Януш Вишневский - Бикини

— Да, жив. Привет, старик! Нет, Мэтью, сейчас не могу. Забеги позже. Мне нужно посмотреть в окно, прошвырнуться по городу и разобраться с бумагами. Дел наверняка накопилось много. Дашь мне, скажем, два... нет, три часа?.. Я сейчас не хочу об этом, Мэтью. Это очень личное... Мисс Бляйбтрой?.. Рядом. Ты сам оценишь, Мэтью. Зная твой вкус, я уверен, что ты будешь в восторге. Конечно, она хочет с тобой познакомиться, Мэтью. Но часа через два, вернее, через три, не раньше...

Он положил трубку и подошел к Анне. Увидел табличку и радостно воскликнул:

— Не может быть! Это гениально! Они написали твою фамилию правильно. Я уверен, это Лайза постаралась.

— Стэнли, если тебе будет нужно обсудить какие-то личные вопросы, дай мне знак. Я тогда выйду из...

— Из нашего офиса, — прервал он ее, не дав закончить.

— Ты же знаешь, что мне часто нужно выходить по-маленькому, Стэнли...

— Ты выйдешь когда захочешь, — добавил он с улыбкой. — А у меня очень скоро не будет личных дел. С сегодняшнего дня мы с тобой устраиваем здесь коммунальное жилье. Не на все сто процентов, но все же. Для начала я организую для тебя телефон.

Он быстро вернулся к своему столу и протянул руку к трубке.

— Лайза, дорогая, ты не могла бы найти какой-нибудь хороший номер телефона для Анны? Наш, редакционный. Нет, еще нет. Но только не убивай из-за этого техников, прошу тебя! И может, стоит подумать о визитных карточках? Уже есть?! Где? Окей. В правом верхнем ящике ее стола. Слушаю! Что?! Повтори, пожалуйста, еще раз, Лайза... — Анна почувствовала, что он взволнован. — А по какой статье расходов ты это провела, можно поинтересоваться? Ни по какой?! Как это ни по какой? От кого? От Адрианы? В самом деле?

Он положил трубку, затушил в пепельнице сигарету и приблизился к Анне. Подал ей руку и подвел ее к шкафу, стоявшему между окном и высоким, до потолка, стеллажом, заполненным рядами серых папок. Открыл шкаф, встал на цыпочки, дотянулся до верхней полки и, повернувшись к Анне лицом, подал перевязанную широкой лентой коробку. Она увидела, что у него дрожат руки.

— Адриана оставила здесь кое-что для тебя, — сказал он изменившимся голосом.

Она развязала ленту, быстро развернула бумагу и, подойдя к столу, осторожно вынула из коробки фотоаппарат и положила на середину столешницы. Несколько раз обошла вокруг стола. Из глаз у нее лились слезы.

— Стэнли, ты выпьешь чаю? Скажи, что ты хочешь чаю! — прошептала она.

— Да, выпью. Без сахара. Ты помнишь? — ответил он, подходя к ней ближе. — А теперь пошли, еще успеешь нарадоваться.

Он протянул ей носовой платок. Наконец она успокоилась, они вышли из офиса в огромный, гудящий как улей зал. Шли по лабиринту коридоров между стеллажами и письменными столами. Со всех сторон раздавался треск телексов, звонки телефонов, стук печатных машинок, обрывки разговоров. Стэнли представлял сотрудникам Анну.

— Как поживаешь?

— Позволь представить тебе Анну Марту Бляйбтрой, нашу новую сотрудницу...

— Стэнли! Явился, наконец, вояка...

— Очень рад познакомиться с вами, мисс...

Вдруг Стэнли сказал:

— Я забегу на минутку к Мэтью. Он не простит мне, если встретит нас здесь. Ему нравится всегда и везде быть первым и единственным. Я сейчас вернусь! — и он удалился в сторону кабинета со стеклами, закрытыми жалюзи.

