Карина Шаинян - Долгий путь на Бимини

В его глуховатом голосе звучала дружеская усмешка. Элли радостно ахнула.

– Гай? Что ты здесь делаешь?

– Что я здесь делаю?! – вскричал Гай. – Это же подлинный бриг восемнадцатого века! В идеальном состоянии!

– Он всегда такой был? – негромко спросил Карререс. Элли кивнула.

– Подниметесь на борт? – спросил тем временем Гай.

– Бросай трап, – ответил Карререс и легко поднял Реме на руки. – Интересно, где бродит Ти-Жак, – беспокойно пробормотал он.

Они едва успели подняться на палубу. Стоило лишь отблеску фонарей упасть на банку в руках Элли, как их с глухим ворчанием начали окружать матросы. Зомби, бродившие до сих пор апатичными тенями, боком, по широкой дуге подбирались все ближе, не сводя глаз с рыбы. Запахи волглых парусов, солярки и машинного масла заглушили волны гнилого дыхания.

– Эй, вы чего? – растерянно бормотал за спинами Гай, пытаясь пробиться сквозь цепь. – Сказали бы, что нельзя…

Смотрителя молча оттерли. Девушка покрепче прижала банку к животу и оглянулась – за спиной уже стояли двое, отрезая путь. Элли с Каррересом оказались в тесном кольце. «Все в порядке, не дергайся», – одними губами проговорил доктор. Элли пискнула, вжимаясь в его плечо. Жалобно застонала на руках Карререса потревоженная Реме. Иссохшая рука с черными ногтями потянулась к банке.

Ти-Жак перевернул жилище Реме вверх дном, обшарив даже те тайники, о которых хозяйка и не подозревала: по случайному совпадению Беглая обустроилась в той самой камере, где когда-то держали пирата. Единственную стеклянную банку он нашел среди консервов; она была доверху наполнена густой красновато-коричневой жижей. На всякий случай Ти-Жак отвернул плотно притертую крышку и запустил в банку руку, пошарил внутри – но в вязкой жидкости ничего не скрывалось. Боцман в бешенстве запустил посудину в стену и едва увернулся от веера липких брызг. В каморке сильно запахло клубничным сиропом. Ти-Жак с отвращением обтер руку об груду одеял и сел, обхватив голову.

Он уже не сомневался, что Реме выследила его у музея и похитила капитана, пока сам Ти-Жак разбирался с маньяком-смотрителем. Ти-Жак догадался бы и раньше, но появление в городе Барона сбило его с толку. Проделано было ловко; наверняка у Беглой хватило ума перепрятать банку в надежное место, а не держать дома, но Ти-Жак должен был проверить – иначе сомнения не дали бы ему покоя. Тайник не найти – в распоряжении Беглой все катакомбы; понять бы, что она собиралась делать… Зачем ей вообще понадобилась рыба? Отдать Барону? Вряд ли – в тот момент Реме еще не знала, что он вернулся; кроме того, она ненавидела Самеди, считая его виновником своих бед наравне с капитаном Бридом. Барон внушал ей страх; капитан – презрительную ярость. Она уничтожила бы его, если б могла. Чего проще – швырнуть банку об камень… Эта мысль дышала таким тоскливым ужасом, что Ти-Жак поспешно отбросил ее.

Разослать матросов по всему подземелью, прикидывал боцман, – пусть ищут проклятую бабу. Захватить ее зомби не смогут, побоятся – но пусть хотя бы выследят. Если Брида с ней нет – Ти-Жак придумает, как заставить ее говорить. В крайнем случае пригрозить выдать дураку-мужу – уж аптекарю-то плевать на любую силу и магию. Проще остановить носорога, чем объяснить Клаусу нечто, не лезущее в его привычные рамки. Предложение повидаться с супругом мигом развяжет Беглой язык…

Не размышляя больше, Ти-Жак выбрался из каморки Реме и заковылял к «Безымянному».

Еще даже не свернув к каналу, в котором стоял бриг, Ти-Жак забеспокоился. С корабля доносились странные звуки; прислушавшись, боцман понял, что это разноголосое ворчание возбужденных зомби. Ти-Жак побежал, подволакивая ногу. Последний раз его матросы шумели, когда капитан раскроил себе голову о камни. Правда, тогда они просто сбесились, а сейчас были всего лишь немного не в себе, но Ти-Жак прекрасно помнил совет Карререса: если зомби волнуются, держи ухо востро: грань между мирами истончилась, рядом кто-то или что-то, способное разрушить ее, а с такимивещами надо быть настороже. Погасив фонарь и пригнувшись, Ти-Жак начал подбираться к «Безымянному».

Скорчившись у трапа, он услышал, как ворчание перешло в испуганный вой; по палубе зашлепало множество ног и стихло; лишь доносилось с дальнего борта жалобное поскуливание. «Дошло наконец», – проворчал удивительно знакомый голос; ему отозвался нервный девичий смешок. Ти-Жак шепотом выругался и задергался, не зная, что делать дальше. Наконец он решительно выпрямился, поправил шляпу и начал неторопливо подниматься по трапу.

– Пугаешь моих матросов, Барон? – ядовито проскрипел Ти-Жак, ступив на палубу, и хрюкнул от неожиданности. – Носишь Реме на руках? Капитану это не понравилось бы.

– Не валяй дурака, Ти-Жак, – поморщился Карререс. – Она ранена. Гай…

– Отнесу ее в каюту, я видел там нормальную кровать, – откликнулся тот, осторожно принимая Реме. Боцман, узнав смотрителя музея, отшатнулся, потянулся было за пистолетом, но, увидев, что Гай не обращает на него внимания, махнул рукой.

– Ранена, говоришь? – буркнул он. – Она украла капитана… А теперь будет валяеться на его койке!

Карререс усмехнулся. Ти-Жак пожал плечами, шаря глазами по палубе, и наконец заметил Элли. Он хищно подобрался; ноздри Ти-Жака раздулись, он пригнулся, как перед прыжком, – но напоролся на предупреждающий взгляд Карререса и сник. Поспешно состроив равнодушно-заботливую мину, боцман проблеял приторным голосом:

– Дай мне банку, девочка, она тяжелая, уронишь…

Элли попятилась и всполошено взглянула на Карререса. Доктор закатил глаза.

– Ти-Жак, – сказал он, – давай говорить напрямик. Тебе нужен Бимини. Мне нужен Бимини. Ты перестанешь юлить и пойдешь с нами или мне выкинуть тебя отсюда за шкирку?

– Что?! – просипел Ти-Жак, и его и без того морщинистое лицо стало похоже на скомканную тряпку.

– Сила на моей стороне, и ты это знаешь, – объяснил Карререс. – Не пойму только, чем я тебе насолил.

– Чем? Чем?! – завопил Ти-Жак. – Ты угробил источник! Ты совал нос куда не надо! А теперь хочешь вернуться туда и окончательно все разрушить. Думаешь, я не знаю? Самеди! Ты хочешь забрать его силу себе, а я так и останусь проклят! Ты нарочно так устроил, чтобы не остаться без добычи, а теперь испугался, что я все исправлю и кто-то опять будет находить, и становиться бессмертным, и не попадет тебе в лапы, у тебя же каждая душа на счету, а? а? Что скажешь? Я все знаю!

– Да, за двести с лишком лет у твоей фантазии было время разгуляться, – хмыкнул Карререс. – Интересно, ты сам до всего этого додумался? – Ти-Жак засопел. – Ничего, – сказал Карререс и похлопал Элли по плечу, подталкивая вперед. – Посмотри же внимательней на эту барышню.