Китлинский - Клан – моё государство 2.

– Иштым.

– Пусть он позвонит и выяснит подробности, я сам, честно говоря, не в курсе. В голове знаю, а объяснять начну – вы не поймёте. Раз он спец, ему и картишки в руки.

– Получать тоже с помощью спутника будем?

– Конечно же, через него.

– Где вы столько храните?

– Значит, есть где.

– Ясно. Секреты надо уметь хранить.

– Так все оберегают, а вы как думали?

– Мы к вам собираемся в гости в первых числах сентября, если всё сойдёт нормально с попыткой переворота.

– Рыбачить?

– Поговорить.

– Предупредите меня о выезде дней за шесть и погоду заодно просматривайте.

– Что ж, до свиданья.

– До свиданья. Удачи вам всем там.

– Спасибо.

Сашка выключил связь и подумал: "Нет, надо их посадить на наш центр плотно, а то они меня звонками по пустякам достанут до белого каления. Для них телефон, что обезьянке цветные шарики, будут играть до безумия".

Маймаканские деды грелись на солнце. Они стали совсем ветхими, но ещё шевелились – были не в силах сидеть без дела. Привычка работать была в них выше старческой немощи. Сашка ругал их, но воспрепятствовать им не мог. "Мы без работы загнёмся,- говорили они.- Ты, Сань, не записывай нас раньше срока в дом престарелых, нам хоть и по сто уж скоро, но мы варнаки ещё те". И не согласиться с этим было нельзя. Они действительно могли сами себя всем обеспечить для жизни, кряхтя и матерясь, делая почти всё по хозяйству. Только на зимнюю охоту Сашка их одних не отпускал, давал в сопровождение Мика или До, бывало, ходил с ними сам.

На маймаканской базе прописалось ещё четверо: два восьмилетка – Юрик и Тирк, которых поочерёдно все учили; сюда перебрался ушедший в отставку Проня, найдя сходу общий язык со стариками; и четвёртым был пятилетний малый, не дававший своими проказами покоя никому. Деды окрестили его диверсантом, проказником и рогатым чёртом, чем мальчуган гордился и, стукая себя в грудь, произносил: "Я разветчик-диверсант". Сашка дал ему имя – Бес. Его притащил сюда год назад из тибетской школы один из стрелков в мешке. У парня был талант восприятия самый высокий из всех, когда бы то ни было проходивших обучение, он ловил всё влёт, но энергии его не было предела, и он находил ей выход в проделках.

Когда Сашка подошёл, дед Павел ему сказал:

– Санька, уйми фараона этого. Чуть дом давеча не спалил. Так рвануло, что было не задохнулись. Вот супостат проклятый. И где его только отыскали, бандита этого, на наши головы.

– А он где?- спросил Сашка.

– Вон, в огороде. Ему Проня объявил штрафные работы,- дед Павел показал на копошащегося в кустах разбойника.

– Бес,- позвал Сашка.- Иди сюда,- тот неохотно подошёл.- Опять ты за своё?- Сашка смотрел на него грозно. Малый стоял, опустив голову.- Что там взорвалось?

– Порох,- ответил Бес.

– Кто дал?

– Сам тёр.

– Глаза хочешь потерять? А ну, подними рожу,- приказал Сашка. Бес поднял глаза на Сашку. Лицо было красное и блестело на солнце.- Так я и знал, весь опалился. Что будем делать?

– Проня наказал уже,- сопя, ответил Бес.

– Я не про наказание. В школу тибетскую хочешь?

– Саш,- взмолился Бес,- слово дать не могу. Сам не знаю, как всё это выходит. Плохо, но сдержаться не могу.

– Бес он и есть бес,- произнёс Евлампий, улыбаясь.- Что тут ещё скажешь. Пороть надобно его, паразита. Ты, Санька, не стесняйся нас, авось это поможет.

– Так отправить тебя обратно?

– Не надо.

