Ася Лавринович - Загадай любовь [litres]

– Он для нее слишком хорош, – покачала головой Снежана.

– А ты-то тут при чем? – не врубалась Казанцева.

– И Антон Владимирович! – подключилась Милана. – Неужели у вас что-то было?

Я покраснела как помидор.

– Тише ты! – шикнула я на подругу. – Ничего не было у нас, конечно. Ни с Антоном, ни с Макеевым… Просто Тимур знает о моей любви к Золотку.

– Откуда? – ахнула Снежана.

– Вообще-то можно догадаться, – засмеялась Яна. – Ну, знает он про твою любовь к учителю, и что с того? Думаешь, кому-нибудь расскажет?

– Да нет, конечно. Зачем ему это? Просто Тимур в последнее время на меня так смотрит, – смущенно сказала я. – И эти его вечные контры с географом…

– Глупости! – покачала головой Яна. – Мало ли какие у Макеева терки с Антоном Владимировичем. И Тимуру точно Сабирзянова нравится. Вечно домой вместе идут после уроков.

Эта информация была мне не очень приятна, поэтому я принялась молча допивать чай. Вообще зря я, конечно, завела этот разговор, но девчонки теперь не отставали.

– А тебе самой нравится Макеев? – спросила Снежана.

– Нет, ну он хорошенький, – ответила вместо меня Милана. – Высокий, лицо чистое, глаза красивые…

– Ты сама не втрескалась? – рассмеялась ее сестра.

– Не-е, – протянула Милана. – Макеев же совсем нелюдимый. Я люблю болтливых мальчиков. Чтоб душа компании, понимаете? А Макеев – не самый популярный в школе.

– Не все хотят быть популярными в школе, – сказала Казанцева.

– Быть такого не может! – воскликнула Снежана. – Они нагло врут.

– А вот и сам Макеев…

Судя по всему, Тимур тоже зашел в столовую, но я сидела спиной ко входу и нарочно не обернулась. Хотя девчонки теперь во все глаза смотрели в ту сторону. Я жалела, что заварила эту кашу. Разговор о симпатии Тимура дался мне тяжело. Почему-то куда легче было рассказать о своей большой и светлой любви к Антону Владимировичу. Сейчас же я поняла, что все-таки хочу сохранить свои неясные чувства к однокласснику в большом-большом секрете… Все, решено! С этого дня я и повода не дам подругам для сплетен. И в сторону Макеева даже не посмотрю. Это так, временное помутнение разума было. Больше такого не повторится.

– Знаете что? – обратилась я к подругам. – Все! Забыли. Счастья Макееву и любви с Сабирзяновой.

Я подняла стакан с чаем, и близнецы с готовностью чокнулись со мной. Яна продолжала с сомнением коситься на меня, но я отводила взгляд и к разговору о Тимуре решила больше никогда не возвращаться.

Никакого Макеева. В моей жизни есть только одна любовь – Золотухин Антон Владимирович. Тем более что сегодня я наконец останусь с ним наедине…

Была у меня уже первая любовь. Но совсем не серьезная, глупая и очень наивная. Того мальчика я повстречала в танцевальной студии, когда мне было десять лет. Он был невысоким, темноволосым, кудрявым. Очень гибким и симпатичным. А какие у него глаза!.. Синие-синие. Я таких больше ни у кого не встречала.

Когда этот мальчик только появился в нашей студии эстрадного танца, мне очень хотелось, чтобы нас поставили в пару. Хотелось этого не только мне, кстати. За парнишку тут же началась настоящая борьба, в которой я принимала активное участие. Потому что за свое счастье нужно бороться.

В той борьбе я, кстати, одержала победу. А всего-то и нужно было задаривать будущего партнера по танцам жвачками и шоколадками. Задабривала как могла, в общем. Громко смеялась над его шутками, часто его хвалила и вполне искренне им восхищалась. Чем-чем, а талантом этого мальчишку бог точно не обделил.

Когда нас по его желанию поставили в одну пару, я думала, что не будет предела моему счастью. Но в работе этот мальчик оказался просто невыносимым. Он постоянно обидно меня высмеивал, если у меня что-то не получалось. И мне хохотать в ответ над его «шутками» уже не особо хотелось. А в середине года у нас появился новенький – еще один мальчик. Пухленький и совсем нескладный. Сколько смешков и подколов обрушилось на беднягу от моей первой любви. Но когда мой возлюбленный перешел от слов к делу и принялся ставить подножки новенькому и отвешивать ему обидные подзатыльники, моя любовь окончательно угасла. Это было огромное разочарование в моей жизни. Некоторые из девчонок, как и я, тут же охладели к первому красавчику студии. Другие же хохотали, когда мой бывший возлюбленный обидно подталкивал новенького. А мне было противно. Смеяться над тем, как кому-то делают больно, казалось мне неправильным. Я первой отказалась танцевать в одной паре с тем мальчишкой. И с тех пор уяснила: душевные качества намного важнее качеств физических. Или, как говорит моя бабушка: «С лица воду не пить».

Антон Владимирович не мог меня разочаровать. Он был не только красивым, но еще и умным, добрым, справедливым, честным, а иногда и очень забавным. И мы дружно и вполне искренне смеялись над его шутками на уроках.

И как же здорово, что я могла вот так после занятий сидеть в пустом классе напротив его стола. Это, конечно, не танцы в паре, но обстановка все равно очень волнительная. Нет никого вокруг, кто мог бы перебить, задать глупый вопрос, отвлечь… Только я и Золотко. Это ли не счастье?

– Простите, Наташа, что в пятницу нам не удалось поговорить, – сказал Антон Владимирович, раскладывая на своем столе какие-то документы. – Загрузили на выходные кое-какими отчетами. А я один из них потерял, представляете? Запропастился лист куда-то, не найду… А ведь мне завтра уже их сдавать.

«Давайте вместе поищем?» – хотела предложить я, но все-таки постеснялась.

Антон Владимирович с озадаченным выражением лица перебирал бумажки и с каждой секундой становился все мрачнее. Что ж, возможно, кое-какой недостаток у Золотка был: жуткий бардак на столе. Хотя и у меня письменный стол порядком не отличался. Получается, мы просто созданы друг для друга.

– Ладно, – вздохнул географ. – Это бесполезно. Давайте перейдем к делу. Я просмотрел список…

Следующие десять минут он описывал предстоящий поход, то зимнее волшебное место, куда нам предстояло уехать. А я вдруг внезапно вспомнила нашу дачу. Как много снега там сейчас. И как вечером за черным окном кружили снежинки. А мы с Тимуром сидели у камина и ели торт. И как потом на электричке ехали, когда я под конец пути заклевала носом и положила ему голову на плечо…

– Наташа? – вдруг позвал меня Антон Владимирович.

Я тут же встрепенулась. И осознала, что несколько последних минут совсем потеряла нить беседы.

– Мне кажется, или вы меня больше не слушаете?

– Нет, что вы, – тут же смутилась я. И рассердилась на себя. Ведь договорилась же сама с собой, что не буду больше думать о Макееве. Тем более нашла время – думать о нем сейчас, когда передо мной сидит любовь всей моей жизни.