Марина Степнова - Хирург [litres]
- Название:Хирург [litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ
- Год:2013
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-077153-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Марина Степнова - Хирург [litres] краткое содержание
В романе «Хирург» история гениального пластического хирурга Аркадия Хрипунова переплетена с рассказом о жизни Хасана ибн Саббаха – пророка и основателя государства исламитов-низаритов XI века, хозяина неприступной крепости Аламут. Хрипунов изменяет человеческие тела, а значит и судьбы. Даруя людям новые лица, он видит перед собой просто материал – хрящи да кожу. Ибн Саббах требует от своего «материала» беспрекословного повиновения и собственноручно убивает неугодных. Оба чувствуют себя существами высшего порядка, человеческие страсти их не трогают, единственное, что способно поразить избранных Богом, – земная красота…
Хирург [litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Другие выживали, хотя многих приходилось лупить по щекам и окатывать драгоценной водой, чтобы вложить в потрясенную голову самую главную истину: все в этом мире коловратно, парень, придешь через год – мультик может оказаться совсем с другим сюжетом, ибо все в руках Хасана ибн Саббаха, великого и всемогущего, так готов ли ты стать его верным фидаином? Кто бы сомневался. А теперь пошел в распоряжение Исама, пес. Увидимся через год.
И они служили. Рабски, беспрекословно, фанатично, неслыханно, с огоньком. Как никто никогда и никому не служил на этой земле. Ни за какие мыслимые почести и блага. Чтобы раз в год, дрожа, прийти в дом Хасана ибн Саббаха и увидеть там свою смерть. Увидеть. И не умереть.
Лопатка Буяльского для оттеснения внутренностей. Лопатка роговичная для инородных тел желобчатая. Лопаточка для разделения тканей.
В морге было все по-другому. Сперва Хрипунов заскакивал туда пару раз в неделю – посидеть в предбаннике, степенно раскачивая тощими ногами в растоптанных сандалетах, и попить с дядей Сашей чаю с хрупкими пожилыми баранками. Все равно делать нечего – каникулы же. Иногда предбанник оказывался пустым. Тогда Хрипунов, шустро обшарив морг (который с каждым разом становился все меньше, все теснее и все привычнее), возвращался к жестяной двери и тихонько, как дворняжка, скреб ее передними лапами, мечтая, что дядя Саша не просто выйдет через минуту, волоча ногу и привычно горбясь, а пригласит Хрипунова туда, внутрь, к жуткому столу, на котором, по хрипуновскому разумению, все еще сидела, раскинув по плечам рыжеватые волосы, девушка с круглой желтой грудью (остального Хрипунов не разглядел) и удивительным лицом. Твердым, неподвижным и идеально прекрасным. Не то что у живых.
Но дядя Саша не приглашал (хватило тогдашнего ора), а наоборот, норовил выхромать из прозекторской побыстрее, и дверь за собой закрывал с таким неожиданным проворством, что Хрипунов не успевал углядеть ничего. Ну просто совершенно ничего! Оставалось только пить чай из ворчливого чайника с розеткой в металлической попе, да изредка перекидываться с дядей Сашей пустыми словами. Такими редкими и осторожными, что на выяснение дяди Сашиной истории у Хрипунова ушло чуть ли не шесть лет. Вполне достаточно для дружбы санитара из морга и феремовского щенка с недетскими проблемами в голове и странными пробелами в родословной.
На самом деле, в окончательной редакции, улучшенная и дополненная, биография дяди Саши оказалась куда скромнее тех фантастических саг, что слагала о нем местная урла. Ни цыганам, ни Котовскому, ни фашистам, и уж тем более – космической центрифуге не нашлось места ни в массовке, ни даже в примечаниях. Дядя Саша был врач. Хирург. Молодой, одаренный, подающий прекрасные надежды, преуспевающий по всем статьям, по которым в положено было преуспевать в славном 1956 году. Будущее его было безупречно, предсказуемо и прозрачно, как чистый медицинский спирт, которым он и ужрался как-то вечером с коллегой по ординаторской до самых настоящих розовых слонов – толстых, торжественных и бесшумных. А когда какими-то секундами позже морщинистые и причудливые слоновьи зады побледнели и растворились в пульсирующем воздухе, дядя Саша обнаружил себя все в той же ординаторской, все под той же голой злой лампочкой, жужжащей на красном перекрученном поводке. И все с тем же коллегой. Только коллега зачем-то валялся на полу, пуская ртом хриплые преагональные пузыри и покачивая рукоятью столового ножа, который кто-то (слон?) с профессиональной щеголеватостью загнал ему чуть пониже левой ключицы.
