Николас Спаркс - Дневник памяти

Нет, хорошо, что она все-таки приехала и своими глазами увидела, что Ной стал именно таким, каким она его представляла. Теперь Элли увезет с собой это сокровенное знание. В последние годы она видела слишком много мужчин, искалеченных войной, трудностями, бедностью. Они не смогли уберечь свою душу, а вот Ною это удалось.

Сейчас время бизнеса, а не поэзии, окружающие с трудом понимают таких, как он. Американская экономика переживает подъем – так, во всяком случае, пишут газеты, – и люди рвутся вперед, пытаясь забыть ужасы войны. Элли понимала причины, толкающие их в погоню за славой и богатством, но с грустью замечала, что многие, подобно Лону, теряют в этой гонке чувство прекрасного.

Ну кто в Роли стал бы тратить время на восстановление обшарпанного дома? Читал бы Уитмена или Элиота, наслаждаясь звучанием строк, размышляя о душе? Любовался рассветом или закатом из старого каноэ? Поступки непрактичные, бесполезные, и все же Элли чувствовала их необходимость – они делали жизнь ярче.

Как и искусство. Удивительно, но лишь приехав сюда, Элли смогла осознать, в чем ее призвание. Или, вернее, вспомнить. Как же она умудрилась забыть, до чего это важно – своими руками творить красоту? Ведь Элли была рождена именно для этого, тут нет никаких сомнений. Сегодняшнее утро доказало, что она настоящая художница, и что бы ни случилось, она снова начнет рисовать. Непременно начнет, кто бы что ни говорил.

Интересно, Лон ее поддержит? Элли припомнила, как однажды, пару месяцев спустя после их знакомства, она показала ему свой рисунок. Абстракцию вроде той, что висела над камином у Ноя и так восхищала его, только чуть менее выразительную. Лон рассмотрел картину, изучил ее вдоль и поперек, а потом спросил, что там нарисовано. Элли даже отвечать не стала.

Она тряхнула головой, прогоняя несправедливые мысли. Разумеется, Лон не Ной, Элли и полюбила-то его совершенно за другое. Лон надежный и спокойный, кроме того, они люди одного круга, с детства Элли готовили к мысли, что она выйдет замуж именно за такого человека. С Лоном ее не ждут никакие сюрпризы, их жизнь будет приятной и стабильной, он станет примерным супругом, а она – заботливой женой. Они поселятся неподалеку от друзей и родителей, заведут детей, займут определенное положение в обществе. Ведь именно так Элли и собиралась – нет, мечтала! – жить. И хотя их любовь нельзя назвать страстной, она давно убедила себя, что страсть приходит и уходит, а дружба и взаимопонимание, остаются. С этим у нее с Лоном все было в порядке, и Элли считала, что ей этого достаточно.

Однако теперь, наблюдая за Ноем, за тем, как легко и усердно он гребет, Элли ощутила, что поторопилась с выводами. Что бы ни делал Ной, он излучал чувственность, и Элли поймала себя на том, что любуется им не как другом, а как желанным мужчиной. Такое не пристало женщине, обрученной с другим, и Элли попыталась отвлечься, рассматривая реку и окружающий лес. И все же ловкие, ритмичные движения Ноя снова и снова притягивали ее взгляд.

– Вот мы и на месте, – сказал Ной, подгребая к группке деревьев на берегу.

Элли удивленно огляделась, но не заметила ничего интересного.

– Где?

– Здесь, – ответил Ной, направляя лодку к поваленному стволу, который полностью скрывал и так почти незаметную для глаз протоку.

Ной повел каноэ вокруг дерева, а потом проплыл под ним, причем и ему, и Элли пришлось пригнуться, чтобы не стукнуться о ствол.

– Закрой глаза, – шепнул он Элли.

Она послушно прижала пальцами веки.

Элли слышала плеск воды и чувствовала, как лодка продвигается вперед, все дальше от реки.

– А теперь, – объявил Ной, – открывай!

Элли и Ной сидели посреди озерца, питавшегося водами реки. Озеро было небольшое и совершенно незаметное, пока к нему не подплывали вплотную. Зато необыкновенное. Каноэ окружили дикие лебеди и гуси. Тысячи птиц, в некоторых местах они сгрудились так тесно, что полностью закрывали воду. Стаи лебедей издалека походили на айсберги.

– Как красиво, Ной! – выдохнула Элли.

Она во все глаза смотрела на прекрасных птиц. Ной молча показал на стайку птенцов, совсем маленьких, видимо, только что вылупившихся. Малыши старательно плыли вслед за взрослыми гусями, упорно стараясь не отстать.

Воздух наполняли гортанные крики и гогот. Каноэ медленно двигалось к центру озера. Птицы, казалось, не замечали его, кроме тех, кому пришлось отплыть в сторону, чтобы их не задело лодкой. Элли потянулась погладить лебедя и ощутила под пальцами упругие перья. Ной достал со дна лодки пакет с хлебом и протянул его спутнице. Она взяла кусок, раскрошила и бросила птицам, стараясь в первую очередь накормить птенцов. Они потешно плавали кругами, пытаясь схватить побольше крошек, и Элли заливалась смехом.

Скоро вдалеке бабахнул гром – гроза приближалась не спеша, но неумолимо. И Элли и Ной поняли, что пора возвращаться.

Ной повел каноэ обратно к реке, еще усерднее, чем раньше, работая веслом. Элли сидела молча, потрясенная увиденным.

– Ной, – наконец спросила она, – откуда там столько птиц?

– Не знаю. Обычно лебеди с севера летят зимовать на озеро Матамускит, а в этом году почему-то решили остановиться здесь. Почему – кто их знает! То ли погода напугала, то ли сбились с дороги. Все равно рано или поздно они вернутся домой.

– Так они не останутся?

– Вряд ли. Их ведет инстинкт, а это чужое место. Гуси, может, и останутся, а лебеди двинутся дальше.

Ной поспешно греб к дому – черные тучи клубились прямо над лодкой, заморосил дождь. Сверкнула молния, прогремел гром, ближе и четче, чем раньше. Дождь усилился, Ной погнал лодку еще быстрее, вкладывая все силы в каждый рывок.

Капли потяжелели…

Дождь перешел в настоящий ливень…

Завыл ветер…

Хлынуло как из ведра… Ной поднажал, помчался наперегонки с тучами, ругаясь себе под нос, проклиная мать-природу…

Дождь полил стеной. Элли следила, как с почерневшего неба летят капли – наискось, будто пытаясь победить земное притяжение, призывая себе на помощь порывы западного ветра, завывающего в кронах деревьев. Настоящая буря.

Элли наслаждалась грозой. Она запрокинула лицо навстречу потокам воды, не переживая, что платье промокнет в считанные секунды. Интересно, а Ной это заметит? Наверное, да…

Элли запустила пальцы в мокрые волосы. Совершенно мокрые – и это замечательно, и все вокруг замечательно, и сама она давно не чувствовала себя лучше. Сквозь шум дождя она слышала, как тяжело дышит Ной, его дыхание возбуждало Элли, а ведь она уже и забыла, как это бывает.

Громыхнуло прямо над лодкой, ливень хлынул еще сильнее. Элли никогда такого не видела, она подняла голову и захохотала, отбросив все попытки остаться сухой. Ной немного успокоился – до этого момента он опасался, что Элли испугается бури, хотя решение сплавать к озеру приняла именно она.