Оксана Робски - Casual-2: Пляска головой и ногами

И сама редко смотрю.

А потом я жду, что кто-то все-таки увидел, позвонит и скажет: как было здорово!

Это бывает. Редко.

У Кати играли в покер.

– Ты что, с охраной? – удивилась Марина Сми. Без мотоциклетного шлема она была похожа на обычную буржуазную блондинку.

Катя была со стриптизером. Брутальный брюнет с лицом полевого командира.

Он все время смотрел на Катю и краснел. Когда она протягивала руку к чайнику, он уже сыпал сахар. Если она начинала говорить, он уже смеялся.

Над Катиной головой светилась корона из его восхищенных взглядов, и лучи от него больно резали нам глаза.

– А где твой? – спросила я Регину.

– Не знаю, так странно, в последний момент просто испарился. А я думала вас познакомить.

Регина проигрывала.

Я села на пол перед телевизором.

У Кати была совершенно не модная квартира. С какими-то вышитыми салфетками, старыми, рамками, потертыми комодами.

Катю воспитывала бабушка. Одна. Родители уехали за границу, там развелись, потом завели новые семьи, новых детей, про Катю и бабушку вспоминали только на Новый год и Катин день рождения. Когда бабушка умерла, Катя все оставила в квартире как было и очень ревниво оберегала все, что было связано с памятью о ней.

В старинных подсвечниках всегда горели свечи, а в зеркалах собственное ваше отражение напоминало антикварный портрет.

Мне всегда хотелось заглянуть во многочисленные шкатулочки, расставленные по всем комнатам, но Катя относилась к ним так трепетно, что, казалось, сделав это, откроешь не перламутровую крышечку, а чью-то страшную, охраняемую веками тайну.

– Пас! – сказала Регина и раздраженно в телефон: – Алло!.. Вообще-то поздно уже, вы когда-нибудь отдыхаете? Ужас, опять журналисты!

По телевизору шел анонс «Что хуже?».

Вот что значит талант – съемка промо-ролика заняла всего 10 минут. А фотографии получились шикарные! Мои и Гулины. Что хуже: когда тебя зовут Гуля или когда тебя зовут Дуля, например?

– Что ты ненавидишь? – спрашивает меня Регина, прижимая трубку плечом и выравнивая в руке карты.

– Еду в самолетах.

– Пас… Нет, это не вам. Она ненавидит еду в самолетах. А что любишь?

– Фейерверки. Вы идете смотреть? Начинается.

– Флэш-ройял. – Регина радостно выложила свои карты на стол. Так, наверное, кошка приносит показать свою задушенную мышку. – Что вы сказали? – Это уже в трубку. – Да я не с вами разговаривала!.. Теперь с вами… Какой у нее девиз?

Началась передача. Музыка, наши с Гулей радостные лица. Мое приветствие. Мы его переписывали четыре раза. Я никак не могла запомнить.

– У тебя есть девиз? – повторила Регина, обращаясь ко мне.

– Переходим к следующему вопросу, – говорю я.

– Переходим к следующему вопросу, – говорит Регина невидимому собеседнику и шепчет, закрыв трубку рукой: – Она спрашивает, почему к следующему?

– Это мой девиз, – поясняю я. Макияж отличный.

– Красотка, – говорит Катя. Стриптизер нежно перебирает густые пряди ее волос, красиво раскладывает их по плечам. Регина устроилась на полу рядом со мной.

– Эта Гуля – какая-то дура, – говорит Катя.

– Ну, все, – вздыхает Регина и жмурится, как от яркого солнца, – ты теперь вообще… И так была звезда, а теперь вообще!..

– И платье у нее жуткое, – продолжает Катя. – Ей бы вообще похудеть.

– Да нет, платье ничего, – говорю я.

– У тебя лучше.

– Ну, да. У меня – шикарное.

Звонит мой мобильный. Я испугалась, что это он – увидел. Нет. Ложная тревога. Это всего лишь 755-55-55. Срабатывает автоответчик. Он оставляет сообщение.

– У меня маньяк, – шепчу я Регине во время рекламной паузы. Не хочу, чтобы стриптизер слышал.

– Да ты что? – ахает Регина. – Ты поэтому с охраной?

– Да. И есть мнение, что это кто-то из близких.

Мы обе почему-то смотрим на стриптизера. Потом – друг на друга.

– Блин, опять журналисты! Алло! Нет, это не она, это ее директор… да… да… отлична У нее 38-й итальянский. Спасибо. Я записала.

– Что? – спрашиваю я. Передача продолжается.

– Выйдешь в платье: пройдешь 5 минут по подиуму, и они платье подарят тебе.

– А что за мероприятие?

– Релиз по электронке пришлют. Завтра.

– Малыш! Ты меня волнуешь! – обернулась Катя к своему молодому (в прямом смысле) человеку. Он заплел из ее волос две косички и держал их пальцами, как два провода. От бомбы.

– Если человек талантлив, то он талантлив во всем! – провозгласила Регина, когда передача закончилась.

– Ну, а ты что молчишь? – спросила я Марину.

Марина подошла и обняла меня.

– Ты супер! – улыбнулась она.

– Не буду слушать автоответчик.

Сан Саныч сказал мне: не слушать. А запись – сразу к ним.

А может, он просто так позвонил? И ничего не сказал?

Или даже наоборот. Он, наверное, вообще в первый раз увидел меня. Он думал, что я толстая, старая и глупая. А я молодая, худая и с юмором. Он оценил. Позвонил и сообщил мне, что был лох. И просит мой автограф, и пришлет мне книжку.

Выхожу перед «Fresco».

У нас свидание. Специально смотрю на часы: 22.24. Ой, как жалко. На две минуты опоздала.

Уже вижу его в конце зала.

Его взгляд, как всегда, дотрагивается до меня. До моей шеи.

– Мусик! – отвратительно-пронзительный голос. Это моя бывшая подружка. Мы давно не виделись. С тех пор она перекрасилась в брюнетку, развелась и растолстела.

– Привет! – мы целуемся два раза, по-европейски.

– Что это? Ты теперь книги пишешь? – спрашивает она.

– Ну да, – устало вздыхаю я. – Только у меня нет с собой. Я всем говорю: пойдите в магазин и купите. А я 20% получу.

– Мусик! Я такую литературу не читаю!

– Ну, слава богу.

– И, прошу заметить, не пишу.

Он уже машет мне рукой из-за стола.

– Тебе и не надо, – говорю я.

– Ты думаешь? – Она демонстрирует свои идеально отбеленные зубы. – Или конкуренции боишься?

– Не боюсь. Только ты пока худеть будешь, я уже с таким отрывом вперед уйду! – Я улыбнулась и, слегка задев ее плечом, прошла мимо.

– Мусик! Мое достоинство в том, что мне даже худеть не надо: я уже с отрывом! – протянула она мне вдогонку.

– Кто это? – поинтересовался он.

– Подруга. Бывшая.

Когда ты богата и знаменита, людям гораздо проще понять, почему они тебя любят. И гораздо сложнее объяснить, почему они тебя ненавидят.

– И много у тебя таких подруг?

– Вообще-то нет. Я и про эту-то, честно говоря, забыла.

– В этом все и дело. А она – нет.

– Да. – Я улыбнулась. – Что будем есть?

Мы ели мясо. Банально и вкусно.

Никаких тебе устричных муссов и туренов из выжимки чего-то там…

– Расскажи, как провела день? – спросил он.

– Смотрела свою передачу по телевизору.

– Да? А что же ты мне не сказала?

– Ну… начал бы критиковать. Ты же профессионал!

Неожиданно для самого себя он довольно улыбнулся.