Маша Царева - Золушки для холостяков

Через полтора часа мы наконец покинули зловещую квартирку, и наши кошельки похудели на двести долларов. Да уж, быть светской девушкой – занятие отнюдь не малобюджетное. И пусть вся тусовка сейчас судачит о чудо-Федоре, и я могу с легкостью поддержать беседу и намекнуть, что хоть я и соприкоснулась, побывав у костоправа в гостях, с богемным образом жизни, но предпочла бы спустить эти деньги на выпивку в ночном клубе.

Хотя, с другой стороны, после его агрессивного массажа все силы моего организма ополчились против сутулости, а спина была легкой и прямой.

Так что Регина Туйская, может быть, не такая и дурочка.

Но все же больше я к мануальным терапевтам не ходок.

Две молодые женщины лежали на соседних кушетках в пропахшем ароматическими маслами салоне красоты. Одной из них делал аюрведический массаж молчаливый индус – он втирал в ее холеное тело смешанные с медом и оливковым маслом пряности, разминал ее неприятно похрустывающие позвонки, натруженным пальцем давил на активные точки.

Другая предпочла более дешевую процедуру – китайский точечный массаж стоп. Ей тоже хотелось приобщиться к модным веяниям и сделать этнический массаж. Хотя, положа руку на сердце, она не понимала, в чем здесь смысл и почему надо отдать столько денег за то, чтобы улыбчивый китаец (если это вообще настоящий китаец, а не «подстава» в виде коренного жителя Казахстана) пощекотал ей пятки. Однако у нее не было столько денег, сколько у ее подруги, чтобы по полной программе испробовать на себе восточные рецепты красоты и поднятия жизненного тонуса.

– Я так больше не могу, – призналась та, которой массировали пятки, – я должна что-то сделать. Он окончательно вышел из-под контроля. Это ужасно, такого еще не было никогда.

– А ты уверена, что тебе это вообще нужно, – лениво откликнулась расслабленная клиентка индуса, – столько лет держишь его при себе… В ваших отношениях мне видится нечто болезненное, патологическое…

Она хотела резко ответить: «Не твое дело!» – но вовремя осеклась. Нельзя грубить человеку, на помощь которого рассчитываешь.

Поэтому она всего лишь рассеянно сказала:

– Может быть… Но, понимаешь, без него я уже не могу.

– Понимаю, – с готовностью откликнулась ее подруга, – у меня такое было. Подсела на одного мужика, как на героин какой-нибудь. А он меня использовал, а сам был женат. Правда, мне тогда было семнадцать лет и он был моим первым мужчиной. А вот куда смотришь ты, я понять не могу. Тебе давно пора заняться своей собственной жизнью, а не жить чужой.

– А я, по-твоему, чем занимаюсь? Это и есть моя жизнь. Он – моя жизнь. Ну, не только он, допустим, но все равно… Поэтому я и обратилась к тебе.

– Но я-то что сделать могу? – Женщина попробовала пожать плечами, но была остановлена индусом, который твердо сказал, что во время данной разновидности массажа шевелиться нельзя.

– Я хочу, чтобы ты им рассказала, – раздался в ответ горячий шепот, – пусть все знают. Почему я одна должна страдать, а ему все – как с гуся вода?!

– Ну я не знаю… Это так подло.

– А он поступает не подло, да? Встречается со столькими бабами одновременно. Пользуется разными именами.

– Это же его творческие псевдонимы.

– Так он мог им сказать, что это псевдонимы, в чем вопрос? Ну что тебе стоит?

– Да в принципе, ничего, – расслабляющий массаж сделал ее мягкой и податливой, – в принципе, я и так давно с ними не встречалась…

– Вот и встретишься заодно.

– Ну ладно, ты меня уломала. Позавтракаю с ними в субботу…

– Вот спасибо!

– Не надо благодарить заранее… А вообще, ты меня, конечно, шокировала. Такая история, столько дурацких совпадений. Тебе надо продать ее какому-нибудь кинорежиссеру, кучу денег заработаешь!

Всех красивых женщин я терпеть не могу – всех, кроме своей приятельницы Вероники. Ее перевариваю только по той причине, что Ника настолько глупа, что на фабрике по производству тупых голубоглазых блондинок могла бы работать эталоном.

У Ники есть богатый муж – молчаливый мужик, который, по официальной версии, успешно торгует элитной мебелью, но на самом деле у него на «пачке» написано: Бандит с большой буквы. Он кичится красотой супруги, но по понятным причинам запрещает ей разговаривать на людях. Если они выходят вместе в свет, то Вероника только улыбается или тихо мямлит: «спасибо», «пожалуйста», в крайнем случае – «передайте мне еще вон тех устриц».

Так что большую часть времени Ника вынужденно безмолвствует. Зато пару раз в месяц «отрывается» на своих подругах, на которых беззастенчиво выливает тонны нефильтрованного словесного поноса.

А подружек у нее, ни много ни мало, три.

Я, Танька и Альбина.

Раньше их было больше – ведь Вероника из бывших манекенщиц, к тому же окончила два с половиной курса истфака МГУ, куда ее пристроил по очень большому блату работающий в правительстве отец.

Но в один прекрасный день бандит-супруг решил отфильтровать подружек благоверной – мол, жене такого уважаемого человека не пристало точить лясы с кем попало. И вот почему-то в результате этого кастинга возле Ники остались только мы.

Хотя по каким причинам мы приглянулись ее мужу – вообще непонятно. Ну кто мы такие – неудачливая журналисточка, дорогая проститутка и никому не известная певица.

«Наверное, все остальные еще хуже были», – подумали мы.

Лично я с удовольствием и вовсе с Никой бы не общалась. По мне, так это пустая трата времени – сидеть напротив нее в каком-нибудь «Вог-кафе» и, украдкой кидая нетерпеливые взгляды на часы, выслушивать про новые Вероникины шмотки и то ли завидовать ей, то ли жалеть запертую в золотой клетке несчастную девицу.

Но в то же время я чувствую за нее некоторую ответственность – ведь если я пошлю ее туда, куда она заслуживает отправиться, то у бедной Ники вообще не останется подруг.

И вот очередным субботним утром мы с Альбиной и Танькой отважно несли свой крест – завтракали с Никой в «Марракеше».

Для каждой из нас троих этот завтрак был всего лишь незначительным пунктом в нескончаемой череде субботних дел. А вот Вероника воспринимала встречу эту как выход в свет, поэтому и оделась с отчаянием особы, которая засиделась дома. Белая с золотом юбка из последней коллекции «Унгаро», многослойная блуза, белые сапоги, волнистые волосы упрятаны под шелковую бандану, из-под которой сверкают серьги такого угрожающего размера, словно Ника собиралась петь в оперном театре партию Кармен и хотела, чтобы ее украшения были хорошо видны даже зрителям в бельэтаже.

На фоне ее тропической несуразности мы выглядели слегка увядшими розами. Альбина примчалась с хореографической репетиции – ее не первой свежести прическа была закреплена потрепанной резинкой. Татьяна не накрасилась, поскольку после завтрака собиралась на чистку лица. Ну а я… Я просто проспала, поэтому и выглядела как женщина, выскочившая из дома через семь с половиной минут после экспресс-чистки зубов.