Андрей Донцов - The офис

Все эти фразы Семен не говорил, а буквально промурлыкивал, жмурясь и урча. Вид у него и правда был блаженный.

«Может, его это… просто так здесь держат…» – вдруг с ужасом подумалось Петрову.

– Ты ведь всякие там проводки можешь делать? Не только розетки-провода?

– Справимся с любыми, – ответил электрик Петров. – Ну, обычно розетки, конечно, делаем. А что еще надо-то?

– Кнопки!

– Не понял? – робко процедил Петров.

– Розетки нам на хрен не нужны, новые кнопки… монтировать сможешь?

– Справимся, – отрапортовал Петров.

Задача оказалась непростой. Не лампочку какую-нибудь поменять. Хотя Семен сказал, что до лампочек дело тоже дойдет, просто есть потребности более важные.

Язык Егорушкина отличался от обычного. Он с многозначительным видом повторял одни и те же фразы: «Потребности офиса», «Поступательность развития требует» и, когда речь заходила о чем-либо смешном, вдруг становился серьезным и повторял: «Дойдем и до этого, не сразу, но дойдем», или «Сделаем и это, не сразу, но сделаем», или «Купим и это, не сразу, но купим»… И так далее.

От этих постоянно повторяемых фраз от вчерашнего слюнявого очкарика исходила такая блаженная уверенность, казалось, он сам себя успокаивал ими, делясь своим спокойствием с окружающим миром.

– Для начала небольшой тест, задание, так сказать, на копейки. Пятьсот долларов хватит тебе за пару дней работы?

– Более чем, – обрадовался Петров, но тут же напустил на себя серьезный вид: – Хотя от работы зависит.

– У нас, видишь, у каждого стола есть пульт управления. У кого-то два таких пульта, у главного – три! А может, и больше… Все – с кнопками, про которые я тебе говорил. Я тут задумал сделать с этими кнопками одну прикольную вещь – у нас руководство ценит нестандартное мышление… Заимствует его и в этом случае частенько поощряет.

Тест на профпригодность состоял из монтажа на пульт дополнительной кнопки, сигнал от которой шел в специальное подсобное помещение, где дежурили актеры.

Кнопка называлась «Цыгане» и подразумевала нажатие в случае визита почетных гостей, преимущественно иностранных.

Идея была простой, но действенной. По велению руководителя табор с плясками, песнями, а также серебряным подносом с чарками водки вихрем залетал в кабинет, и обычно с этого момента важный визитер мало что помнил. В его памяти яркими вспышками всплывали какие-то моменты – как правило, коктейль из белых простыней, здоровых грудей, упругих ягодиц и звона посуды, – но именно цыгане были последним четко осознаваемым фрагментом предыдущего дня.

Работа была выполнена, и, по словам Егорушкина, наставало время для более основательных деяний.

Перед первым серьезным заданием Петров принес по настоянию Егорушкина клятву конфиденциальности. Точнее, клятву заменял весьма странный обряд, без которого дальнейшая работа в УРАПРОМИИ была невозможной.

Ритуал проходил в одном из помещений, похожем на площадку ночного клуба, где внизу находится танц-пол, а по низкорасположенным балконам за решеткой – зрители.

В момент, когда Петров вышел на середину зала, балконы были почти пусты, но по мере произнесения слов клятвы места заполнялись, и конец действа наблюдали уже больше полутора сотен офисных зевак.

Церемония состояла в следующем.

В момент появления Петрова на площадке загорелся экран, и на нем стали появляться фразы. Как в караоке. Разница была только в двух вещах.

Петь или проговаривать нужно было только слова, написанные голубым по белому, а слова, написанные красным на белом экране, были подсказками кадровой службы УРАПРОМИИ, которые нужно было учитывать при произнесении клятвы.

Так вначале появилась красная надпись: «Для вас специально в фольклорной стилистике», заиграла музыка, похожая на «Калинку», и загорелись слова, которые уже надо было выкрикивать.

– Буду работать! Буду стараться!

Петров начал было двигаться аккуратно, стараясь сохранять достоинство и боясь осрамиться на публике каким-нибудь нелепым движением…

Красная надпись подтолкнула его: «Танцуйте активнее. Срочно! Активнее!»

Тут он пустился в пляс, причем впервые жизни.

Со стороны трибун послышались одобрительное гиканье и свист.

– Буду отдавать себя без конца! – вопил Петров, выкидывая коленца.

«Искреннее. Вы же русский человек» – гласила надпись.

Тут Петров пошел вприсядку. Не пропадать же на таком пустяке…

Церемония длилась минут двадцать, но Петров стоял после ее прохождения буквально в мыле…

Пот ручьем стекал со лба, ел глаза, спина была мокрая… Сердце стучало, никак не могло успокоиться, а губы продолжали нашептывать последние слова клятвы: «Ай-лю-лю, лю-лю, лю-лю! УРАПРОМИЮ люблю!»

Егорушкин хотел было привычным жестом похлопать его по плечу, но в ужасе отдернул руку, словно угодив в лужу.

– Говорят, прошлый электрик был поколоритнее… – грустно заметил Егорушкин. – Ну да ладно, вроде принят!

В выходные подъезжали «погорельцы» из торгового центра. Про деньги ни слова, просили абонемент на футбол достать.

Петров не был злым человеком. Не отказал.

Первое серьезное задание было действительно связано со стадионом.

УРАПРОМИЯ спонсировала футбольный клуб и живо интересовалась всеми делами команды. Новый иностранный тренер лишил спонсоров главного удовольствия, которое ценилось выше завоеванных очков и титулов, – возможности заходить с наставлениями в раздевалку команды. Месяц мучений сказался пассивностью на трансферном рынке, ибо в покупке игроков без права кричать на них в раздевалке не было ни привычной логики, ни внутреннего драйва. Однако общественность требовала активных действий, результаты команды внушали оптимизм, и было необходимо искать «новые компромиссные пути решения вопросов».

Во время выезда команды в стены раздевалки были вмонтированы камеры наблюдения последней разработки, на базе, как и на стадионе, предполагалось сделать то же самое. Сигнал поступал в офис УРАПРОМИИ и транслировался на большие экраны в двадцать семь кабинетов. На пульте каждого кабинета появилась кнопка «Футбол», и ее владелец мог безнаказанно окунуться в скрытый от глаз обывателя спортивный мир.

Популярность футбола бешено росла. Заявок на установку кнопок «Футбол» в свои кабинеты поступало все больше и больше, и руководивший проектом Егорушкин был наверху блаженства.

Все это время семья Петрова жила в ожидании расчета и с трудом догадывалась о его размере. Перебивались в основном редкими халтурами кормильца по соседям.

Работа была проделана сложная и ответственная, но все разговоры о сумме Егорушкин сводил на нет:

– У нас нет конкретных цифр… Каждому воздастся по заслугам – поверь, брат Петров.