Макс Нарышкин - Downшифтер

Я не бастую против бизнеса, ибо бизнес немыслим без таких людей, я просто объясняю себе причину, которая ведет сейчас меня в школу. Я могу уже сейчас развернуться и сделать так, что ни Бронислав, ни кто другой не найдут меня никогда в жизни. Думаю, им не хватит на розыск меня и в следующей. Я могу уйти, но тогда я превращусь в ту же скотину, которая, приучившись к ударам, не смогла противостоять палке. Оставить девочку на растерзание и уйти — поступок, достойный растения.

Единственное, к чему растение не расположено, это к привычке подозревать всех вокруг себя, даже если ответы на все вопросы найдены.

Найдя неподалеку от своей пристройки кусок арматуры, я всадил ее в косяк и вывернул дверь вместе с торчащими из нее гвоздями.

Уголок, приютивший меня, уже не напоминал мне тихой пристани. Бумаги по-прежнему валялись на полу, на них отпечатались следы тех, кто по ним ходил, но более-менее ценных вещей не было. Видимо, сообразив, что я все-таки вернусь, добрый Ильич унес их к себе.

А в остальном ничего не изменилось. Та же лампочка под потолком, те же самопальные жалюзи, сделанные на уроке труда учениками специально по требованию Ильича, тот же сексуальный прищур Ферджи со стены.

Вскипятить чай, чтобы успокоить нервы, было невозможно. Чайник, по мнению Ильича, — вещь более-менее ценная. Оторвав от пола лежащий на боку стул, я поставил его у стены и закурил. Думаю, долго ждать мне не придется. Очень скоро я увижу всех своих знакомых, и каждый из них проявит себя по-своему. Не помню, говорил ли я о том, что неплохо разбираюсь в мотивации людских поступков… Кажется, да. Так вот, сейчас я разбираюсь еще лучше. И теперь вряд ли встречу с непониманием вопрос человека в потертом пальто и ботинках на босу ногу, если мы вдруг снова встретимся в Москве.

Когда я делал последнюю затяжку, которую мне так и хочется назвать «крайней», а не последней, у пристройки зашуршали колеса. Мое предсказание начало сбываться. Если это не инспекция из роно, конечно, приехавшая выяснить, почему начинающий педагог Бережной позволяет себе пропускать уроки…

Дверь распахнулась, и на пороге возник Витя. Ни слова не говоря, получив команду, видимо, заранее, он прыгнул в мою сторону с явным намерением пробить историку пяткой грудину. Ожидавший нечто подобное, я свалился со стула в сторону и оказался у стены. И в этот момент в ухо мне врезали. Я почему-то сразу вспомнил Костомарова. Не давая мне опомниться, головорез Бронислава всадил мне в живот ногу, и я повис на ней, как на заборе. Когда на спину опустились его руки, я оказался на полу в совершенно недееспособном состоянии. По компании ходили слухи, что Бронислав нанял этого костолома, перекупив его у Киркорова. Все это, конечно, враки, но легче от этого мне не становилось. Обдувая тяжелым дыханием пыльный пол, я краем глаза заметил, что в помещении появился третий персонаж.

— Бронь, это ты, — не глядя в сторону двери, проскрежетал я. Во рту стоял противный привкус меди, грудь болела, в общем, было нехорошо.

— Артур, Артур… — услышал я его скорбный голос. — Что ж ты делаешь, Артур?

Раздался скрип — это усаживался на мой стул президент компании, производящей каши.

— Как же так получилось, Артур?

Поднявшись под полным контролем бесчувственного Вити, я нащупал рукой стену и выпрямился. Бронислав был верен себе: дорогой костюм от Бриони, розовая сорочка, идеально вычищенные туфли. Он смотрелся в моей хибаре, как заглянувший узнать, как там живется на нынешнюю пенсию ветеранам войны, Греф. Разве что чуть пошире телом и лицом министра экономического развития был этот визитер. Сплюнув на пол, я помял грудь.

— Начнем сначала или покойный Гома уже все объяснил? — поинтересовался он.

— Не надо сначала. Ты приехал, чтобы получить обратно четыре с половиной миллиона долларов, которые я якобы присвоил во время прощания. Ханыге и Лютику я уже все объяснил. Гоме объяснил. Сейчас тебя убеждать?

— Не надо меня убеждать, Артур. — Бронислав посмотрел на свои полированные ногти. Кажется, ему самому был неприятен этот разговор. — Надо просто отдать деньги. И давай не будем больше дискутировать на эту тему! В банке — твои реквизиты! Ты перевел мои бабки со счета компании и исчез! Строишь из себя бродягу, мать твою!.. Отступник хренов! Где деньги?!

Я развел руками. Человек приехал с твердыми убеждениями. Зачем пытаться его переубеждать? И к чему мне что-то объяснять, если я не знаю за собой ничего?

Подумав, он посмотрел в сторону Вити и даже не в лицо ему посмотрел, а куда-то в колени. И я тотчас увидел в руках последнего хищно сверкнувшее лезвие.

— Где девушка, Бронислав?

— В машине, — равнодушно, не глядя на меня, сказал он.

— Приведи ее сюда.

— И твоя память просветлеет?

— Посмотрим…

Подумав, стоит ли ему идти к машине или направить для этого мероприятия Витю, Броня решил-таки пойти сам. Кажется, какое-то время ему было удобнее находиться наедине с девушкой, чем со мной.

Пока его не было, Витя решил развлечь меня разговором:

— Убью, сука.

Я поджал губы, нахмурил брови и покачал головой. Он даже побледнел от ярости. Он не имеет ко мне ничего личного, но, едва прозвучит команда, будет резать меня без пощады. То же самое испытывают собровцы РУБОП, задерживая даже не подозреваемого, а подозреваемого в подозрении в совершении преступления. Они впятером будут забивать несопротивляющегося человека до полусмерти, полагая, что приносят тем пользу обществу.

Дверь снова распахнулась, и в хибару не без чужой помощи влетела Лида.

— Артур!..

Я схватил ее и прижал к гудящей от побоев груди.

— Все будет хорошо, милая…

— Как насчет быстрого подписания контракта без церемоний, вице-президент? — предложил мой бывший босс. — Я отдаю тебе подружку, ты мгновенно возвращаешь мне бабки. Кажется, все справедливо.

— Даже при условии, что я не брал у тебя денег?

— Я устал базарить. — Бронислав поморщился. — Брал, не брал… Кто тебе теперь поверит, парень? Ты предал всех и свалил с чужим добром. Пусть не брал! Будем считать, что сейчас происходит ограбление, мать твою!.. Ты отдашь мне документы на квартиру, дом, счет и акции. Я подсчитал: это как раз на ту сумму, о которой идет речь.

— Если не отдам?

Лицо Бронислава побагровело.

— Артур, я на одни билеты потратил уже больше двухсот тысяч. Так что не гневи меня, будь умным мальчиком.

— Откуда я знаю, что ты нас потом не прикончишь?

— Витя, отрежь ему палец…

Витя, наверное, так бы и сделал, если бы не случилось то, чего я долго ждал. Дверь откинулась, в хибарку ворвался пахнущий грозой воздух, и на пороге, роняя все вокруг себя, появился Костомаров.

— Игорь!.. — не помня себя от радости, взвизгнула, немало между тем удивившись, Лида.