Екатерина Вильмонт - Подсолнухи зимой

– Мамочка, мамулечка, как я соскучилась! Ой, как хорошо дома! А Таська не приехала?

– Нет, у нее урок музыки, перенести не удалось. Ничего, к нашему приезду она уже вернется.

– Ты одна? Ой, мам, ты так загорела, тебе идет.

– Долетела нормально?

– Если не считать, что рядом сидел папаша с грудным младенчиком, который всю дорогу орал как резаный, все нормально. Никогда не буду рожать.

– Дуреха ты! Не все дети орут, ты вот, например, почти не орала.

– Ну, об этом надо спросить Эличку.

Как странно, подумала Марго, что она заговорила об этом именно сейчас, когда я мечтаю о ребенке…

Они выкатили тележку с вещами на стоянку, и тут к ним бросился Володя.

– Маргарита Александровна, давайте вещи! Ой, Тоша, ты совсем американка стала!

– Дядя Володя, здравствуйте. А вот этот пакет для вашего сына. Из Америки!

– Тоша, мне даже неудобно… А что там?

– Машина, трейлер с прибамбасами.

– Обалдеть! Вот он порадуется. Но это ж дорого, небось?

– Нормально!

– Куда едем, на дачу?

– Ой, пожалуйста, давайте домой заедем, – взмолилась Тошка, – я душ принять хочу, а то на даче сразу все набегут, а я такая несвежая…

– Сколько времени тебе понадобится? – спросила Марго.

– Полчасика, мама, а что?

– Давай завезем тебя домой, а я пока сгоняю в одно место, от силы минут на двадцать, и за тобой заеду.

– Годится.

Приняв душ, Тошка сразу направилась в кабинет деда и обнаружила, что одна коробка с дневниками исчезла. Тошка похолодела. Что же это значит? Куда она девалась? К тому же исчезла как раз та коробка, до которой у нее еще не дошли руки. Взять коробку могла только мама… Тошка заглянула в комнату Марго. Ничего. Интересное кино!

На даче, как она и предполагала, все семейство высыпало ей навстречу, кроме Даниила Аркадьича, который был на работе.

– Ой, Тошка, как я рада, – верещала Таська.

– Ой, кто это? – завопила Тошка, увидав манеж. Схватила щенка. – Какой сладкий! Кто это?

– Бешбармак Второй! – с гордостью объявила Таська.

– Ой, какой хорошенький, он какой-то породы?

– Да нет, дворняжка.

– Откуда он?

– Мне подарили! – с гордостью объявила Марго.

Вся семья уже души не чаяла в щенке, даже Эличка, что для всех оказалось полной неожиданностью.

– Но он же не борзой, – засмеялась Тошка. – Или теперь взятки дают не борзыми щенками, а дворняжками?

Сердце Марго опять переполнилось гордостью за дочку. Нынешние девчонки редко бывают начитанными. Спасибо Нуцико.

– А кстати, что такое Бешбармак?

– Какое-то среднеазиатское блюдо, кажется, – пожала плечами Марго.

– Никогда не слышала этого слова, – задумчиво проговорила Тошка, – но если бы меня спросили, как выглядит пес по кличке Бешбармак, я бы именно такого себе представила – черного с пятнами, лохматого и чтобы одно ухо стояло, а другое висело.

Наконец Таське удалось увести Тошку наверх, в их комнату.

– Ну, – спросила Тошка.

– Нет слов, – ответила Таська и зарделась.

– Звонит?

– Ага! И эсэмэски шлет…

Тут Тошка заметила стопку книжек на ночном столике.

– О, в стихи ударилась? Сама или с подачи Нуцы?

– С подачи…

Таська рассказала Тошке о разговоре с Нуцико.

– И теперь мы с ним иногда так играем, он мне присылает какую-нибудь строчку, а я ему следующую шлю… Ну, сначала, правда, я к Нуцико бегала, а вчера он мне прислал строчку Блока и я сама ответила! – с невероятной гордостью сообщила Таська.

