Кэндзабуро Оэ - Чудная работа

Мы снова замолчали, продолжая разглядывать дым. Живодер взвалил на плечо связку шкурок. На фоне закатного неба четко вырисовывался его силуэт.

– Завтра неплохо поработаем, – довольным тоном сказал живодер. – Хороший денек будет!

На следующий день была прекрасная погода. Подрядчик не появлялся, однако работа шла своим чередом, и к полудню мы сделали треть того, что полагалось на день. Мы порядком устали, но бодрились. Только студент нервничал и был явно не в своей тарелке. Его раздражала грязь на брюках. Он ворчал, что собачий дух чувствуется, хотя он чуть не всю ночь мылся в ванне.

– Собачью кровь из-под ногтей никак не вычистить. И сколько ни намыливаешься, запах сохраняется.

Я мельком глянул на его руки: ногти на тонких пальцах были длинные и грязные.

– Зря ты пошел на такую работу, – сказала студентка.

– Вовсе не зря, – все больше распаляясь, ответил студент. – Не пойди я, взялся бы другой, и он не избавился бы от засохшей под ногтями крови, и он пропах бы с головы до ног свежей кровью. Мне прямо душу воротит.

– Да ты гуманист, – холодно заметила студентка.

Студент молчал, уставившись в землю…

Живодер попробовал заговорить с ним, но он отвечал невпопад, и у живодера тоже испортилось настроение.

Когда я привел на поводке собаку, что-то вроде сеттера, у живодера был перекур. Невдалеке стоял студент, демонстративно повернувшись к нам спиной. Я подошел с таким видом, будто прогуливаюсь с собачкой.

– Привяжи ее пока вот тут, – сказал живодер.

Я набросил поводок на столбик у входа.

– До чего же они все здесь смирные, – скучающе сказал живодер. – Нашлась бы хоть одна злющая да ростом с теленка!

– С такой не скоро справишься, – сказал я, с трудом подавляя зевоту, так что на глазах выступили слезы. – Вдруг она кидаться начнет?

– На этот случай у меня есть способ утихомирить ее, – сказал живодер, тоже подавляя зевоту. – Делаю так, и…

Он показал, как затягивается на волосатой руке кожаный ремень.

– Хватит! – закричал студент. – Не хочу слышать этот гнусный разговор!

– Я показываю, как усмирить большую собаку, понял? – сказал живодер.

У студента дрожали губы.

– Я считаю подлым все, что ты делаешь. И отвратительным. Уж с собаками-то надо поступать благородно.

– Болтаешь вздор, а самому даже щенка не прикончить, – выкрикнул побледневший живодер.

Студент с ненавистью смотрел на живодера. Вдруг он поднял с земли палку, кинулся к собаке, привязанной у входа, и замахнулся. Собака залаяла и бросилась на него, он было попятился, потом снова подскочил к рвавшейся на привязи собаке и ударил ее по уху. Собака подпрыгнула, стукнулась о загородку и взвыла. Она была еще жива. Изо рта у нее капала кровь. Едва передвигая ноги, она сделала несколько шагов. Студент не двигался, тяжело дыша и не отводя взгляда от собаки.

– Добивай! – заорал живодер. – Не мучай животное!

Студент стоял как вкопанный.

Весь дрожа, он открытым ртом хватал воздух. Собака, удерживаемая туго натянувшимся поводком, корчилась в конвульсиях, царапая лапами землю. Я выхватил у студента палку и ударил окровавленное, покорно взглянувшее на меня животное прямо в нос. Собака пронзительно тявкнула и растянулась на земле.

– Ты же зверствуешь! – воскликнул студент.

– Что?!

– Негодяй! У собаки уж не было сил сопротивляться.

Ярость сдавила мне горло, но я повернулся спиною к студенту и снял с собаки поводок…

– Хватка у тебя есть, – сказал подошедший ко мне живодер. – Без этого нечего и браться за наше ремесло.

Однако хватки мне явно недоставало. Покрытый паршой пес в конце дня укусил меня за ногу.

Когда я подвел его к загородке, студентка выносила залитые кровью шкурки. Увидев их, пес встревожился и заметался. Натягивая поводок, я пытался заставить его успокоиться, но он сделал отчаянный прыжок и вцепился мне в ляжку. Живодер выскочил из-за загородки и оттащил его. Боли от укуса я не почувствовал.

– Ну и завопил же ты! – сказала студентка. – Добрался-таки до тебя этот пес.

Носок намок от крови.

Живодер прикончил собаку, разжал пасть и осмотрел.

– Опасный укус! Зубы старые, едва держатся. Взгляни, какая скверная пасть!

Я страдал малокровием, и мне стало дурно. Я зашатался, но студентка поддержала меня. Больше всего мне не хотелось, чтобы студент что-нибудь заметил.

Я лежал на кожаном диване. Медсестра бинтовала мою ногу.

– Больно? – спросила она.

– Нет, не больно.

– Я так и думала.

Она встала и посмотрела на меня.

– Попробуйте походить!

Я подтянул брюки и сделал несколько шагов.

– Наверное, из-за перевязки нога немного онемела.

– Ничего страшного. За лечение заплатите потом, когда вам сделают прививку. Вам выпишут общий счет.

– Что? Еще и прививка?

– А как же! Вам, я думаю, не хочется заболеть бешенством?

Я сел на диван и уставился в пол. Пальцы с заусеницами у ногтей прыгали на коленях.

– Бешенством, говорите?

– Конечно!

– На прививку придется несколько раз приходить?

– Жить или умереть – что-нибудь одно, не так ли? – сухо сказала сестра.

– О-о-о! – простонал я. – Ну и влип же я!

– Что вы имеете в виду?

– Собачью пасть! – огрызнулся я.

– Э-э-эй! Где ты?

Кто-то звал меня. Я вышел из помещения через заднюю дверь. Перед бараком собрались все наши. Полицейский, стоявший в центре, обернулся и взглянул на меня. Я медленно подошел. Он записал мое имя и адрес.

– В чем дело? – спросил я.

Полицейский поскреб подбородок и ничего не ответил.

– Да расскажите же!

– Исчез подрядчик. Он умудрился собачьи тушки сбыть в мясную лавку. Мясник заявил в полицию, но подрядчика и след простыл, – объяснила студентка.

Я молча смотрел на нее.

– Пропали наши денежки!

– Угу!

– Вот некстати он сбежал, – сказала студентка.

Я перевел взгляд на живодера и студента. Оба были бледны и расстроены.

– А где мне взять деньги на лечение?

– Небось собака не укусила ни подрядчика, ни растяпу мясника, – ввернула студентка.

– Возможно, вас вызовут для дачи показаний, – повысил голос полицейский.

– Пусть вызывают, мы же не торговали псиной, – возразил студент.

– Забивать собак – это непорядок!

– Нам-то что, наше дело маленькое.

Полицейский не удостоил студента ответом и удалился. Наступило молчание.

Нога моя распухла и ныла все сильнее.

– Сколько собак мы убили? – спросила студентка.

– Семьдесят.

– Стало быть, осталось восемьдесят?

– Что нам делать? – сказал студент.

– Идти по домам! – в сердцах бросил живодер и отправился на площадку за своими вещами.

Мы пошли к воротам.

На ходу студентка касалась меня плечом.

– Послушай, болит, наверно?

– Болит! Еще и прививку, говорят, надо делать.