Джек Керуак - Ангелы опустошения. Книга 1

Рафаэль уже вытащил деньги и серьезно кивает.

"Естессно," говорит Коди, "Я пойду со своей лошадью второго выбора и на победителя — Понимаешь? Это номер пять."

"Нет!" смеется и кричит Рафаэль. "Моя лошадь номер девять. Неужели ты не понимаешь?"

"Да я понимаю," уступает Коди и мы бросаемся делать ставки, я жду у пивного ларька пока они сливаются с длинными паникующими очередями ожидающих игроков а лошади приближаются к шестифарлонговому [14] Фарлонг — мера длины, равная 201,17 м. шесту перед рывком и скоро будет (вот он!) предупредительный звонок и все они суетятся и толкаются, очередь движется медленно, и никто ни разочка не взглянул на живых лошадей на том физическом поле — здесь одни астральные числа и сигарный дым и шаркающие ноги. — Я гляжу поверх толпы и поверх поля и дальнего Моста Золотые Ворота над водой вдалеке, это Ипподром Золотые Ворота в Ричмонде Калифорния но и при всем при том муравейник в Нирване, я могу определить это по маленьким машинкам вдали — Они меньше чем вы бы поверили — Это обман огромного пространства — С каким же особым почтением в самом деле маленькие жокеи подхлопывают своих лошадей к стартовым воротцам но из такого далека нам не очень хорошо видно, я могу разглядеть лишь шелковых почтенных жокеев всем телом склоняющихся над лошадиными холками, и однако тот факт что на свете гораздо больше лошадиных холок чем самих лошадей, холки стягивают собой прекрасные вещи — Бррэнг! Вперед — Мы даже программки не купили поэтому я не знаю в каких шелках кодин пятый номер, или 9 Раффа, все что мы можем (как и все остальные попранные игроки Кармического мира) это ждать пока вся группа не промчится 70-ярдовую отметку и тогда увидеть как разложились номера, в этой алмазной вздымающейся кучке, а что касается комментатора то его комментарии исчезают под ревом толпы на выступе дальнего поворота, отчего мы остаемся с постоянно подпрыгивающими взглядами просто на то какие номера выпадают — проездом — как только жокеи расслабляются за углом клубной раздевалки когда заезд окончен, болельщики уже атакуют статистику третьего заезда — Кодин 5 приходит третьим, 9 Рафаэля выбывает, почти в самом конце, дантов усталый конь — его будут вводить при свете ламп в моих снах — Коди гордо советует нам припомнить и объявляет: "Хорошо, когда второй выбор приходит третьим, естественно это почти так и должно быть, правильно? Видя как он стал третьим выбором, он должен оправдать этот третий выбор к удовлетворению публики, хорошо хорошо, пусть проигрывает все что хочет, чем больше он проиграет тем сильней я стану."

"Как это?" спрашивает Рафаэль в удивлении и хочет знать.

"Пока второй выбор постоянно проигрывает мои ставки возрастают, поэтому когда он приходит я набираю более крупной ставкой, обратно, все что проиграл, и получаю еще больше."

"Это все в числах," говорю я.

"Поразительно!" говорит Рафаэль. Про себя же он кумекает: "Какое-нибудь мистическое число снова должно ко мне прийти. Вероятно снова девятка. Это как рулетка, игрок. Долгорукий всё ставил и ставил всё что у него было на одно и сорвал банк. Буду как Долгорукий! Наплевать! Если проиграю то потому что я говно а если я говно то потому что луна светит на говно! Свети на говно!" — "Съешь моих младенцев!"

Каждый день, если верить Саймону, "в голову Рафаэлю вползает стихотворение и становится высокой Поэмой." Именно так сказал это Саймон.

Пока мы готовимся ставить на третий заезд к нам подходит старушка, с большими пустыми голубыми глазами и волосами старой девы, фактически с тугим узлом как у первопоселенцев (она выглядит в точности как портрет Гранта Вуда, [15] Грант Вуд (1892–1942) — американский художник, известный картинами, отображавшими жизнь на Среднем Западе ("Американская готика", 1930). так и ожидаешь за спиной у нее увидеть готические амбары), искренне как все пофигисты, говорит Коди (который знает ее давно по всем скачкам): — "Ставь на 3, и если выиграешь то отдашь мне половину — У меня нет денег — Пусть будет просто два доллара"

"Три?" Коди бросает взгляд в программку. "Эта собака, ни за что не выиграет — "

"Кто там?" смотрю я. Это Седьмой Выбор в поле на 12 лошадей.

