Олег Рой - Обняться, чтобы уцелеть

– Что с тобой, котик? – кокетливо хихикала она. – Я тебя сегодня не узнаю, ты такой… темпераментный… Да подожди ты, колготки порвешь!

Он торопливо раздел ее, попутно освободившись от своего халата, положил на спину и овладел ею в традиционной позе, которую в народе как только не именуют… Двигался, тяжело дыша, случайно поднял голову, бросил взгляд в зеркало… и буквально ошалел от увиденного. Там, в резном дубовом оформлении, также занимались любовью на широкой кровати отражения его и Инны. Но там девушка стояла на четвереньках, а сам Голубев, пристроившись сзади, явно осуществлял тот самый анал, который ему в реальной жизни так ни разу и не удалось попробовать. Более того, собственное отражение посмотрело на него, подмигнуло и вернулось к своему занятию.

«Ничего себе!» – ахнул Голубев.

– Милый, ну что же ты остановился? – застонала вдруг реальная Инна. – Еще, еще, продолжай!

И Леонид продолжил, не отрывая взгляда от зрелища в зеркале, и продолжал до тех пор, пока наслаждение не пронзило его тело с головы до ног. Удовольствие было столь сильным и острым, что он закричал, и был в этот миг почти уверен, что его крику вторит другой, раздающийся из зеркала…

Голубев в изнеможении повалился на подушки. Инна прижалась к нему и замурлыкала, что обычно было ей несвойственно:

– Знаешь, зайка, это что-то потрясающее! Сегодня у нас все вышло как-то особенно…

Потом она встала и отправилась в ванную, а Леонид снова взглянул в зеркало. Его отражение также бессильно раскинулось на кровати, и на лице его была торжествующая улыбка.

– Ну, ты даешь! – сказал Голубев реальный Голубеву, что глядел на него из дубовой рамы. И тот словно ухмыльнулся в ответ:

– Только не говори, что ты хотел увидеть что-то другое! Все равно не поверю!

Зима, царившая в тот год, получила название аномальной и, похоже, изо всех сил старалась оправдать этот эпитет. Сначала в Москве все тянулась и тянулась продолжительная оттепель. Наконец под самый Новый год похолодало и немного присыпало снегом – и тотчас погода впала в другую крайность. Сильнейшие морозы, начавшиеся где-то в Сибири и на Дальнем Востоке, чрезмерные даже для закаленных краев, стали постепенно двигаться на запад и к середине января докатились до столицы. Проснувшись утром, еще не пришедшие в себя после затяжных рождественских каникул москвичи с изумлением обнаруживали, что оконное стекло покрыто толстым слоем узорного инея, а еле различимый за ним градусник показывает что-то около минус тридцати. Ничего себе!

Леонида Голубева морозы сначала беспокоили мало. Родной город, где он вырос, находился в области резко континентального климата, и холодные зимы были там привычным явлением. Он был уверен, что и не заметит перепада температур, но на третий день похолодания почувствовал, что заболевает – зачихал, закашлял, из носа потекло, стало ломить тело, и сразу же испортилось настроение. Даже незначительные проблемы, которые повлекли за собой столичные заморозки, ужасно раздражали и выбивали из колеи. Во-первых, начались резкие перебои с транспортом. Нежные иномарки, на которых привыкло ездить все его окружение, просто отказывались заводиться при такой температуре. Во-вторых, похолодание выбило из колеи весь рабочий процесс. Сотрудники, помощники, партнеры и прочие вмиг стали неорганизованными и необязательными, постоянно опаздывали, а говорить норовили только о том, как холодно на улице, с какими трудностями сопряжена дорога. В конце концов Леонид, заставший своих референтов за чтением очередного присланного по Интернету «Дневника замерзающего москвича», задал им такую взбучку, что сотрясло весь офис. Обычно он редко выходил из себя, но если уж это случалось, то в гневе бывал страшен. Теперь можно было быть уверенным, что у его подчиненных надолго пропадет желание хихикать в рабочее время над сетевыми приколами.

Не успел он немного остыть, как позвонила Инна и принялась канючить, что ей очень плохо, она теплолюбивое существо и в такую стужу физически не может существовать.

– Что ты хочешь? – довольно резко прервал ее Леонид. – Купить тебе еще одну шубу? Или новую машину, которая будет заводиться в морозы? «УАЗ» подойдет? Они в любую погоду ездят.

– Ты чего сегодня такой неласковый, котик? – обиделась девушка.

– У меня много дел, я неважно себя чувствую, и вообще настроение паршивое.

– Ну, извини, я не вовремя… Я просто подумала – может, пока у меня нет никакой работы, я бы могла съездить куда-нибудь к теплому морю…

Голубеву понравилась эта идея. Последнее время он все чаще ловил себя на том, что подруга стала его раздражать. Если бы можно было сплавить ее с глаз долой недели на две, а то и на три, это было бы отличным решением проблемы.

Он разрешил Инне заняться поиском подходящего варианта, а потом связаться с одним из его секретарей для решения вопросов с оплатой и оформлением путевки. Отложил телефон, с чувством высморкался и приказал вызвать машину.

– Еду домой, я что-то совсем расклеился…

Уходя, бросил прощальный взгляд в одно из зеркал. Нос покраснел и распух, глаза казались воспаленными, лицо было бледно…

По плану, записанному в электронном ежедневнике, ему сейчас надо было бы ехать в Well-being, но о каких занятиях спортом может идти речь, когда человек болен?

Дома, конечно же, оказалась Раиса Павловна, помощница по хозяйству. Голубев нанял ее сразу же после новоселья – должен же кто-то убирать квартиру, следить за состоянием его одежды, обеспечивать доставку продуктов и все такое прочее, – но при этом попросил как можно реже попадаться ему на глаза и выполнять всю работу в его отсутствие. Леониду не нравилось, когда в его квартире находились еще какие-то люди. Исключением были Инна да изредка приезжавшие в гости Жора с Людмилой.

Раиса Павловна пылесосила в спальне. Голубев, которому больше всего на свете хотелось раздеться и улечься наконец в постель, сказал ей:

– На сегодня уборку можно закончить. Лучше пойдите на кухню и приготовьте мне чаю с лимоном!

Но женщина, не выключая пылесоса, только показала ему знаком, что ничего не слышит из-за шума, и продолжала свое занятие.

Леонид рассердился. Что это такое, в конце концов? Он что, не хозяин в собственном доме? Сделав пару энергичных жестов, он постарался привлечь к себе внимание. Домработница выключила пылесос.

– Вы что-то хотели, Леонид Николаевич?

– Я сказал, чтобы вы заканчивали.

– Да, сейчас-сейчас, мне немного осталось…

И после этих слов она как ни в чем не бывало снова включила свой агрегат и стала водить щеткой по ковру.