Эптон Синклер - Нефть!

Долго мчались они по полям и долинам и почти уже домчались до Ленинграда, но внезапно опять попали в западню, расставленную им хитрым врагом, и "Депутат дьявола" своими грязными руками начал уже рвать в клочья изящные одежды прелестной княгини, как это было обещано на афише. Но в самый критический момент появился ее герой со своим автоматическим револьвером и заставил негодяя и его сообщников отступить, а Ви в это время делала знаки за его спиной одному из друзей героя, который держал в руках бомбу, намереваясь бросить ее в негодяев. Вы представляете себе более справедливое и более поэтическое возмездие?! Ви и ее спасителю удалось удрать, на этот раз уже не на лошади, а в автомобиле, и по широким, выложенным бетоном дорогам они доехали до реки Невы, где на берегу, в кустах была спрятана моторная лодка. Но в этот момент их опять настигла погоня, и они вторично попали в руки негодяев, и грязные руки "Депутата дьявола" еще больше порвали легкие одежды Ви…

Но успокойтесь! В самую критическую минуту на Неве появилась целая американская флотилия, и американское знамя заколыхалось в воздухе под восторженный гул сидевших в театральном зале зрителей. Немедленно была спущена моторная лодка, "Депутат дьявола" бросился в воду, держа в руках бомбу своего приготовления, а Виола Трэсси и ее герой, агент тайной полиции, стояли, крепко обнявшись, в позе, которая была так знакома и Бэнни и всем сидевшим в зале зрителям.

Все время, пока на сцене развивалась эта история, Бэнни сидел рядом с героиней и держал в своей руке ее руку. Раз она нагнулась к нему и тихонько прошептала:

— Ну, разве же это так плохо?

— Картина отвечает вполне современным стандартам, — ответил он. — Она будет делать большие сборы.

Это было точь-в-точь то, что Ви сказала как-то Аннабель Эмс, и Бэнни почувствовал, что она крепче сжала его руку: с его стороны было очень умно и добро так ответить.

Экран был погружен в полнейший мрак. Восторженные аплодисменты начинали затихать. В зрительном зале снова зажглись огни, и публика устремилась теперь туда, где стояли герои вечера: Ви Трэсси, м-р Шмольский, Томми Палей и все те действующие лица, имена которых красовались на всех афишах. Все они пожимали друг другу руки и весело болтали, в то время как публика занимала все проходы и выходы, не будучи в силах оторвать глаз от лицезрения знаменитостей. В день всесветной премьеры зал обычно очень долго не пустеет. В сенях и у подъезда была тоже толпа, и многие стояли на ногах уже более двух часов в ожидании того момента, когда им удастся взглянуть на свою любимицу.

Ви и Бэнни выходили из театра одними из последних. У подъезда толпа была так еще велика, что они с трудом пробирались к своему экипажу, принужденные поминутно останавливаться и отвечать на приветствия знакомых. Среди этих последних Бэнни неожиданно увидел Рашель Менциес. Ее-то он совсем уж не думал увидеть здесь в этот вечер. Взгляды их встретились, и молодой человек тотчас же сказал себе, что он должен к ней подойти; Рашель, дочь рабочего, имевшая такой жалкий вид в своем старом, поношенном пальто и вылинявшей старомодной шляпе, не должна была думать, что то нарядное общество, которым он был окружен, могло заставить его отнестись к ней в этот вечер не так почтительно, не так дружески, как обыкновенно. И он тотчас же направился к ней.

— Добрый вечер, мисс Менциес! Я не знал, что вы любительница кино.

— Нет, я совсем их не люблю, — ответила она. — Мне хотелось только посмотреть, что они сделали с русской революцией.

— Ну, в этом отношении интересного для нас с вами было немного, — сказал он улыбаясь.

— Очень немного, — согласилась она.

Ему очень захотелось с ней поговорить, но не в этой толпе.

— Могу я помочь вам отсюда выбраться? — спросил он и оглянулся, соображая, в каком направлении им лучше двигаться.

Но в этот самый момент около него очутилась Ви. Теснимая со всех сторон поклонниками и поклонницами, осыпаемая дождем приветствий и восторженных похвал, Ви думала только об одном — о нем, о своем Бэнни. Ей надо было все время быть там же, где был он, — она чувствовала себя хорошо только тогда, когда он был рядом с нею. Очутившись опять с Ви, Бэнни решил прежде всего познакомить ее с Рашель Менциес. Он боялся, что Рашель может заподозрить его в нежелании познакомить ее, жалко одетую дочь рабочего, с этой блестящей особой в горностае и жемчугах.

— Я познакомлю вас сейчас с мисс Виолой Трэсси, — сказал он ей. — Ви, это мисс Рашель Менциес, моя товарка по университету.

С своей стороны Ви сочла своим долгом быть как можно любезнее с товаркой Бэнни и с самой приветливой улыбкой протянула ей руку.

— Добрый вечер, мисс Менциес.

Но Рашель продолжала стоять неподвижно и прямо и не взяла протянутой ей руки.

— Добрый вечер, мисс Тресси, — сказала она, и голос, произносивший эти слова, показался Бэнни каким-то совсем чужим, до странности беззвучным. Но, разумеется, это не могло удивить Ви, которая видела Рашель в первый раз. Что же касается того, что она не пожала протянутой ей руки, то это можно было легко объяснить ее застенчивостью и неумением держать себя в обществе таких блестящих звезд. Было очевидно, что Ви все так именно себе и объяснила, так как она спросила все с той же приветливой улыбкой:

— А как вам понравилась картина, мисс Менциес?

Этот вопрос был так же опасен, как те бомбы, которые изготовлял "Депутат дьявола". Бэнни это прекрасно понимал и, чтобы спасти положение, хотел сказать шутливым тоном: "Мисс Менциес социалистка, так же, как и я", но он не успел — Рашель уже отвечала:

— Я считаю эту картину самой зловредной из всех, которые до сих пор видела на экране.

Такой ответ, произнесенный со страстной горячностью, ни в коем случае нельзя уже было объяснить застенчивостью или чем-нибудь в этом роде. Виола Трэсси была поражена.

— О! В самом деле, мисс?

— Да. И я считаю, что все те, кто содействует успеху этой картины, берут на себя ответственность за всю ту кровь, которая будет потом пролита.

— Дело в том, Ви, что… — попробовал было вмешаться Бэнни, но она его остановила:

— Минуту! — и, обращаясь к Рашель: — Я желаю знать, что вы хотите этим сказать, мисс?

— Я хочу сказать, что эта картина — своего рода пропаганда. Ее цель — вовлечь нас в войну с Россией. И артистка, которая соглашается быть орудием такой цели, в лице своем позорит всех женщин.

Безумный гнев исказил черты Ви.

— Гадина! — вне себя от бешенства закричала она и, подняв руку, ударила Рашель по лицу.

На минуту Бэнни застыл от ужаса. Багровое пятно выступило на щеке Рашели, ее глаза были полны слез. Порывистым движением Бэнни бросился между двумя женщинами и схватил Ви за руку в тот момент, когда она собиралась нанести второй удар.