Леонид Рудницкий - Клерк позорный

Коржик был так поражен собеседованием в офисе этой фирмы, что ночью ему приснился сон, как один клерк искал работу. Он долго ходил по разным рекрутинговым агентствам и наконец устроился в довольно странную контору. Внешне она была вполне обычной, а вот ее директор привлекал к себе внимание. Худой, бледный, он не ходил никуда и к нему никто не приходил. Сидел целыми днями в своем кабинете и только изредка говорил по телефону и при этом неприятно причмокивал. Никто не видел, чтобы он выходил обедать.

Про контору ходили дурные слухи – слишком уж часто менялись там сотрудники. Она постоянно мелькала в объявлениях – ей все время требовались новые люди. Наш клерк не очень охотно туда шел, но работа была нужна.

«Перекантуюсь какое-то время, – решил он, – а там найду что-нибудь получше».

Его приняли без разговоров. Сказали, что у него очень хороший послужной список и он им подходит. Других претендентов, у которых список был не такой хороший, тоже приняли. Взяли даже тех, у которых такого списка вообще не было, да по-русски они говорили с трудом или вообще не говорили. Это его удивило, но не насторожило. Какие могут быть претензии к временной работе?

Постепенно стал он замечать и другие странности. Почти все в конторе оказались новичками. Только директор, главный бухгалтер и охранники работали давно.

Все сотрудники спрашивали друг у друга, чем им предстоит заниматься, но никто им не объяснял. Только бухгалтерша молча раздала всем какие-то невнятные, но толстые инструкции и велела изучать.

Сотрудники, которые умели читать, углубились в чтение, а неграмотным инструкции заменили на варианты с картинками вроде комиксов. Неграмотные быстро справились со своими инструкциями и проводили дни за игрой в домино. Их приняли экономистами, но работы пока не было. Сказали, что надо подождать, пока на склад прибудет крупная партия товара. Потом они разом куда-то исчезли. На их места приняли других неграмотных экономистов, и они тоже углубились в изучение служебных комиксов.

Когда наш клерк закончил читать свою инструкцию, его вызвал бледный начальник и попросил, чтобы он составил письменное изложение прочитанного. Сказал, что ему очень важно знать, как клерк понимает свои должностные обязанности. И сделать это надо сегодня.

А близилось уже восемнадцать часов. Клерк спешно засел за работу. Все ушли, ушел и начальник, но сказал, что потом вернется и посмотрит его отчет.

Клерк старательно писал изложение, но инструкция была слишком большая и до конца оставалось еще далеко.

Стемнело, набежали тучи, стали сверкать молнии. Вот-вот должна была начаться гроза. Клерк решил, что ну его в жопу совсем и поедет он домой, а допишет завтра. Но охрана его не выпустила. Охранники сказали, что они потеряли ключи, дверь уже заперта и открыть ее они никак не могут. Завтра придут их сменщики и выпустят его. Странная какая-то была эта охрана – два горбатых длинноволосых урода в милицейской форме, не отбрасывавших теней.

Клерк решил заночевать на рабочем месте, укрывшись газетой «БарыгаЪ».

Началась гроза. Молнии лупили одна за другой. И вот в полночь, когда он уже почти спал, со звоном разбилось окно, и в кабинет на перепончатых крыльях влетел начальник. Клерк хотел было пожаловаться ему на охранников, которые потеряли ключ, да увидел, что начальник какой-то не такой, как обычно. Клыки у него появились и глаза горели. Тут до него и дошло все разом.

Кинулся он бежать, а снизу горбатые менты подоспели. Стали они втроем за клерком гоняться и клыками щелкать. Уж он от них по офису и так, и этак, а бежать-то особо и некуда – пять комнат и коридор. И этаж четвертый – не выпрыгнешь.

Отодрал он тогда край ковролина в дальней каптерке возле сервера, чтобы под ним спрятаться, – а там тайник, и в нем лежат скелеты коллег, которые пропали раньше. Тут начальник с охранниками на него и насели. И пропал наш клерк ни за что.

Коржик проснулся среди ночи в холодном поту и подумал, что никогда не пойдет устраиваться на работу в контору, где бледные начальники, горбатые охранники и куда принимают неграмотных экономистов.

В офисе появились два молодых сотрудника, недавно закончивших институты. Они достались Толяну в наследство от какого-то приятеля, который обанкротился и то ли залег на дно, то ли пустился в бега от кредиторов.

Ребята были родом из какого-то Суходрищенска-на-Реке и, как и все суходрищенцы, были предельно наглыми и бесцеремонными.

Начали они с того, что втихаря залезли в компьютер Коржика и стырили у него нормальную видяху, заменив ее на какое-то говно. У него она была самой мощной в офисе. Он бы и не заметил подмены, потому что в игры не играл, но сказала Компьютерная Лена, которой те проболтались.

– Что за фигня, молодежь? – возмутился он.

– Ну, тебе же все равно, – стали оправдываться нашкодившие отроки, – а мы поиграть хотели. Наши карты новые игры не тянут.

– Так спросить надо было! – сказал Коржик, но карту отнимать не стал.

Он подумал, что за этим поступком проглядывает тяжелое суходрищенское детство, побои пьяного отца и, может быть, нехватка белковых и углеродистых продуктов. Пусть потешатся детишки, решил он.

Фамилии ребятишек были Тофлер и Нестеренко. Тофлер был у них ведущим, а Нестеренко ведомым. Уйдя от обанкротившегося Толянового партнера, они попытались открыть фирму, даже напечатали на упаковочном картоне однокрасочные визитки, но бизнес не пошел, деньги закончились, и они пришли на поклон к Толяну. Тот их приютил.

Хотя в конторе с дресс-кодом было свободно, то есть его вообще не было, они изо всех сил изображали клерков из больших фирм – темные костюмы, черные портфели, синие рубашки, часы «Tissot» на металлических браслетах. По телефону они важно представлялись по имени и отчеству, но внутри конторы фамильярно обращались ко всем на «ты». Их никто не осаживал, и их наглость покатилась дальше – они перешли на уменьшительные формы имен.

Как-то на кухне Тофлер попытался назвать Коржика Сережей. Тут уж он не выдержал.

– Меня зовут Сергей Иванович, – сказал он. – А вас?

– Брось, Сергей! – дал тот задний ход. – Зачем нам отчества?

– А затем, что по имени я позволяю себя называть либо приятелям, либо очень большим начальникам. Вы же ни в одну из этих категорий не входите. Так, как там ваше отчество?

– Николаевич, – неохотно сказал тот.

– Вот и хорошо, Михаил Николаевич, – сказал он, – надеюсь, вам нетрудно будет и мое отчество запомнить.

– А если я продолжу звать тебя по имени? – не унимался тот.

Наглость голодного провинциала лезла у него из всех щелей.

– Во-первых, не «тебя», а «вас». А во-вторых, тогда я буду считать, что ты обращаешься к кому-то другому.