Уильям Крюгер - Эта ласковая земля

Некоторым, например, Мозу, пришлось поторапливаться, потому что они были заявлены на игру. Остальные отправились в спальню. За несколько минут до начала игры мистер Грини привел нас на поле. Мы увидели, как девочки вышли из своего корпуса под предводительством Лавинии Стрэттон, учительницы музыки и старшей воспитательницы девочек. Мисс Стрэттон была старой девой непонятного возраста, высокой и какой-то длинной – длинные ноги и руки, и даже лицо, которое к тому же было очень невзрачным и вечно озабоченным. У нее были худые руки, а пальцы, как и все в ней, длинными и тонкими. Играя на пианино, она закрывала глаза, и ее пальцы жили собственной жизнью. Иногда ее музыка была такой красивой, что возносила меня над жизнью в Линкольнской школе и на минуту уносила куда-то далеко, к счастью. В эти чудесные мгновения я думал, что мир прекрасен, и она тоже была прекрасна. Когда музыка заканчивалась, на ее лицо возвращалось обеспокоенное выражение, и она снова становилась невзрачной, а моя жизнь вновь становилась тяжелой, как подъем в гору.

Мы сидели на деревянных трибунах. Горожане тоже пришли на игру, в основном посмотреть на подачи Моза. Так же, как пальцы мисс Стрэттон создавали нечто прекрасное, Моз, когда стоял на горке и бросал бейсбольный мяч, был прекрасен в каждом движении. В тот день мы играли с командой из Луверна, которую спонсировало «Общество ветеранов иностранных войн». Игроки уже вышли на поле и разогревались. Я поискал глазами Альберта, который ни капли не был спортсменом и почти всегда сидел на скамейке. Не увидев его нигде, я начал волноваться. На дальнем конце трибун я заметил миссис Фрост и Эмми. Обычно они приходили на игры и болели за нас. Пока мистер Грини разговаривал с мисс Стрэттон, я ускользнул и нашел место рядом с Эмми.

– Привет, Оди, – радостно улыбнулась она.

– Добрый день, Оди, – сказала миссис Фрост. – Рада тебя видеть. Я боялась, как бы миссис Брикман не заперла тебя в тихой комнате навсегда.

– Всего на одну ночь, – сказал я. – Но без ужина.

Миссис Фрост рассердилась.

– Я поговорю с этой женщиной.

– Все нормально, – сказал я. – Альберт и мистер Вольц сумели передать нам с Мозом еды. Вы их видели?

– Разве Альберт не там? – Она оглядела поле и повернулась обратно ко мне. – Ты его не видел?

– Только вчера ночью. И мистера Вольца тоже.

– Может статься, что они работают над каким-нибудь столярным проектом вместе?

– Может быть, – сказал я и подумал, что если их и отвлек какой-то проект, то скорее всего это самогонный аппарат Вольца. Я понадеялся, что лучше уж это, чем какие-нибудь более мрачные варианты, которые могла наколдовать Черная ведьма.

И тут я увидел пробирающегося по трибунам Вольца. Он заметил нас и подошел.

– Добрый день, Кора, – сказал он миссис Фрост. – Привет, малышка Эмми. Ты сегодня красавица.

Эмми улыбнулась, показав ямочки на щеках.

– Герман, вы не видели Альберта? – спросила миссис Фрост.

Он покачал головой, потом осмотрел поле.

– Что могло отвлечь его от игры? – Он повернулся ко мне. – Ты его не видел, Оди?

– После вчерашней ночи нет.

– Плохо, – сказал Вольц. – Посмотрим, что я смогу выяснить. Но тебе, Оди, надо вернуться к остальным мальчикам.

– Можно он посидит с нами? Пожалуйста, – попросила Эмми.

Вольц нахмурился, но я знал, что он сдастся. Никто не мог отказать малышке Эмми.

– Я позабочусь об этом, – пообещал он.

Когда был жив Эндрю Фрост, он тренировал бейсбольную команду и привел ее в хорошую форму. Они стали известны, и даже посредственное руководство нынешнего тренера, мистера Фрайберга, чьей основной работой было вождение тяжелой техники, не свело на нет усилия покойного мужа Коры Фрост. Моз великолепно подавал, полевые игроки действовали безупречно, и мы выиграли со счетом четыре-ноль. Это было бы здорово, но я все время высматривал Альберта или Вольца с новостями об Альберте. Но когда игра закончилась, ни один из них так и не пришел.

После игры и перед ужином у нас выдался редкий час свободного времени. Я лежал на своей кровати и читал журнал «Удивительные истории», который взял в школьной библиотеке. Все книги в библиотеке Линкольнской школы были получены в дар, и не думаю, что мисс Дженсен, библиотекарь, хоть раз внимательно проверяла пожертвованные журналы. Я всегда находил интересные выпуски – «Аргоси», «Приключенческие комиксы», «Страшные истории» – среди «Сатэдэй Ивнинг Пост» и «Лейдис Хоум Джорнэл». Нам не полагалось ничего выносить из библиотеки, но спрятать журнал под рубашкой было легко.

Во время учебного года младшие мальчики жили в одной спальне, а старшие – в другой. Но летом, когда многие ученики разъезжались по домам, всех мальчиков сгоняли в одну спальню. Пока я читал, один из младших мальчиков сидел в одиночестве на своей койке недалеко от моей, уставившись в пустоту. Он выглядел грустным и потерянным, что не было чем-то необычным, особенно среди новеньких. Его звали Билли Красный Рукав. Он был из племени шайенов откуда-то с запада Небраски. Его перевели в Линкольнскую школу из другой индейской католической школы в Сиссетоне. Мы все знали про Сиссетонскую школу. У Эдди Вильсона, сиу с берегов реки Шайенн, были кузены, которых отправили в Сиссетон. Он рассказывал нам истории, услышанные от кузенов, – о побоях хуже, чем в Линкольне, о монашках и священниках, которые по ночам приходили в спальни, поднимали детей с кроватей и заставляли делать неописуемые вещи. В Линкольнской школе работали несколько человек, которые иногда творили с детьми подобное, из них больше всего отличился Винсент ДиМарко, но мы старались быстро просветить новеньких, чтобы они не попадались. Те, кто приезжал из других школ, как Билли, не рассказывали о том, что с ними делали, но все было видно по глазам, по тому, с каким страхом они относились ко всем и вся, и это прорывалось каждый раз, когда ты тянулся к ним и натыкался на невидимую стену, которую они возвели в отчаянной надежде защититься.

Я глубоко погрузился в историю о парне, сражавшемся с марсианами в Арктике, когда поднял голову и увидел в дверном проеме ДиМарко. Я сунул журнал под подушку, но понял, что в этом не было необходимости. ДиМарко даже не смотрел в мою сторону. Его внимание было приковано к Билли. ДиМарко пошел между рядами коек. В спальне находились еще пара мальчиков, они сели ровно и были немы, как столбы, пока ДиМарко шел мимо. Билли его не замечал. Он бубнил себе под нос и вертел что-то в руках. ДиМарко остановился за пару коек и просто стоял, сверля его взглядом. Он был большой и тяжелый. На руках, кистях и пальцах росли черные волоски. На щеках темнела постоянная щетина. Глаза походили на маленьких жучков, которые сейчас ползали по Билли.