Эптон Синклер - Нефть!

"Об их революции надо судить на основании их собственных стандартов, а не на основании наших", — сказал Поль и прибавил с улыбкой, что это большая ошибка со стороны американских дельцов, стоящих во главе крупных предприятий, отождествлять себя с русскими "хозяевами" заводов и фабрик, которые при малейшем протесте со стороны своих рабочих призывали себе на помощь казаков, вооруженных нагайками.

Это немного успокоило м-ра Росса, но он продолжал настаивать на том, что все большевики были германскими агентами, и снова повторил рассказ о поезде, который доставил Ленина (м-р Росс произносил "Линайн") из Швейцарии через Германию в Россию. Поль спросил его, из каких источников он получил эти сведения? Германцы, по его мнению, так же боялись русских, как и американцы. Эти большевики сражались с правящими классами обеих сторон, и для германцев тот мир, который они заключили, по-видимому, опаснее открытой войны: революционная пропаганда могла проникнуть в их войска даже там, на Западном фронте.

Но для м-ра Росса все это было чересчур сложно. Он заявил, что если бы русские действительно хотели прийти на помощь делу мира и справедливости, они не изменили бы союзникам вплоть до того момента, когда у кайзера были бы отняты все бразды правления.

Потом Поль спросил, читал ли м-р Росс секретный договор союзников. И отец Бэнни принужден был признаться, что он никогда о нем ничего не слыхал. Тогда Поль объяснил, как Советы, не получив ответа от союзников на свой запрос о целях войны, которую они вели, открыли всему миру тайны тех соглашений, которые союзники заключили с русским царем по вопросу о разделе тех земель, которые они имели в виду отобрать у германцев, австрийцев и турок. Поль сказал, что текст этих тайных соглашений был изъят из американской прессы.

— И если мы с завязанными глазами примем участие в этой войне, — прибавил он, — и окажем этим содействие Великобритании, Франции, Италии и Японии в скорейшем достижении их империалистических целей, — то наш народ окажется введенным в обман, и настанет день, когда он сам в этом убедится.

На это м-р Росс, не задумываясь, ответил, что Поль может не беспокоиться, что, несомненно, все эти тайные договоры не что иное, как плод большевистского мошенничества. Разве не опубликовало американское правительство целую серию документов, которые ему удалось достать в России, свидетельствующих о том, что все большевики — германские агенты? И это уже ни в коем случае не фальшивые, но действительные документы, и Поль когда-нибудь в этом убедится, и ему станет стыдно, что он мог сомневаться в лояльности союзников. И как только он мог предполагать, что президент Вильсон позволит кому-нибудь себя одурачить?

Бэнни молча слушал разговор отца с Полем. Разобраться во всем этом было не легко, но все же ему казалось, что прав был м-р Росс. Что мог делать каждый честный американец в такое время, какое они теперь переживали, как не довериться вполне своему правительству? Бэнни немного шокировало, что человек, который носил военный мундир, мог говорить о своем начальстве так, как говорил Поль, высказывая на его счет те или другие сомнения, и он решил, что как только он останется со своим другом наедине, — он расскажет ему обо всем, что говорили агитаторы в школе, и постарается заразить его более горячим патриотизмом. Но Поль на его слова только засмеялся и похлопал его по спине, говоря, что их лагерь полон пропаганды всякого рода.

Однажды вечером все отправились слушать Эли в громадную палатку, заставленную сотнями деревянных скамеек. На них восседали и солдаты и хозяева окрестных ранчо со своими женами и детьми. В глубине был сделан деревянный помост, на котором стоял Эли в белом одеянии с золотой звездой на груди. Своей внешностью он напоминал какого-то персидского мага. Тут же помещался оркестр трубачей, и их инструменты так блестели, что глазам было больно. А когда они заиграли "Гимн славе" и вся аудитория запела этот гимн дружным хором, то казалось, что палатка не выдержит и разлетится на части.

Эли проповедовал против гуннов. Он говорил, как святой дух открыл ему, что неприятель будет побежден — и не далее как через несколько месяцев, и обещал спасенье всем тем, кто будет стоять за это святое дело и кто окажется достойным получить благодать от него — Эли…

В самом центре помоста помещался большой чан с водой, к которому вели несколько ступенек, и желающие получить "благодать" сидели рядом на помосте, одетые в белые длинные рубашки. Когда настало время совершать эту церемонию, Эли сам первый поднялся по ступенькам и погрузился в чан с водой, а потом стал хватать по очереди всех желающих получить от него "благодать" за шиворот, энергично тащил их в воду и окунал их в нее с головой. Этим путем они очищались от всех своих телесных грехов, а в тех случаях, когда схватывали какую-нибудь болезнь, снова возвращались к пророку "третьего откровения", который и врачевал их недуги.

На следующий день вся семья отправилась обратно в Парадиз. И сколько они везли с собой тем для разговоров! Хватило не только на всю дорогу, но не переговорить было всего и в несколько недель.

Что же касается Бэнни, то он думал дорогой о том, как он тоже будет жить в лагерях летом, после окончания школы, но только не в этих, а в офицерских лагерях, куда благодаря своему влиянию его хотел устроить м-р Росс.

В последних числах марта началось наступление германцев на Западный фронт — наступление, которого все так боялись. Началось одно из тех страшных сражений, к которым мир стал уже постепенно привыкать. Это сражение велось на многих сотнях миль Западного Фронта и продолжалось без перерыва и днем и ночью в течение нескольких недель. Оно происходило в Пикардийской провинции и известно под именем сражения при Пикардии. Волна германцев прорвалась сквозь британские линии, отогнала их назад на тридцать-сорок миль, захватив в плен стотысячное войско, и все заставляло думать, что всем самым мрачным предсказаниям м-ра Росса суждено было осуществиться в самом ближайшем будущем.

Но никто — ни союзники, ни германцы — не знал того, что в маленькой безвестной деревушке, затерявшейся среди плодовых садов Калифорнии, могущественный пророк напрягал все свои силы, чтобы помочь делу. Случилось так, что Эли Аткинс прочел в какой-то газете, в известиях, получаемых с фронта, что единственное, что могло бы спасти британскую армию, — это сильный дождь. А прочитав это, он собрал всех преданных ему последователей его ученья, и всю ночь они простояли на коленях, воздевая руки к небесам и моля их Творца послать дождь и бурю в Пикардии. И Творец услышал их моленья — и небеса разверзлись над той страной, и дождь полил потоками. Ноги гуннов и колеса их повозок вязли в липкой грязи, и целые отряды тонули при переправах через разбушевавшиеся, переполненные дождем потоки. Но в той полосе, где сражались британцы, дождя не выпало ни единой капли, дороги оставались гладкими и твердыми, подкрепления прибывали вовремя, и британские войска были спасены. И когда волна этих известий докатилась до деревушки, затерянной среди плодовых садов Калифорнии, ликующие хоры верующих, потрясая воздух, стряхивали со сливовых деревьев их нежные цветы.