"Конечно седьмой выбор часто приходит дважды в день," вслух уступает Коди, а Рафаэль таращится на пожилую почтенную даму, которая запросто могла бы быть матерью Коди из Арканзо, с удивлением и личной заботой ("Что это все за безумцы?") Поэтому Коди ставит ей на ее лошадь, плюс на свою, плюс наконец еще на один свой верняк, разбросав повсюду деньги, поэтому когда его постоянная системная лошадь выигрывает третий заезд прибылей у него не хватает чтобы покрыть спекуляцию и безумство — Тем временем Рафаэль снова сыграл на 9, мистическую, которая вылетает — "Рафаэль если хочешь сегодня выиграть каких-нибудь денег лучше делай как я," говорит Коди. "Вот теперь по совершенно очевидным причинам лошадь в этом четвертом заезде так же ясна как явный второй выбор который я когда-либо видел, совершенно отдельно там при 9-к-2, Номер Десять"

"Номер Два! Вот мое любимое число!" решает Рафаэль глядя на нас с улыбкой младенца -

"Ну почему она не просто собака а этот Прокнер который на ней ездит все время падает — "

"Жокеи!" ору я. "Смотри Рафаэль жокеи! Взгляни на их прекрасные шелка!" Они выходят из загона, Рафаэль даже не смотрит. "Подумай что они за жуткие маленькие — за странные маленькие танцоры."

Номер Два наверняка засел Рафаэлю в башку -

На этот раз, в четвертом заезде, воротца протаскивают у нас перед самыми глазами шесть здоровенных лошадей в Бадвайзеровской Упряжке, каждая весом в тыщу фунтов, прекрасные коняги, с почтительными старыми конюхами, они не спеша передвигают эти ворота на полмили перед самой трибуной, никто (кроме детишек что играют у проволочной ограды на солнышке пока их родители делают ставки, маленькие случайные разнообразия белых и черных) никто в них не врубается, не смотрит, ничего подобного, одни числа, все головы склонены в ярком солнечном свете над серыми простынями бланков, Ежедневный Беговой Формуляр, столбец Хроники зеленым — некоторые просто выбирают какие-то мистические числа из программы, я сам не отрываясь просматриваю ее подрезав наконец где-то на территории в поисках странных намеков вроде лошади по кличке "Классическое Лицо" чьим отцом был Ирвин Чемпион а матерью Урсория — или ищу еще более странных намеков, вроде "Дедушки Джека", или «Мечтателя», или "Ночного Клерка" (что означает что старик из Отеля Белл может склоняет свою добрую астральную голову над нашими жалкими тщетными предприятиями на ниве бегов) — Когда Коди только начинал играть на лошадках он был невероятен, на самом деле он просто работал железнодорожником и должен был таскать билеты на Особом Беговом в Бэй-Медоуз, и выходил бывало весь в синей форме тормозного кондуктора в кепке с козырьком и во всех делах, черный галстук, белая рубашка, жилет, гордый, прямой, подтянутый, со своей тогдашней девчонкой (Розмари) и начинал первый забег с программкой аккуратно засунутой в боковой карман, стоя гордо в неуклюжих очередях игроков ожидая своей очереди у окошечка, проигрывая, пока к седьмому заезду не становился весь взъерошен, к этому времени уже бывало закидывал кепку обратно поезд (стоявший прямо у ворот с паровозом и всеми делами готовый к рейсу обратно-в-город) и из-за того что деньги проигрывались его интерес переключался на женщин: "Посмотри на вон ту бабу с ее стариком ах хм," иногда даже (когда деньги кончались) он пытался выжулить у пожилых дам которым нравились его синие глаза чтоб они за него поставили — день заканчивался всегда так печально когда он возвращался на поезд, чистил форму в уборной (заставляя меня отряхивать спину) и выходил весь чистенький работать на поезде (полном раздраженных игроков) обратно сквозь одинокие красные закаты Района Бухты — А вот сегодня на нем просто выходные джинсы, линялые и узкие, и легкие спортивные маечки и я говорю Рафаэлю "Глянь на того старого оклахомского омбре [16] Чувак (искаж. исп.) который на цыпочках идет делать свою ставку, в этом весь Коди, матерый омбре с Запада" — и Рафаэль слабо щерится видя это.