– Иди работай, но помни – до очередного раза, последнего. Больше прощения не будет, коль ты до пороха добрался, всё, терпению нашему наступил предел. Завтра взрывчатку делать станешь и всех нас в небо пустишь.

– Тут компонентов для взрывчатки рядом нет,- сказал Бес, отходя в сторону грядок.

– Это моё последнее слово,- крикнул ему вдогонку Сашка.

– Сань, фараоны давно были?- хитро прищурившись, спросил дед Павел.

– Вам-то они зачем нужны?

– Да вот мы с Евлампием заспорили, не можем прийти к сенсусу.

– Консенсусу,- поправил Сашка.

– Один хрен – редька,- хохотнул дед Павел.

– Давно,- ответил Сашка.- От каких времён – точно не установлено.

– Нам примерно,- не отставал дед Павел.

– Ныне какой год от рождества Христова?

– Так 1991,- дед Павел посмотрел на Евлампия,- а что?

– А от сотворения мира по Библии?-спросил Сашка.

– Дак тыщ семь уж поди, без малого.

– Вот и фараону столько же, без малого,- сказал Сашка, пытаясь уйти.

– А пирамиды когда строили?-удержал его вопросом Евлампий.

– До потопа. Тыщ пять лет назад.

– При этом, ну молодом, как его?- Евлампий подтолкнул деда Павла в бок.

Тот произнёс:

– Тутанхамоне.

– Чего вас туда понесло?- поинтересовался Сашка.

– Так по телевизору показывали вчера. Вот мы вдруг и заспорили только что. Там, в пирамиде, япошки дырки крутят, хотят клад найти,- ответил дед Павел.

– Это пирамида Хеопса. Ей больше четырёх с половиной тысяч лет. Высота сто сорок шесть метров с гаком, гак – шестьдесят сантиметров. Построили её, обложив в основании природную скалу. Ставили в честь и при жизни фараона Хеопса, отсюда и её название. Тутанхамон жил гораздо позднее, на тысячу с лишним лет, и в его правление пирамид уже не строили.

– Так не он строил?- спросил дед Павел.

– До него строили.

– Вот так, Евлампий. Не могёшь ты со мной тягаться.

– Погодь,- Евлампий не желал соглашаться.- А как доказать?

– Спорили на что?- спросил Сашка.

– Кому завтра ствол пилить,- дед Павел показал на бревно.

– Выходит, мне распускать дуру,- Евлампий хлопнул по лесине в сердцах.

– Дурному и работа соответствующая,- обняв его за плечо и смеясь, сказал дед Павел.- Другой раз не спорь.

– Теперь поостерегусь,- Евлампий почесал бороду и обращаясь к Сашке, спросил:- Что, Сань, опять в бега косишь?

– С чего это ты?- Сашка сел на бревно рядом со стариками.

– Звонить тебе стали часто, вот мы и рассудили, что сбежишь скоро,- ответил дед Павел.

– Осенью сбегаю недельки на две, а зимовать тут буду, дальше – видно станет. Новости смотрите? Что там ноне?

– Всякую ерунду показывают,- сказал дед Павел. Он при показе новостей жутко язвил и передразнивал всех, кто выступал.- Петушки по шесткам расселись, уж который день не появляются. Дикторша сказала, что главный наш на отдыхе в Крыму.

– Смотри, они тебе накукарекают,- передразнил его Евлампий.

– Пущай выкусят,- дед Павел сложил пальцы в фигу.- Сань, скажи, как такие на свет родятся, смотреть больно. Не было бы этой коробки и мы были бы в стороне, а так поневоле обсуждаем вот. Лучше бы не знать, что они, деятели эти, есть.

– Бабы рожают, как и прежде, а общество воспитывает,- ответил Сашка.

– А этот сибиряк – Ельцин. Да я бы с ним рядом срать не сел, уж больно он вонючий, жуть какой. Его слюной металл можно склеивать, столько в нём желчи. Нет, он не сибирских корней, не нашенский он или урод. Такое случается,- дед Павел сплюнул.