Розамунда Пилчер - Возвращение домой.Том 1

Муниципальная школа Порткерриса стояла на крутом склоне холма, у подножия его пролегали центральные улицы этого городка, а на вершине начинались уже необитаемые вересковые пустоши. Это было внушительное викторианское сооружение из гранитных блоков, над тремя входными дверями которого виднелись обозначения: «Мальчики», «Девочки» и «Дети до семи лет» — наследие тех времен, когда в школах мальчики и девочки учились отдельно. Окруженная асфальтированной игровой площадкой и кованой железной оградой, школа имела довольно неприветливый, даже грозный вид. Однако в этот декабрьский день, уже клонившийся к вечеру, она вся сияла светом, а из распахнутых дверей наружу выплескивался поток оживленных ребятишек — ранцы за спиной, в руках мешки для сменной обуви, воздушные шары и полные конфет бумажные кульки. Выбегая из дверей небольшими группками, дети толкались, смеялись, весело дразнили друг дружку, испуская пронзительные вопли, пока наконец не рассеивались в разные стороны, расходясь по домам.

Всему этому оживлению и восторгу было две причины. Во-первых, закончился осенний триместр, а во-вторых, в школе только что отметили рождественский праздник. Собравшись в актовом зале, ребята развлекались песнями и эстафетой, в которой бегуны хватали и передавали друг другу мешочки с бобами; под глухие металлические звуки старого школьного пианино танцевали «Сэр Роджер де Каверли» [1]; пили чай с разными лакомствами: пирожными, вареньем, шафранными кексами; в завершение всего, выстроившись в ряд, по очереди пожимали руку директору — мистеру Томасу, желали ему веселого Рождества и получали в подарок по пакету со сладостями.

Эта праздничная программа без изменений повторялась из года в год, но каждый раз ожидалась с нетерпением и приносила много радости.

Мало-помалу бурлящий детский поток оскудел до зыбкого ручейка, состоявшего из тех, кто задержался в школе, разыскивая потерянные варежки или куда-то запропастившийся ботинок. Самыми последними, как раз когда школьные часы пробили без четверти пять, вышли на улицу две четырнадцатилетние девочки — Джудит Данбар и Хетер Уоррен, обе в темно-синих пальто, резиновых сапожках и натянутых на уши шерстяных шапках. Кроме одежды, однако, в них не замечалось ни малейшего сходства. Джудит была белокурая, голубоглазая, волосы заплетены в две толстые коротенькие косички, лицо в веснушках. Хетер унаследовала внешность от своего отца, далекого потомка испанского матроса, которого после разгрома знаменитой «армады» [2]морские волны вынесли на корнуолльский [3]берег — у девочки была золотисто-оливковая кожа и черные как смоль волосы, а ее темные глаза сверкали, словно пара сочных изюминок.

С уходом из школы эти две любительницы вечеринок припозднились по той причине, что Джудит, навсегда покидавшая порткеррисскую школу, должна была попрощаться не только с мистером Томасом, но и со всеми другими учителями, а также и с миссис Треуорта, школьным поваром, и со стариком Джимми Ричардсом, в чьи скромные обязанности входило поддерживать огонь в топке школьной котельной и чистоту в уборных, располагавшихся во дворе.

Но вот уже больше не с кем было прощаться — две подруги пересекли игровую площадку и вышли из школьных ворот. Пасмурный день рано и незаметно перешел в сумерки, закрапал мелкий дождик, мерцая редкими каплями в отсветах горящих уличных фонарей. Черная сырая улица бежала вниз по склону холма, поблескивая отраженным светом. Девочки стали спускаться в город. Минуту-другую обе хранили молчание. Наконец Джудит вздохнула.

— Да… Вот и все, — произнесла она с такой интонацией, словно подводила итог всей жизни.

Странное это, наверно, чувство — знать, что уже не вернешься сюда.

—Да. Но еще более странно, что мне так грустно… Никогда не думала, что буду грустить, уходя из школы, все равно из какой.

—Без тебя все будет по-другому.

— И у меня без тебя тоже все будет по-другому. Но тебе повезло — у тебя все же останутся подруги: Элейн и Кристин. А мне придется начинать все заново, пытаться найти себе новых друзей в «Святой Урсуле». И носить их форму.

Хетер сочувственно промолчала. Форма — это, пожалуй, самое неприятное. В порткеррисской школе все ходили в своей одежде, и было так весело смотреть на разноцветные свитера и яркие ленты у девочек в волосах. Но частная закрытая «Школа святой Урсулы» была до архаичности старомодным заведением. Девочки там должны были носить темно-зеленые твидовые пальто, толстые коричневые чулки и темно-зеленые шляпки; этот безобразный наряд вмиг превращал самую хорошенькую в дурнушку. Большая часть учениц находилась в школе на «полном пансионе», то есть возвращалась домой только на каникулы; были и такие, кто каждый день после занятий уезжал домой. Несчастным «каждодневкам» нельзя было позавидовать, когда они оказывались в одном автобусе с Джудит, Хетер и их соучениками: девочки из «Святой Урсулы» в своем дурацком наряде неизменно вызывали насмешки и издевательства. Горько было сознавать, что Джудит вынуждена стать одной из этих недотрог и зазнаек.

Но страшнее всего перспектива интернатской жизни. Семья Уорренов была необычайно дружной и сплоченной, Хетер и представить себе не могла худшей доли, чем оказаться вдали от родителей и двух старших братьев — походивших на отца красивых брюнетов. В порткеррисской школе они славились своими хулиганскими проделками и нескончаемыми проказами, но когда перешли в окружную школу в Пензансе, тамошний грозный директор немного их приструнил. Но и теперь с ними было по-прежнему весело и интересно; это братья научили Хетер плавать, гонять на велосипеде, ловить неводом скумбрию с их деревянной лодки. А с девчонками разве можно придумать что-нибудь интересное? Неважно, что «Школа святой Урсулы» находится в Пензансе, всего в десяти милях отсюда: десять миль — это так далеко, если рядом нет мамы и папы, Пэдди и Джо.

Так или иначе, у бедняжки Джудит, похоже, не было выбора. Ее отец работал в Коломбо, на Цейлоне, и целых четыре года Джудит с матерью и маленькой сестрой жили без него. Теперь миссис Данбар и Джесс возвращались на Цейлон, а Джудит оставалась здесь, и совершенно неясно было, когда она снова увидится с матерью.

Но слезами горю не поможешь, бывало, говаривала миссис Уоррен, и Хетер стала спешно придумывать для подруги что-нибудь ободряющее.

— Все-таки ты будешь выбираться оттуда на каникулы.

— Да уж, к тете Луизе!

— Ну, ладно тебе, хватит хандрить! По крайней мере, будешь жить здесь, в Пенмарроне. Представь, что твоя тетя жила бы где-нибудь далеко, в какой-нибудь кошмарной глуши в центре страны или в каком-нибудь городе, где бы ты никого не знала. А так мы можем видеться друг с другом. Приедешь сюда, и мы сходим на пляж или в кино.