Анна подошла к окну и присела на подоконник. Закурила. Большинство проходивших мимо женщин смотрели на нее с интересом. В их глазах она читала если не враждебность, то неодобрение. Мужчины же, напротив, улыбались. За те несколько минут, что Стэнли отсутствовал, некоторые умудрились несколько раз пройти мимо.

Она не могла запомнить, сколько пар глаз внимательно посмотрели на нее при встрече, сколько рук она пожала. Наконец Стэнли привел ее к дверям с надписью «Фотолаборатория». Они вошли в темный, освещенный только мигающей красной лампочкой коридор и прошествовали до второй, окрашенной красной краской двери с белой надписью: «Даже и не думайте сами открывать эту дверь». Анну это развеселило. Стэнли нажал на красную кнопку звонка.

— Слушаю! — ответил хриплый недовольный голос.

— Макс! Ты нам откроешь? — сказал Стэнли.

— Стэнли, сукин ты сын! Наконец! Сигарету погасил?

— Я не курю. То есть сейчас не курю.

На пороге появился высокий плечистый мужчина в белом халате с большим шрамом на щеке. Он впустил их и тотчас захлопнул за ними дверь. Анна почувствовала знакомый запах химических реактивов. Откуда-то издалека доносилась музыка. Мужчина крепко пожал руку Стэнли и подошел к Анне. Не представляясь, спросил:

— Это вы сделали негатив?

Она молчала, несколько напуганная.

— Это вы автор негатива? Вы снимали Дрезден? — повторил он, повысив голос.

— Макс, в чем дело? — вмешался в разговор обеспокоенный Стэнли.

— Я имею в виду снимок в церкви, — настаивал он, глядя Анне в глаза и словно не замечая Стэнли.

— Нет, не я. Стэнли, — ответила она, не совсем понимая, что нужно этому человеку.

— Окей. Вы хотите сказать, что Стэнли их напечатал. Ладно, пусть так. Но ведь это вы снимали эти кадры, так?!

— Да, я...

— Понимаете ли, — она почувствовала в его голосе странное волнение, — здесь, в этой лаборатории таких снимков еще не бывало. Я работаю тут больше двадцати лет. Двадцать два года, если быть точным. Просмотрел в своей жизни много тысяч снимков. Действительно много тысяч. Самых разных. Многие из них были пропитаны болью и страданием, ведь в этом городе много боли и страдания. Но увидев ваши снимки, я впервые в жизни надел очки и с нетерпением ждал, когда они высохнут. А потом... потом мне захотелось курить. Уже семь лет, после инфаркта, я не курю. К счастью, у Бренды, моей ассистентки, в тот вечер не было сигарет, — закончил он с улыбкой. — Я увеличил ваши снимки. Велел Бренде подготовить их к экспозиции. Хотите посмотреть? — спросил он торжественно.

— Нет, не сегодня. Сегодня я не хочу возвращаться в Дрезден. Прошу меня понять! У меня сегодня...

— Нет? Понятно. Извините меня. Но когда захотите, постучите к нам. Меня зовут Максимилиан Сикорский. Меня здесь все знают...

— Анна Бляйбтрой, — сказала она, протягивая руку.

— Макс. Просто Макс. Вы можете приходить сюда, когда захотите.

— Макс, ты пожалеешь о своем предложении, — вмешался улыбающийся Стэнли. — Она просто не будет отсюда вылезать. У нее бзик по этой части. Она фотограф-наркоман.

Они вернулись в свой кабинет. На столе у Анны появился черный телефонный аппарат. Рядом лежала бумажка с номером, а у аппарата — стопка визитных карточек.

— Стэнли, — прошептала она, — я уже говорила тебе сегодня, что я тебя люблю?

Он улыбнулся и сел в свое кресло. Начал изучать лежащие на столе бумаги. Иногда хватался за телефон и разговаривал с кем-то, делая пометки в календаре. Иногда вставал и вытаскивал стоявшие на полках стеллажа папки.