Да, не повезло дяде Саше, ой, не повезло. Что с того, что он, мигом (и на всю оставшуюся жизнь) протрезвев, сам вызвал милицию и с перепугу зачем-то «скорую» – это в больнице-то сидя, в одном лестничном пролете от интенсивной терапии. Что с того, что до приезда милиции и возмущенной «скорой» (охуели вы там в своей Первой, что ли?) он оказал пострадавшему первую помощь – в сто раз лучше, чем по учебнику: дезинфекция, первичная обработка раны, повязка. Да он на собственных пальцах подключичную артерию держал, у покойника уже, когда и крови никакой больше не было, и быть не могло – так что милиция его от тела еле оттащила, а дядя Саша все бормотал – я сам его прооперирую, я умею, я сам прооперирую, сам, сам, сам… Что было толку, если в связи с ходатайствами граждан 30 апреля 1956 года Президиум Верховного Совета принял указ «Об усилении уголовной ответственности за умышленное убийство». И получил дядя Саша – со всеми смягчающими и отягчающими – чистую пятнашечку строгого режима. А мог бы и все двадцать пять.
На его счастье, в Вятлаге вместо полагавшихся по штату девяноста двух врачей имелось только двадцать девять. А потому отсидел дядя Саша спокойно и даже не без некоторого комфорта. И через десять лет – за доблестное лечение туберкулеза, дистрофии и бесчисленных бытовых травм – был освобожден условно-досрочно. Постаревший на целую эру. Совершенно лысый – скорее от переживаний, чем от цинги. Хромой – это уж сам дурак, упал на ровном месте, и сам же себя неудачно зашинировал, ну, а как зашинировал – так и срослось. А ломать кость заново сил не было. И так переломано все. До основанья и затем.
Но – вышел. В кепке. С фанерным чемоданчиком в руке. Сперва из лагеря. Потом – методом научного тыка – на феремовском полустаночке. Лишь бы равноудалиться и от Кайского (по-нашему Верхнекамского) края. И от Москвы. Потому что дядя Саша ведь был из Москвы. Для Хрипунова это звучало – как с того света. Хотя никакого этого света, если вдуматься, у Хрипунова и вовсе не было. Одна сплошная серая мга.
В Феремове все сразу сложилось необыкновенно удачно и даже празднично. Дядю Сашу мигом взяли в морг – санитаром, конечно, и на копеечную ставку, но зато с правом проживания в том же самом морге. Очень удобно. Там все условия имеются. Но самое главное, в морге дядя Саша снова начал оперировать. На трупах, разумеется. И тайком. Но оперировать! О-пе-ри-ро-вать! Понимаете, Аркадий? Я снова мог работать.
Ясное дело, никто бы не взял дядю Сашу в операционную. Но вот проводить аутопсию – ну и что, что он не имеет права подписывать заключение? Заключение вон хирург наш подмахнет, все равно он патанатомом у меня числится на полставки, чертов алкаш. Ну и что, что нельзя было поручать врачу проверять свои собственные ошибки, Иван Иваныч, я сам знаю, что нельзя, но ты найди мне человека, который приедет в нашу жопу трупы ковырять! Или, может, мне тебе в облздрав покойников на вскрытие присылать? Я могу! Только машину мне давай. И бензин. И новый холодильник! У меня в морге холодильник вот-вот сдохнет, я тебе тогда трупы в бочках буду отправлять – на розлив. А санитар мой у самого Попова оперировал. Ему аутопсию провести… Да не ору, ору… Извини. Просто нервы.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: