказался Этьен. Он встал на дно и оглянулся вокруг, очевидно, не заметив ни меня, ни исчезновения лодки. — Ты здесь, Ричард?

Из всех, кого я мог опасаться на пляже, Этьен был последним. Я осторожно встал и помахал ему рукой.

Я понял, как он замерз, только когда он подплыл к отмели и выбрался на нее. Я услышал, как у него стучат зубы. Солнце висело еще слишком низко, чтобы его лучи могли дотянуться до входа в пещеру, и от морского ветерка брызги холодили кожу.

— Я следовал за тобой, — сказал он, растирая руки, покрывшиеся мурашками. — Мне нужно с тобой поговорить.