Маша Царева - Это подиум, детка! Сага о московских куколках

Снисходительно усмехнувшись, церберша глянцевого мира слегка посторонилась.

– Ладно, проходите. Марина Аркадьевна у себя в кабинете. Вам нужно будет договориться с ней о дне фотосъемки. Вам сделают портфолио за счет агентства.

– Вот здорово! – искренне обрадовалась Алена.

Она почти не привезла с собою денег.

– В долг, разумеется, – невозмутимо продолжила секретарша, – потом, когда начнете участвовать в показах, постепенно расплатитесь. И за портфолио, и за квартиру.

– А когда я начну участвовать в показах?

– Девушка, не бегите впереди паровоза. Да, я вам настоятельно советую купить бревно. Поскольку денег на уроки дефиле у вас нет, бревно может оказаться полезным.

– Это еще зачем? – удивилась Алена.

– Походку отрабатывать, зачем же еще, – хмыкнула секретарша, – оборачиваешь бревно газетами, в много слоев. И ходишь. Сначала в тапках, потом на шпильках. Потом с томом большой советской энциклопедии на голове. Когда научишься филигранно держать равновесие на бревне, может, и на подиум выпустят.

– А это… не шутка?

– Какие тут шутки! Ты еще не разобралась, во что ввязалась? Тебе предстоит трудиться, работать на износ, работать каждый день. Если ты привыкла безбедно жить у мамочки, то лучше сразу возвращайся.

– Нет, что вы, – испугалась Алена, – я буду делать все, что потребуется. Кажется, с сегодняшнего дня у меня начинается новая жизнь!

– Ну-ну, – хмыкнула секретарша, которая и сама была из неудавшихся моделей, приехавших покорять Москву, – посмотрим, на сколько хватит твоего оптимизма, красавица.

Алене понадобилось всего полтора месяца, чтобы доказать известную московскую теорему:

Кефирная диета + вынужденное латание колгот – работа плюс-минус надежда на светлое будущее = жизнь провинциалки в большом городе.

Она просыпалась в восемь и полчаса ходила по обернутому газетами бревну. Шли недели, и она могла совершать это древесное дефиле, не открывая глаз, однако работу манекенщицы ей давать что-то не спешили. Алена исправно ходила на кастинги – иногда у нее бывало по пять-шесть кастингов в день в разных концах города. Но для съемок и показов выбирали других. Ей же оставалось уныло сплетничать в углу.

Алена приехала в Москву в начале сентября. И только в ноябре ей наконец посчастливилось обрести работу.

Первая работа! Праздник, взрывающийся в сердце адреналиновым салютом!

Два месяца в модельном агентстве – это целая жизнь в миниатюре. Алена больше не была той запуганной милашкой, над немодными туфлями и сдержанными манерами которой похохатывали прокуренные «вешалки». Она купила черное платье-футляр, научилась делать прическу bed-style и привносить в свою речь перчинку продуманного матерка. Она узнала, чем отличается Маргарита от Пинаколады и почему ни в коем случае нельзя покупать поддельные сумки Луи Виттон. Она носила затемненные очки даже в полумраке и слушала трип-хоп вперемешку с готикой. Она с блеском выдерживала московские экзамены – один за другим – и сама могла бы работать консультантом по выживанию в джунглях гламура.

Нет хорошей косметики? Очаруй продавщиц в «Л’Этуале», и они одарят тебя тестерами. Не хватает на продукты? Добывай приглашения на фуршет.

И – ври!

Ври направо и налево – с напором, снисходительно кривя губы. Даже если тебя не пускают в лучшие ночные клубы, непринужденно, как фокусник апельсинами, жонглируй их названиями. Зови Собчак Ксюхой, а Цейтлину – Улькой, и окружающие посмотрят на тебя как минимум с интересом.

Она, шестнадцатилетний сибирский воробушек, у которой и духов-то в собственности не было, с ленцой рассуждала о Куршавеле, а Монте-Карло свойски называла Монтиком.

И в конце концов, как в детской игре, Алене удалось расцепить ладони конкуренток и с разбегу прорваться в порочный круг.

Ее ангажировали на целую неделю для работы промо-girl на выставке «Меха России». В роскошной шубе до пят она будет улыбаться посетителям выставки, зазывать их на стенд и получать пятьдесят долларов в день. Плюс три процента, если вдруг кто-нибудь решится купить шубку с ее легкой руки.

Шуба Алене досталась белоснежная, норковая, в пол. В обрамлении этой роскоши она выглядела эффектнее и старше – даже менеджер меховой компании восхищенно прицокнул языком, когда она вертелась перед зеркалом. Шелковистый мех ласкал щеки, как ладони нежного любовника.

185 (природа) плюс 12 (каблуки).

Впервые Алена несла свои сантиметры с гордостью царственной амазонки.

Выставочный зал был поделен на сотни тесных каморок-стендов – из одного из них Алена ленно вынесла свою красоту. В ее руках была кипа рекламных листовок. Алена медленно брела по проходу, раздавая их посетителям.

– Заходите на наш стенд!.. Покупайте шубы, лучший мех на нашем стенде!.. Добро пожаловать на наш стенд!

И сначала ей казалось, что работать на выставке одно удовольствие – знай себе, носи меха да декламируй рекламный текст. Все ей улыбались, посетители мужского пола восхищенно на нее заглядывались, а непривычная к амплуа желанной женщины Алена трогательно смущалась. Какой-то иностранец долго ей что-то втолковывал на французском языке, а потом сунул в ее вспотевшую ладошку свою визитную карточку – кажется, он был фотографом и желал с ней работать.

Но прошел час, за ним другой. Кондиционера в помещении не было, и скоро Алена поняла, что обладание шубой – это не такой уж обетованный рай. Гости выставки сдали верхнюю одежду в гардероб, а она была вынуждена томиться в мехах. Под платьем нестерпимо чесалась спина, вдоль позвоночника струился щекочущий ручеек пота. Хотелось пить. Хотелось снять с себя всю одежду и кожу заодно, чтобы каждой клеточкой прочувствовать блаженный ветерок сквозняка.

Когда вечером ей вручили пятьдесят долларов – ее первые модельные деньги, на которые она так рассчитывала, о которых так мечтала, – она почти не испытала радости.

А за тысячу километров, в запорошенном первым снегом N-ске, над фотографиями из Алениного портфолио склонились три женщины – ее бабушка, ее мама и лучшая подруга Галина, как фанера над Парижем пролетевшая над мировыми подиумами со своими никому не нужными ста семидесятью двумя сантиметрами роста. Галина, горько переживавшая несправедливый выбор москвичей, немного остыла, почти простила Алене невольный успех, но в глубине души продолжала надеяться, что, помыкавшись в негостеприимной столице, подруга вернется. И все станет по-прежнему – она, Галочка, будет привычно королевствовать, Алена – вздыхать и слушать байки про ее амурные похождения.

По субботам Галочка забегала к Алениной маме на чай – жадно выслушивая новости из подружкиной новой жизни, она ждала – ну когда же? Когда?