Николай Бахрошин - Идол липовый, слегка говорящий

Безобразная, в общем, получилась сцена. Не джентльменская, увидел бы кто со стороны. Трое здоровых лбов крутят и жмут хрупкую девушку, словно сок из нее выдавливают…

А та, стерва поганая, еще и кусается!

Дальше, в обход артиллерии, они двинулись не скоро.

– Ну, журналист, бывай здоров! – сказал Павел. – И тебе, барышня, не хворать…

Он протянул Саше руку. Тот машинально пожал его ладонь, твердую и широкую, как лопата. Он все еще ничего не понимал. Ирка тоже, судя по выражению лица.

– Так куда же вы теперь? – спросила она в очередной раз.

– Мы – туда, – Петр широко махнул рукой. –

А вам с Саньком в другую сторону. Заимка Демьяна здесь где-то недалеко, я карту этих мест хорошо помню…

Какая карта, откуда она? И каким образом он ее помнит?

– Компас мы вам оставляем, так что не заблудитесь. Ружья охотничьи, патронташи тоже оставляем, нам они больше не нужны, а вам пригодятся, – обстоятельно, по-хозяйски продолжал Петр. – Жратву я поделил пополам, так что с голоду тоже не помрете…

– Стрелять-то умеешь, журналист? – спросил Павел, перебив его.

– Приходилось, – ответил он.

– Я тоже умею! – немедленно встряла Ирка.

– Вот тебе бы лучше не надо, – насмешливо сказал Павел. – Хотя ружей оставляем два, так что не подеретесь. Постреляете на пару… Рекомендую не сразу друг в друга палить, а сперва прицелиться.

– Добрый ты, – пробурчал Саша.

– Ты извини, браток, больше ничего для вас сделать не можем, – невозмутимо продолжал Петр. – Хотелось бы, но права не имеем. Хорошие вы ребята, но есть такое железное слово – приказ. Ты, Санек, как мужик, должен понимать. Об остальном сами догадайтесь… Я и так вам сказал больше, чем можно…

Интересно, чего же он такое сказал?

Ирка тоже внимательно слушала, растерянно смотрела на них и вопросительно оглядывалась на Сашу.

Красивые у нее были глаза, надо отметить. Яркие, большие, блестящие, как переспелые вишни на солнце, опушенные острыми, как стрелы, загнутыми ресницами. Ты что-нибудь понимаешь, спрашивали эти красивые глаза. Я – нет! И я – нет! А что вообще происходит?

Впрочем, что происходит, Саша постепенно начинал понимать. По крайней мере догадываться. Его право…

Далеко обойдя по лесу «зону обстрела», Петр объявил неожиданный привал. Пока Саша с Иркой перекуривали на поваленном дереве, геологи вдруг, словно по команде, взялись потрошить собственные рюкзаки, выворачивая самые потайные карманы. На белый свет стали появляться многочисленные футляры темного пластика, откуда, в свою очередь, извлекались разнообразные вороненые железяки грозно-военного вида. Все это изобилие ловко соединялось между собой, защелкивалось, прикручивалось, вставлялось и скоро обрело знакомые Саше по военным командировкам очертания двух снайперских винтовок Драгунова, пистолетов Стечкина и еще какого-то оружия, уже не знакомого, но явно дорогого и сокрушительного с виду. Ловкие, быстрые руки, спокойные, отрешенные лица, сосредоточенные складки на лбу. По карманам и кармашкам штормовок рассовываются обоймы, дымовые шашки, прочая военная мелочь. Спецназ готовится к десантированию…

Да, узнаваемая картина…

Саша уже видел таких людей, спокойных, отрешенных и сосредоточенных. Опасных и быстрых, как ядовитые змеи. Сильных другой, внутренней силой, которая видна в них даже в состоянии улыбчивого покоя, как экстрасенсам всегда видна пресловутая аура…

И как он сразу не догадался? Ведь бросалось в глаза! Мелочи, но можно было заметить, понимал теперь Саша.

Геологи? Черта лысого…

А кто они? ГРУ, ФСБ? Какие-нибудь РВУ или РЕЖУ?

Понятно, что спецы. Военные специалисты широкого профиля и узколетальной направленности. Лохматые бороды, дурацкие гривы – вот что ввело его в заблуждение с самого начала. Водка, кроссворд из «Экспресс-фактов», тектонические рассуждения… «Люблю вашу газету – на нее вздрочнуть хорошо».

А что удивительного? Тоже люди. Почему бы, действительно, двум бывалым воякам не выпить и не подрочить в перерывах между боями на невидимом фронте? Гораздо логичнее им выпить и подрочить, чем, скажем, штудировать переписку Жукова с Рокоссовским… А нелепые бороды и лихие гривы отрастить недолго, не велика хитрость…

Так!

И что получается? Много чего получается, много, но ничего хорошего…

Выходит, авария вертолета – это тоже не случайность? Если Петр и Павел, апостолы из соответствующих органов, хотели, рассчитывали попасть в эту загадочную Ващеру по своим разведнадобностям, значит, знали, что вертолет не долетит до цели и приземлится здесь? А откуда они могли знать? Грозовые явления пока что к ведомству обороны или безопасности не относятся, это по другому департаменту, более высокому…

А другие, кто остался у озера, они кто? Тоже спецназовцы под личинами? И куда же все-таки его занесло, в какую историю вляпался?

Вопросы, вопросы… Слишком много вопросов даже для заезжего журналиста. Отвечать на которые, честно говоря, не хочется. Как маленькому ребенку, углядевшему, что в темноте ворочается нечто большое, совсем не хочется выяснять, что это такое. Хочется закрыть глаза и позвать маму. Конечно!

Это только в кино интересно – лихой представитель прессы попадает, выявляет и разоблачает все подряд. Под рукоплескания выносит на суд общественности. На самом деле любой мало-мальски соображающий журналист старается держаться подальше от настоящих секретов, как муха всегда отлетает подальше от хлопков мухобойки. Потому что даже за участковым ментом стоит его отделение милиции, а за журналистом – всего лишь пресловутое общественное мнение. Другими словами, пшик на постном масле… Те, кто думали по-другому, кончали обычно плохо и быстро. Этому Саша знал много примеров, слишком много. Ладно – убьют, а ведь могут и просто покалечить мимоходом. И будешь потом сидеть дома по инвалидности второй, тихой и не критической группы, спиваться с отчаяния и рассказывать случайным собутыльникам о боях-пожарищах. Потихоньку пропивать остатки исподнего, не нужный ни своему изданию, ни остальной массовой аудитории. Вот таких примеров Саша навскидку мог назвать сразу несколько…

А он, Саша, вообще не по этому ведомству, между прочим! Ему подайте снежного человека или зеленого, как огурец, инопланетянина! Вот тут он спец, вот их он бы разоблачил с удовольствием! А государственные тайны – это не по его профилю, сто лет бы их не знать и еще сто раз по столько!

Наверное, это тоже была истерика своего рода. Тихая, внутренняя истерика без внешнего проявления эмоций. Неслышный вой рассудительного человека, осознавшего наконец, что он не просто попал, а откровенным образом вляпался, вспоминал потом Саша.