Китлинский - Клан – моё Государство 5

– Начальничек, охрану-то нам дадут иль как?!- громко спросил один из вышедших вперёд двадцати.

– Нет. Охраны не будет. Вся мера ответственности ложится на вас. И вы будете за всё отвечать.

– А если не захотим?!- спросил, но уже другой.

– Тогда отправим обратно в лагерь, где есть охрана и нет ответственности. Желающие вернуться имеются?- в ответ молчание.- Звать меня Сергей Сергеевич Рахманинов. Я начальник лагеря и начальник производства. По всем вопросам вы обязаны обращаться ко мне лично.

– Сергеич!- кричит, улыбаясь, один блатной.- За побег тоже отправка назад? Мне страна вручила пожизненное. Я в том смысле, что от скуки и для развлечения, могу сорваться.

– Побегов не будет. На месте увидите почему. Бежать отсюда можно только в одном направлении – к кладбищу. Согласно подписанного договора с властью: за бузу, побег, издевательства – расстрел на месте.

– Так мы в Совете Европы! А там смертная отменена.

– Эт точно!- Рахманинов смеётся прямо в толпу.- Подписали. Да только вы не в Европе, а в Азии. Да и у них полиция, знай себе, постреливает и дубинками машет. Лучше к стенке поставить гада, чем его содержать сто лет.

– Ну, а, положим…,- хотел кто-то ещё спросить, но раздался грубый с хрипотцой бас:

– Хорошо пиздеть!- рявкнул в толпу седой зек, стоявший впереди остальных.- Веди, начальник.

– Всем вернуться в строй и следовать за мной колонной по три человека в ряд,- дал команду Рахманинов и, не оглядываясь, пошёл по краю полосы.

Осуждённые потоптались и нестройно пошли за ним, по ходу выстраиваясь под бдительным руководством блатных. Когда мимо Рыбкина проследовали последние, Карпинский спросил:

– Много знакомых?

– Да почти все.

– А Егор Гайдар похудел,- кивнул Карпинский в уходившую толпу.

– Толстых я и не видел,- ответил Рыбкин.- Они и в самом деле будут без охраны?

– Чего их охранять? Убегают от хренового содержания, а проволока колючая только усиливает желание. Мы их селим и пускаем в работу по принципам артели. Есть правда изменения. Селим в дома по пятнадцать душ. Там есть всё. И телевизор, и видик, и отопление центральное, и санузел, и душ, и кухня. Готовить станут сами себе, стирать тоже. Общаться можно будет в пределах посёлка свободно, в гости ходить. А уголовные старшими для поддержания элементарного порядка. С каждым из них подписан контракт. А голос они по привычке подают. Держат марку. Посёлок на 60 балков. Всего их, посёлков, будет пока десять. Это 9000 человек. Каждый посёлок будет иметь свою шахту.

– Почему вы лагерь такой решили организовать? Ведь в России испокон веку это было не престижно.

– Меня престиж мало интересует. И потом я их за колючую проволоку не посадил. Мне надо срочно осваивать месторождение. Большое. Открытым способом его не осилить, утонем в объемах. Достать можно только шахтами. Вахта не выгодна. А гражданские сюда попрут с семьями, что весьма накладно. Отработка рассчитана на двадцать лет. Построим мы город, и он через два десятка годов станет стране обузой. Люди, опять же, куда их деть. К чему?

– Не по-человечески как-то.

– Приезжайте к нам осенью. Мы вас повезем на поселки, и ваши сомнения умрут. Начальник лагеря им сказал правду. Они годы, что тут проведут, впишут в свои биографии золотым шрифтом. Им золото предстоит добывать. Они его в прежней жизни воровали и прятали, а в нынешней мы их научим профессионально его получать трудом. Многим пойдёт на пользу. Ага! Вот и экипаж. Счастливо долететь.

– Счастливо оставаться,- отвечает Рыбкин.

– Бывай, Давыдович!- Сашка обнимается со Скоблевым.- Пособи там в столице.

– Сделаем. Михаил охрану организует. Офис уже готов. Всё там будет путём. В беде не бросим.

– Марь Фёдоровна!- Сашка окликнул женщину.- Дочке в столице привет передавай. И помни, что обратно через месяц рейс будет, но с осужденными. А нет, так перекладными.

– Мне не привыкать. Я внуков двенадцать годов не видала, доберусь и на крыше,- старушка поднималась по трапу, её чемодан и ведро нёс Панкратов.- Ты, Санька,- она приостановилась,- помни, что мы все в прошлом зека, и твои. Сильно-то их не зажимай, не доводи до произвола. Чай люди,- она пошла по трапу вверх и пробормотала:- Храни их Господь! Храни! Кто б о нас безгрешных порадел. Судьба.

– Из осужденных?- спросил Рыбкин.

– Да. Четвертной за колоски,- Сашка сплюнул.- Вот такая была система. А теперь за украденные миллионы – 20. Прогресс. К демократии двигаемся.

– К демократизму,- поправил его Скоблев.

Сашка глянул на него, усмехнулся и произнёс:

– Ты, Давыдович, всегда был либерал.

– Иди ты со своим понимаем либерализма в зад! Я был и останусь навечно консерватором. Потому что мне уже до фонаря и до смерти шаг, а менять свои убеждения, стоя на краю могилы – подлость. И великого будущего мне тоже не светит увидеть. Но я рад повидать тебя, чёрта, в добром здравии. Бывай!

– Как тебе контингент, Петро?- Сашка сидел на камне у входа в шахту, из которой только что вылез.

– Встретил Щорса. Вор в законе. Мы с ним вместе в одной "хатке" десять лет. Постарел. А вообще-то люд разный. Как везде.

– Ты не в обиде, что я тебя сюда перетащил?

– Да брось, Александр!! Нашёл о чём спрашивать. Была у меня мыслишка, из тайги ближе к людям перебраться, но как-то боязно. Хоть и вольный, однако, опаска в кровь въелась. Плотнее накручивай!- крикнул Петро, сидящему неподалёку осужденному, который мотал портянки. На смену ходили пешком. Расстояние от посёлка до шахты было всего километр. По утру это зарядка. Перед входом в шахту курили, кто-то жевал тормозок, кто-то просто прилёг на камни. Мотавшим портянки был Чубайс. Сашка узнал его по профилю и рыжему загривку.

– До осени научишь их профессии?

– Хлипковатые, но при хорошем питании оклемаются. Всю дорогу, слушай, жуют. Оголодали на государственной пайке. Навык у них прорежется,- Петро выставил большой палец.- Условия обязывают их пахать.

– Чубайс!- позвал Сашка. Тот мгновенно поднялся и подошёл.- Как житуха?

– Спасибо. Жалоб нет.

Подтянулись и другие из утренней смены.

– Согласно закона вам идёт подземный стаж. Десять лет дадут право на пенсию по старости,- Сашка прикурил папиросу.

– У меня сорок лет. Я до пенсии не дотяну,- ответил Чубайс.

– Два по двадцать?

– Да.

– Я обнадеживать вас не хочу,- Сашка улыбнулся.- Я не президент. От вас будет зависеть, сколько тут торчать. От власти само собой. Но она приходит и уходит. Всё может измениться. По мне, так лучше в частной тюрьме, чем с дыркой в голове.

– Разрешите вопрос, господин Карпинский?- рядом с Чубайсом встал бывший глава администрации президента России Юмашев.

– Знаю я вас корреспондентов! Вам доверять нельзя,- сказал ему Сашка, и это вызвало смех в толпе.- Но поскольку информация отсюда вряд ли уйдёт, кроме мемуаров в будущем, спрашивай.