Игорь Зотов - Аут. Роман воспитания

– Bom dia [5]! – приветствовал Георг незнакомца.

– Bom dia, meu senhor! – радостно отозвался тот.

Подошел, трижды пожал датчанину руку на туземный манер: сначала ладонь, потом большой палец, а потом подставил свой большой палец под ладонь Георга.

– Вы из столицы? – спросил Георг.

– Да, мой сеньор, я иду из столицы.

– Куда вы идете?

– Я иду в Танзанию, мой сеньор, – был ответ.

– В Танзанию? – нечто вроде изумления отразилось на лице Георга. – Это очень далеко. Тысяча километров. Не меньше.

– Не меньше, мой сеньор, – не переставая улыбаться, отвечал незнакомец. На лбу и щеках его темнели причудливые, почти фиолетовые узоры татуировки. Он представился: – Алфреду, мой сеньор.

– Георг.

Ингрид зашевелилась в кустах. Георг помог ей выйти.

– А это Ингрид. Мы идем в столицу. Это далеко?

– Совсем рядом – два дня. Да-да, два дня. Я вышел вчера утром, но меня еще подвезли на машине, мой сеньор.

Они вернулись в лагерь. Алфреду ничуть не удивился, обнаружив там детей. Большинство спали, а двое сидели, прислонившись спинами к стволу дерева.

– Этих детей я нашел там, – Георг махнул рукой на запад. – Кто они – не знаю.

Алфреду кивнул и, не переставая улыбаться, подошел к тем, что сидели у дерева. Что-то спросил у них, похоже, на ронга, они закивали головами. Алфреду присел на корточки, достал из сумки хлеб, раздал каждому по небольшому ломтю, стал расспрашивать дальше. Просыпались и остальные дети, вставали и подходили к Алфреду. Сели полукругом, негр кормил их хлебом, что-то расспрашивал, что-то рассказывал.

– Что это, наркота? – спросила Ингрид. – Кто они? Где мы?

– Не знаю где, – отвечал Георг, – мы идем домой.

– Домой? Как я здесь оказалась?

– Тебя несли на носилках. Можешь идти сама?

– Попробую.

Дети оживились, беседуя с Алфреду, на их лицах появилось даже некое подобие улыбки. Тот доставал из сумки шоколад, лекарства, кормил, смазывал раны, давал таблетки.

Потом подошел к датчанам, лучезарно улыбаясь.

– Эти дети целый год, мои сеньоры, провели у бандитов. Они из разных деревень, трое из них с побережья – макуа.

– Но кто они? – спросил Георг.

– Очень просто – из них готовили убийц. Сожгут деревню, всех убьют, а ребенка с собой заберут. Наркотики им давали. Учили убивать. Они почти все – убийцы. Нападали из засады, добивали раненых, отрезали уши. Каждое ухо – лишняя доза, мой сеньор.

– Какой ужас! – воскликнула Ингрид.

– Их было больше, но когда прилетели самолеты с бомбами, остались только эти. Война, моя сеньора.

– Они и нам могли отрезать уши!

– Могли, моя сеньора, – отвечал с печальной улыбкой Алфреду. – Среди них есть мальчик и из моего племени.

– Вы тоже из племени? – неуклюже спросила Ингрид.

– Я – киконде. Это на севере, на границе с Танзанией, – Алфреду махнул рукой вдаль. – Я возьму мальчика с собой. Я все равно иду туда.

– А остальные? – спросил Георг.

– А остальных я отведу в Ньока-Прайя, это почти по дороге. Вы не беспокойтесь, я сдам их властям целыми и невредимыми.

– Извините, зачем вы идете в Танзанию? – полюбопытствовала Ингрид.

– Я получил наследство, моя сеньора. Умер дядя, он был богатым человеком. Он завещал мне кокосовую рощу. Целую рощу, моя сеньора!

– Наверное, куча денег? – спросила Ингрид.

– Нет, моя сеньора, вовсе не куча, но что-то я получу.

– И вы идете пешком?

