Вера Колочкова - В тихом семейном омуте [litres]

– А какая песня, Влад?

– Ты хочешь, чтобы я сейчас запел, что ли?

– Ну да… А что такого? Я ж запела!

– Ну хорошо, только в обморок не падай и громко не смейся!

– Не буду! Обещаю!

Влад вздохнул, поднял глаза к потолку и запел тихо, на удивление хорошо, попадая в ноты.

– Ух ты, здорово… – восхитилась Тая. – Да ты умеешь петь, оказывается! Почему я про твой талант раньше не знала?

– Ну уж, талант, скажешь тоже… – насмешливо и немного польщенно произнес Влад. – Хотя, знаешь ли… Я ведь в студенческом ансамбле солистом был, на бас-гитаре играл… Говорили, у меня был приятный бархатный баритон – девчонки просто млели! Правда, у нас песни другие были. Я ж тогда молодой еще был…

– А ты и сейчас молодой! Подумаешь, сорок с хвостиком!

– Ну, по сравнению с тобой, Таечка, молодой уже не такой молодой…

– Ладно, не кокетничай.

– Да я не кокетничаю, я ж по факту… Двадцать лет разницы с молодой женой – это много…

– Не двадцать, а девятнадцать! И не надо мне тут про всяких баранов рассуждать, которые чихать собираются! Лучше еще что-нибудь спой, а? Какую песню ты с удовольствием пел, когда солистом в ансамбле был?

– Ну, я тогда на песни Градского замахнуться успел, представляешь? Как там, сейчас вспомню, погоди… Надо настроиться…

Влад отряхнул от муки ладони, вздохнул ностальгически, запел тихо: «Как молоды мы были».

– Ты и песен таких не знаешь, наверное… – глянул он грустно на притихшую молодую жену. – А я… Как там поется – первый тайм мы уже отыграли…

– Влад, ну ты опять?

– Все, не буду. А теперь ты мне спой, если меж нас такая пьянка пошла! Как там у вас нынче говорят? Баттл?

– А я и спою! У меня еще одна мелодия в голове вертится, никак не отпускает…

– И какая же?

– Да ты не знаешь, наверное… Просто я этих артистов очень люблю…

Тая тихо запела, покачивая в такт головой из стороны в сторону:

Влад замер, глядел на нее с застывшей на лице улыбкой. А глаза не улыбались, и Тая видела, как плещется в них настороженное недоумение – зачем ты, мол, про февраль-то… И про одиночество – зачем?

Вот же какой впечатлительный, а? Это же всего лишь песня! Хотя… В эти февральские дни он таким и становится – ранимым и впечатлительным. Как ребенок, ей-богу… На пятом десятке мужик, строительной фирмой руководит, а поди ж ты! Как настигнет его этот самый господин февраль, так и начинает мучиться!

Да и она тоже хороша… Вывела мужа из этого состояния, нечего сказать! Отвлекла! Вот он уже и за сигареты схватился!

– Я пойду, покурю на балконе… – произнес тихо, вставая из-за стола.

– Не ходи, Влад… Ты и без того с утра только и делаешь, что куришь… – попросила Тая неуверенно.

– Да я быстро! Только пару затяжек сделаю, и все!

Влад ушел, а Тая вздохнула тихо. Скорей бы уж прошло это распроклятое пятнадцатое февраля…

Влад и впрямь вернулся очень скоро, сел за стол, заговорил быстро и нервно:

– Понимаешь ли, Таечка… Тут все не так просто, как на первый взгляд кажется! Я ведь знаю, что ты обо всем этом думаешь, знаю! Зачем, мол, столько лет носить в себе какое-то там переживание из детства, давно все забыть пора! Ведь так?

– Ну… Не совсем…

– Да так, так! Но представь, что какой-то человек спас тебе жизнь когда-то, а ты не можешь ему ничем отплатить… Живешь, будто в вечном долгу…

– Да ты ведь тоже ее тогда спас, Влад! Вы оба друг друга спасали! Вы оба ничего друг другу не должны!

– Нет, ты не понимаешь, не понимаешь… Она ведь уже выбралась из воды на лед, она уже спаслась… Ей оставалось только на берег отползти, и все! Она вовсе не обязана была… Не обязана снова бросаться за мной, когда я тонуть начал… Выходит, она меня спасла, рискуя собой! Она ведь знала уже, что второй раз я ее не вытолкну!

– Да, она знала, что ты на нее свои последние силы потратил! А мог бы сам на себя их потратить, сам выбраться! Это ты ее спас, получается, Влад!

– Да, но это неважно…

– Да как это – неважно? Ты что?

– Нет, нет… Послушай меня… Она же спаслась, а потом обратно за мной сиганула! Зачем она это сделала, не пойму? Зная, что наверняка погибнет? Как так, а? Почему?

– Да потому, чтобы потом не остаться на всю жизнь с чувством вины!

– Нет, нет… О чем ты? Думаешь, у нас время было, что ли, чтобы о каких-то там последующих чувствах рассуждать? Нет, это было Маргошино спонтанное решение… Порыв… Она мою жизнь спасала… Ей важна была моя жизнь больше, чем своя собственная…

– Как и ты ее жизнь спасал. Выходит, и тебе была важна ее жизнь больше, чем твоя собственная.

– Да, но… Я же мужик! Не забывай об этом!

– А я ни на минуту не забываю, Влад… Что ты мужик, не забываю… Ты же сам не даешь мне забыть.

– Ну, я на это надеюсь, по крайней мере! – немного самодовольно улыбнулся Влад и провел мучными пальцами по ее щеке. – Но все равно, Маргошин поступок мне непонятен… До сих пор непонятен. Она же наверняка знала, что погибнет. Что мы вместе утонем… И утонули бы, если бы два случайных рыбака нас в этот момент не увидели. Если бы мы на секунду из воды вместе не вынырнули, они бы просто мимо прошли, и все… Поэтому я считаю – Маргоша меня спасла. Не я ее, а она меня. Я ей по гроб жизни должен, Таечка. А ты говоришь – пельмени… Да я готов их для Маргоши всю ночь лепить, подумаешь! Она ж любит домашние… Она знает, что я сам для нее их лепил…

– Значит, мне можно было не помогать тебе, да? – немного обиженно произнесла Тая и улыбнулась широко, чтобы скрыть эту нечаянную обиженность.

– А у тебя уже неплохо получается, смотри-ка… Пальчики по краям так ловко бегают…

– Да, научилась наконец… Твоими стараниями.

– Молодец. Хорошая девочка.

– Да…

– Стараешься!

– Да, да…

Вот так лучше – надо ему поддакивать. Вон, никак успокоиться еще не может…

– Получается, это теперь моя боль на всю жизнь… Носить ее в себе не переносить…

– А почему боль, Влад? Ну, долг, это я понимаю… А почему боль?

– Да потому… Ты и впрямь не поймешь, наверное. Да и не надо тебе…

– Ты ей ничем отплатить не можешь, да? То есть чем-то материальным… Не можешь? Она не берет ничего?

– Да, не берет. Материального ей и самой хватает. Да что материальное! Она ведь из-за меня… Ей тогда в больнице сказали – детей никогда не будет… Воспаление там какое-то было сильное, ей матку удалили или чего там еще… Я не силен в этих медицинских делах.

– Как это, Влад? – испуганно отстранилась от него Тая. – А Тимоша с Катенькой? Ведь есть же у Марго с Филиппом дети, Влад!

– Они приемные. Из роддома крохами брали. Кто-то отказывался, а они брали… У Филиппа в роддоме какая-то родственница работает, вот и поспособствовала процессу.