Эдуард Лимонов - Моя политическая биография

На следующий день часам к двенадцати Берсенев вышел проводить меня и Николая, к дому Берсенева должна была подъехать машина с Семёном Пироговым. Автомашина ГАЗик — подъехала. Шофёр, приятель Пирогова и пьяный вдребезги старичок-боровичок Пирогов на заднем сиденье. Мы с Николаем уселись рядом с Пироговым. Слежки за нами вроде бы не было заметно. На выезде из Барнаула вначале, я видел, затормозили автомашины понятых, а затем затормозили нашу. Сцену с угрозовцем и злым юным гэбэшником из книги «Охота на Быкова» я только что воспроизвёл.

Несмотря ни на что, я не связал тогда убийство Золотарёва со слежкой за мною, не связал его с деятельностью конторы. Свидетельство тому книга «Охота на Быкова», в ней я не упомянул об убийстве Золотарёва.

Путешествие с пьяным Пироговым через весь Алтай было мучительным. Всё же в тот вечер мы добрались до хутора. Оставив обоссанного Пирогова (он часто выходил отлить и делал это на ветру) в Банном у брата, мы прибыли в темноте на заснеженный хутор. Наши ребята дико обрадовались смене людей. Оставив там Димку, Николая и Сергея Гребнева, я выехал в снегопад с четырьмя сменившимися нацболами в Барнаул. Кажется, 4 декабря. Если бы мы не выехали в тот день, то, возможно, не смогли бы выехать до весны. Вместе мы добрались до Новосибирска, а оттуда, посадив товарищей в поезд на Москву, я выехал в Красноярск, чтобы продолжить работу над книгой.

2 января 2001 года я и крошечная Настя сели в поезд на Москву. 5 января были в Москве. 18-го я сдал рукопись в «Лимбус-Пресс»

На некоторое время я забыл о колпаке, под которым нахожусь, и о конторе. Напомнил мне о ней бывший сотрудник «Лимонки» (и до 1994 года сотрудник конторы), писавший в газете под псевдонимом Алексей Невский. Я позвонил ему в январе и спросил, не забыл ли он обо мне. «О вас, Эдуард Вениаминович, не дадут забыть, — засмеялся он в трубку. — Зайду, расскажу». Оказывается, после того как я с ним встретился пару раз в октябре, его вдруг стала спешно разыскивать его прежняя организация. Заместитель начальника управления встречался с ним и сообщил: «Плетётся ужасный заговор», — после чего предложил ему стучать на меня. Невский отказался и вот сообщил мне. Именно тогда я стал смутно догадываться, о чём идёт речь. Контора или поняла буквально проект «Другая Россия», опубликованый в качестве предполагаемого, в сослагательном наклонении в НБП-Инфо № 3. Или же получила у правительства разрешение на разработку Национал-большевистской партии.

Небольшое отступление об НБП-Инфо. Об этом издании станут, безусловно, много говорить на суде над нами. Эта публикация была задумана как прообраз теоретического журнала НБП. С целью разгрузить газету «Лимонка» от утомительных и скучных для рядового читателя партийных материалов. Периодичность публикаций не была оговорена, выход предполагался по мере накопления материалов. Вышло три номера НБП-Инфо — и все три представляли собой восьмистраничное, на газетной бумаге, издание формата А-4, тираж издания был 500 экземпляров, и печатали мы все три номера во Владимирской офсетной типографии, там же, где газету «Лимонка». НБП-Инфо было легальным изданием и то, что оно печаталось в типографии, открыто, тиражом, — лучшее подтверждение этого факта.

Проект же «Вторая Россия» был напечатан в третьем, евразийском (потому что там печатались отрывки из книги князя Трубецкого) номере НБП-Инфо. Проект представлял собой теоретическое рассуждение о том, что если бы существовала достаточно радикальная политическая партия, то она могла бы заявить о себе, организовав партизанскую борьбу на территории республики Казахстан, то есть на территории со значительным русским населением. С целью отторжения северной территории от республики Казахстан, о создании там сепаратистского русского государства — Второй России.

Какой ещё «ужасный заговор» мог иметь в виду заместитель начальника Управления по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом? (Невский сказал, что заместитель, должно быть, в чине не менее чем генерал-майор.) Другого не было. Дальнейшие события только подтвердили ход моих мыслей. 8 февраля был задержан на вылете из Шереметьево мой старинный, с 1981 года, друг — французский писатель и переводчик Тьерри Мариньяк. Его уже ждали в аэропорту сотрудники ФСБ, присутствовал и переводчик. Из испуганного француза вытрясли всё, что он в России набрал: рукописи молодых писателей (преполагалось, что они будут переведены и напечатаны во Франции), глянцевый журнал для мужчин «Амадей» с моей большой статьёй о легендарном наёмнике Бобе Денаре, в 1977 году захватившем Каморские острова и процарствовавшем там 12 лет, создавшем там своеобразную «республику наёмников», плюс моё письмо Бобу Денару. Я познакомился с Денаром в марте 1994 года, незадолго до отъезда на ПМЖ в Россию. Старый «пират», персонаж Стивенсона, был со мной необычайно дружелюбен и подозрительно интересовался не столько Россией, сколько странами Центральной Азии, отложившимися от России республиками. Его интересовало, куда можно вложить сбережения, накопленные им за годы боевых авантюр, а также он искал службу. Будучи некогда военным советником Президента Бонго около 14 лет, Денар хотел бы поработать военным советником в одной из стран Центральной Азии. Дело в том, что Денар впервые тогда, в 1994 году, вернулся во Францию, ожидал суда, который обещал быть мягким, и уже скучал по новым приключениям. Хотя он и поцеловал родную землю Бургундии после долгой разлуки, уже тогда она ему, видимо, надоела. В 1995-м я уже посылал Денару журнал «Амадей» и письмо. Но мой посланец до него и тогда не добрался. Дело в том, что летом 1995 года Денар попытался отбить свои родные Каморские острова, потерпел фиаско и был арестован. И вот через семь лет я опять послал ему единственный оставшийся у меня журнал «Амадей» и письмо в котором рассказывал, что я делал за эти годы, а именно — создал партию. Рекомендовал ему вложить деньги в предприятия Рудного Алтая и сообщал о плачевном состоянии казахской армии — в Средней Азии это самая небоеспособная армия после киргизской. Он ведь хотел бы работать военным советником. Чего я хотел бы: чтобы Денар приехал и принял участие в конференции «Горячие точки. Предотвращение региональных конфликтов», задуманной мною. Однако я не написал об этом в первом письме, к тому же Денару 78 лет или около этого. Я просто хотел завязать переписку.

Перепуганный Тьерри позвонил мне уже из Орли. «Ты извини, Эдуард, они у меня всё забрали и твоё письмо…»

Такое впечатление, что вернулись времена конца 60-х — начала 70-х, когда пятое Управление КГБ без стеснения потрошило бедных иностранцев и советских граждан, подумал я. И решил как-то защититься, ведь рано или поздно они попробуют использовать против меня все накопленные ими материалы. Я решил написать письмо в Генеральную прокуратуру. И написал. Я и раньше прибегал к этому средству защиты.