– А как еще, моя сеньора, как еще? Самолет – дорого, на машине опасно. Да машины почти и не ездят.

– И сколько же вы будете идти?

– До Ровумы я надеюсь добраться за месяц, а там недолго останется. Мои родственники живут на том берегу, за границей. А моя деревня – на этом, моя сеньора.

– Киконде, киконде… – проговорила Ингрид. – Я, кажется, что-то помню… Они делают скульптуры? Из черного дерева. Да?

– Да, моя сеньора. Мы прославились на весь мир.

– Как же вы попали сюда?

– Я воевал против колонизаторов. Я – ветеран, моя сеньора, я работаю в министерстве труда в департаменте снабжения. Надеюсь, мы встретимся, когда я вернусь, мои сеньоры.

– А вы вернетесь?

– Я продам рощу и вернусь, моя сеньора.

– Так же пешком?

– Так же пешком, моя сеньора, – улыбнулся ветеран.

– И вы не боитесь?

– А чего мне бояться? Бандитам я не нужен, с меня выкупа не получишь, а воевать я стар. Мне пора идти. Вам тоже. Река здесь петляет, и вы сделаете крюк, если будете идти вдоль нее. Этот мальчик покажет вам дорогу, он знает эти места, он – тсонга. Его зовут Жинито.

Алфреду подозвал к себе одного из мальчиков, положил ему руку на макушку. Мальчик равнодушно глядел на датчан.

– А он хорошенький, правда? – сказала Ингрид. – Он не отрежет нам уши, Алфреду?

– Что вы, сеньора! Он очень хочет вернуться в столицу. Он сказал, что там у него живет сестра, старшая сестра. Он уже один раз сбежал из лагеря в столицу, но сестру не нашел. Он хочет ее найти. Его родители погибли, это здесь неподалеку. Их деревню сожгли дотла.

– А если он и сейчас ее не найдет? – спросила Ингрид.

– Вы просто отдайте его властям. Они позаботятся. Ему нельзя оставаться здесь, а со мной он идти не хочет. Правда, Жинито?

Мальчик кивнул.

– Я бы взял вас с собой в Ньока-Прайя, – объяснял Алфреду, – но оттуда вы нескоро доберетесь до столицы. Вам придется ждать военной колонны, а их собирают редко. В стране неразбериха, сами знаете!

– Что знаем? – спросил Георг.

– Как, вы не знаете?! – изумился Алфреду. – А, ну да, ну да… Три дня назад погиб наш президент, его самолет упал.

– Как упал?

– Упал, упал. Никто не знает как. Никто не знает что. Что будет, что будет? А может, ваше правительство пришлет за вами вертолет?

– Мы доберемся. Спасибо, – отвечал Георг. – Только Ингрид… Она слаба.

– Возьмите – вот, – негр достал из сумки буханку серого армейского хлеба, коробок спичек и связку сухих желтоватых листьев. Осторожно отделил из связки четыре листика и протянул Георгу.

– Что это?

– Это листья матанды, они дают силы. Хорошенько жуйте половинку листа, не больше, и спокойно пройдете хоть сто километров! Сеньоре поможет. Заходите ко мне в Мапуту, буду рад вас видеть. Возьмите еще и это. – Алфреду снял с груди маленькое зеркальце на сизалевом шнурке и надел его на грудь Ингрид. – Полезная вещь, не снимайте его, пока не дойдете до города. Это против ньоки, против кобры, которая плюется. Она плюет в то, что блестит, в глаза! Теперь будет плевать в зеркало, если вы ее встретите на своем пути… Ха-ха-ха! – рассмеялся негр.

– А вам разве не пригодится?

– Нет, я хожу хорошо, я дружу со всеми, мои сеньоры.

Они обнялись. Алфреду окликнул детей, и гурьбой они спустились на берег. Алфреду внимательно осмотрелся, вошел в воду, забирая выше по течению, дети вереницей последовали за ним. Только в одном месте вода дошла ему до пояса. Через минуту они были на другом берегу.