– Да, в Нуцико пропал Песталоцци!

– Тошка, рассказывай!

– Что?

– Все! Ты ж в Америке была! В Голливуде!

– Ну, про Голливуд и рассказывать нечего, я ж тебе писала. Я ведь не вращалась в светских кругах Голливуда, а улица эта знаменитая со звездами – срань сранью.

– А хоть одну кинозвезду видела?

– Ага, видела, Тома Круза. Смотреть не на что.

– Ну ладно!

– Ей-богу, маленький, в оранжевой футболке, немолодой уже.

– Ну что-нибудь тебе там понравилось?

– Да мне многое понравилось! Природа, океан, луковые кольца…

– Какие кольца?

– Луковые. Надо Эличке сказать. Это крупная луковица режется кольцами и каждое колечко отдельно жарится в кляре. Вкуснотища!

– Тошка, ты можешь говорить серьезно?

– После такого перелета совершенно не могу говорить серьезно. Потом. А сейчас я тебе выдам неофициальный подарок, вот держи.

Тошка протянула Тасе три роскошно изданных диска Андрея Воздвиженского.

– Тошка! – завизжала Таська, бросаясь на шею кузине.

– А вот это уже официально!

– Что это?

– Очки. «Дженнифер Лопес». Примерь. Ой, попала, тебе идут!

– Тошка, спасибо, такое спасибо!

– На здоровье! Ну, что тут интересного было без меня?

– Когда тетя Марго уехала, на другой день к Нуце какой-то странный мужик приезжал.

– Какой мужик?

– Не знаю. На мотоцикле, в бандане. Нуцико удивилась, назвала его Юрием… отчества я не расслышала. В дом она его не повела, сидела с ним в беседке минут двадцать, потом он свалил.

– Погоди, в бандане, говоришь? Он такой высокий, широкоплечий, ему лет сорок, да?

– Да. А ты его знаешь?

– Видела один раз, он как-то маму привез на машине и ужинал у нас. Интересно, что ему от Нуцико понадобилось… Мама сказала тогда, что это клиент фирмы. Ты Нуцу не спрашивала о нем?

– Нет, я на урок тогда поехала, а вернулась, мне Андрей как раз позвонил, ну я и забыла.

– Ладно, вряд ли этот мужик в бандане втюрился в нашу Нуцу.

– Да уж. А больше вроде ничего такого…

– Значит, все хорошо?

– Вроде да. Тош, а ты там ни в кого не влюбилась?

– Чуть не влюбилась, но чуть не считается.

– А почему не влюбилась? Расскажи!

– Понимаешь, папа повез меня в одну русскую семью, с которой они дружат, там есть сын, ему восемнадцать, красивый парень, Дэвид, по-русски говорит уже хреново, но в принципе ничего, я сперва даже слегка на него запала, и родители у него славные, они там уже пятнадцать лет живут и здорово преуспели, дом у них клевый, не такой шикарный, как у папы, но очень красивый, на Голливудских холмах. И этот Дэвид на меня глаз положил, повел в кино, потом в кафе, на другой день опять встретились, он меня все про Россию расспрашивает, и вдруг чувствую, что ему ужасно хочется, чтобы я гадости какие-то про Россию рассказывала…

– Зачем ему это?

– Я заметила, что многим эмигрантам…

– Ты там что, со многими эмигрантами встречалась?

– Там – нет, но в Москву многие знакомые приезжали, и большинству охота, чтобы у нас все хреново было, наверное, чтобы самих себя убедить, что они правильно сделали, когда уехали… А мне это ужасно не нравится. И ведь Дэвид этот совсем маленьким уехал, ему-то зачем? Ну я и подумала – парень не умеет мыслить самостоятельно в восемнадцать лет. Мне такой не нужен.

– Но он же тебе понравился?