Михаил Веллер - Шайка идиотов [litres]

Групповая (артельная) собственность. Парикмахерская на паях. Бар, кафе. Ремонтная мастерская.

Групповой (бригадный) подряд. Строят индивидуальные дома, например. Свой грузовичок и небольшой подъемный кран, свои инструменты. Хозяину-заказчику построили – с него и получили.

Человек может подняться своим умом – как Эдисон патентами.

Может создать с нуля гигантское предприятие – как Сергей Брин и прочие Стивы Возняки: есть гениальная идея, ум, энергия, предприимчивость, трудолюбие – находят деньги у спонсоров, инвесторов, кредит банка, берут партнера. Превращается в крупнейшего капиталиста, миллиардера, десятки и сотни тысяч рабочих мест создаются.

А можно получить хорошее образование и продавать свои знания – наемные работники в офисах всех видов.

Можно выучиться, получить лицензию и стать врачом или юристом с собственной практикой – это хорошие деньги.

А можно предвидеть расширение и подъем какого-то городского района, найти кредит, купить развалюху, отремонтировать – и сдавать в наем первый этаж под офисы и торговлю, а выше – жильцам.

Фермер – сам себе хозяин, вся семья пашет, но ты не только зарабатываешь – ты независимый человек, кормишь страну, имеешь право гордиться; ты соль земли.

Ничего не умеешь – можешь пойти в сезонные рабочие. Наемные рабочие заводов и фабрик имеют хозяина или коллектив владельцев-акционеров. А учителя и полицейские работают на государство.

А владельцы традиционных производств, металлургических заводов и т. п. – это уже во многом наследники тех, кто их когда-то создал. Классические капиталисты.

А профсоюз выкручивает этим капиталистам руки: рабочий день короче, зарплата больше, уволить невозможно.

О! Еще есть биржа, торгующая в частности акциями – любой может купить и стать совладельцем любого предприятия. Подпрыгнет он или пролетит – другой вопрос. Но он – совладелец! Коллективная собственность! «Форд» отчасти принадлежит и мне тоже!

…Этот ликбез очень длинен. И в основах своих всякому понятен. Весьма разнообразны формы собственности в обществе свободного предпринимательства.

И встает вопрос: что мешает трудящимся скинуться деньгами, добрать кредит в банке и организовать маленький, для начала, заводик на правах своей общественной собственности. От каждого по способностям, каждому по труду? Отпуска, больничные, жилплощадь, детский садик. Очаг социализма.

Инженеры, администраторы, – все свои, все участвуют.

А если трудно заводик – то хотя бы колхоз. Сельскохозяйственную коммуну в Аризоне. В такое хозяйство капитальных вложений нужно куда меньше, главное – труд. И социалистическое сельское хозяйство скоро вытеснит частников-фермеров.

Н-да, но про печальные и быстрые крушения всех фаланстеров и прочих коммун в истории мы говорили раньше. Однако есть пример прекрасный: израильские кибуцы! Но там были сплавлены очень сильные чувства: возвращение на Землю Обетованную, противостояние нападавшим арабам, религиозная и национальная спайка, и – тысячелетние жертвы впервые почувствовали себя полноценными людьми на своей исконной земле и с оружием в руках. И то: идет время, молодежь покидает кибуцы, государство дает им безвозвратные займы на поддержание уровня жизни, все шире применяется наемный труд и неравная оплата, и все полнее встраиваются кибуцы в капиталистическую систему производства. А ведь эти были лучшими!..

А как приусадебные участки советских колхозников – во много раз более продуктивные, чем их же колхозные поля и огороды? А как сельхозкоммуны Китая?..

…И все-таки – ну почему же нельзя в Америке, или Германии, или Австралии – создать социализм на одном отдельно и специально построенном предприятии? Производительность туда при социализме неизменно ниже? Так это твоя трудность. Но тебе же не мешают!! А-а – мешают? Капитал капиталистов, их конкуренция и банковские проценты, они душат экономически? Так задави ты их экономически! Работай лучше, продуктивнее, рациональнее, производительнее! Не могут… Социалистическому танцору мешают не только гениталии, но все органы собственного организма, а также натертый паркет, узкие стены и окно в неправильном месте.

Вот поэтому – социализм для своего существования требует запретить все формы собственности, кроме социалистической: общественной на средства производства. И истребить все классы, оказывающиеся враждебными пролетариату – не только социально, но и прямо физически истребить! И запретить любую идеологию, кроме социалистической. И перекрыть границы, чтобы не сбегали. И контролировать все стороны своих граждан, которые уже не «граждане», а государственные крепостные.

И вот то хорошее, что все-таки будет при таком методе управления страной и народом – будет объявлено достижениями именно социализма! Как будто в других странах, где «социализма» не было, люди жили хуже, или науки были менее развиты, или перспектив у человека было меньше.

А все плохое при социализме – будет объявлено клеветой, или преувеличениями, или кознями врагов, или вынужденными мерами, или незначащей мелочью по сравнению с вершинами свершений.

В обществе свободного предпринимательства социализм как экономический строй, как общественную собственность на средства производства – никто не запрещал. Пожалуйста. Запрещали только насилие, подавление иных форм собственности, нетерпимость к многообразию.

А в социалистическом государстве – запрещено все, кроме именно социализма. (Даже школьные репетиторы незаконны – так, сквозь пальцы смотрели.)

Вот и близко не выдерживая честной и свободной конкуренции – социализм требует уничтожения всех иных укладов, и проникается к ним нетерпимостью, ненавистью и злобой.

«И побольше гасстгеливать! Без этой дугацкой волокиты.»

Это необыкновенно интересная и богатая тема, весьма актуальная в свете современных прогрессистских теорий.

Классическое сочинение Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», основывающееся на фундаментальном фактологическом материале «Древнего общества» Льюиса Моргана, рассматривает далеко не все стороны вопроса.

Энгельс анализирует эволюцию семьи от дикости, то есть первобытного общества, до современной цивилизации, то есть XIX века. И делает это в свете производительных сил и производственных отношений, возникновения классов и их борьбы по мере развития производства. Изменения материальных условий обуславливают изменения форм семьи. Бытие определяет не только сознание, но и, так сказать, вторичные формы бытия: производство решает все. Сколько жратвы и барахла – такая и семья. Простите за грубость, которая часто сопровождает краткость и точность.