Юрий Мамлеев - Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы

Валентин очнулся в слезах, задушивших, казалось, его душу… И, только придя в себя, через несколько минут, он почувствовал силу слов своей навеки любимой: «Не умирай».

И он остался жить. Ибо была Россия и был последний наказ любимой: «Не умирай».

…И потом, через некоторое время, когда он уже медленно немного приходил в себя, он услышал последний раз в его земной жизни слова Таниры, произнесенные, когда он опять впал в то страшное состояние полусна, полувиденья.

Слова были:

«Мессия пришел в ад». И все же он почувствовал, что истинным ответом было Безмолвие.

Это случилось в XXI веке, в Объединенной Европе. Некто Эдди Липп из довольно интернационального городка, расположенного где-то на границе между Германией и Бельгией, дал в Интернет объявление, которое сначала затерялось среди многочисленных других, но потом на него откликнулись несколько человек. Заявление было следующим: «Приглашаю человека, который хочет, чтобы его съели, на дружеский ужин в мой дом. Мы будем одни, и я гарантирую, что его желание будет выполнено в приятной обстановке, в той форме, в которой он захочет». Далее сообщалось, как связаться.

Из четырех откликнувшихся на призыв господин Липп выбрал Фридриха Зерца, мужчину в соку, лет сорока, с открытым и честным лицом. Познакомились заочно, но когда в назначенное время, в десять вечера, раздался звонок в квартиру Липпа, хозяин чуть-чуть замешкался: мало ли что. Но доверчивая улыбка Фридриха сняла все подозрения.

— Надеюсь, мое пожелание будет выполнено без всяких колебаний, как мы и договорились, — произнес господин Зерц.

— Что вы, что вы, — доверительно ответил Липп. — Как можно иначе? Угощение, вино — все за мой счет, естественно.

Фридрих добротно разделся, и Липп провел его в гостиную, где уже был сервирован ужин, пусть и довольно скромный. Хозяин был не то что очень бережлив, но обыкновенно.

— Называйте меня просто Эдди, — сказал Липп.

— Благодарю, Эдди.

— Начнем с вина, Фридрих.

Эдди и Фридрих чокнулись. Эдди тут же показал орудия реализации — набор острых кухонных ножей, на полу — изящные ведерки, полотенца и еще что-то вполне разумное.

— Приступим не сразу, Фридрих. Сначала пообщаемся, поймем друг друга, поговорим, — произнес Эдди. — Ну что ж. Какая, интересно, завтра будет погода?

— Завтра, — с воодушевлением ответил Фридрих, — обещают потепление, но незначительное. И, представьте, северный ветер, дождь.

— Да, — задумчиво среагировал Эдди. — Сегодня дождя, однако, не было.

— У нас, в Швейцарии, немного моросил.

— Вы прилетели самолетом или предпочли поезд?

— Эдди, вы должны знать, что я всегда предпочитаю самолет. Моя жена подбросила меня до аэропорта.

— Фридрих, вы сообщили ей о своем намерении?

— Нет. Я сказал ей, что уезжаю по делу. Я никогда не сообщаю моей жене о характере моих деловых поездок. А ваша жена?

— Она спит наверху. У нас двухэтажная квартира. У нее очень здоровый сон.

— Прекрасно, Эдди. Кстати, мы с вами почти одного возраста. Вам сколько лет?

— 42.

— А мне 41. Вот видите.

— Фридрих, у вас есть дети?

— Конечно. Но они разъехались.

— У меня они тоже разъехались. Думаю, навсегда. Это нормально.

Они выпили соку. Закусили.

— И все-таки, Эдди, — заявил Фридрих, — я не ожидал, что сегодня будет такая погода.

— Я тоже не ожидал.

Фридрих застенчиво улыбнулся:

— Может быть, мы приступим к делу?

— Да, думаю, что теперь мы хорошо познакомились, — ответил Эдди.

— Мы не просто познакомились, Эдд, — произнес Фридрих. — Мы за этим столом стали уже друзьями.

— Это правда, Фридрих. Мы так сблизились сейчас. У меня в жизни не было такого друга, как вы.

— У меня был один такой, Эдди. Но он умер.

— И где он умер?

— На работе в Соединенных Штатах Америки.

— Вы смотрите телевизор, Фридрих?

— Да.

— Я тоже да.

— И что вы смотрите?

— Что придется.

— Я тоже что придется.

Помолчали. Довольно долго, но свободно.

— Фридрих, это нескромный вопрос, но где вы работаете?

— Чиновником. Я директор почты.

— О’кей.

Помолчали.

— Чувствуйте себя комфортней, Фридрих. Пора приступать. А то жена проснется. Иногда это бывает.

— Я никогда не чувствовал себя так комфортно, Эдди. Приступаем.

— Включим тихо музыку? Что-нибудь чувствительное?

— Что вы, Эдди, слишком архаично. Обойдемся без музыки.

— Хорошо. Я приступаю, — ответил господин Липп и взял нож. — Но вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь… Итак, с чего мы начнем? Видите, перед вами на столе аппаратура со сковородкой, новейшая технология… Быстренько жарим… С чего начнем?

— Несомненно, с члена.

— Ой-ой-ой! Так сразу?! Много крови, вы можете потерять сознание…

— На кой черт мне нужно это сознание?..

— Подождите, Фридрих, подождите. Не дело начинать с члена. У меня, конечно, есть обезболивание, но все равно… Давайте начнем потихонечку… Вы ведь хотите получить удовольствие от поедания самого себя, не так ли?

— Да, но не обязательно вкусовое. И не удовольствие, а что-то большее… Впрочем, мне все равно…

— У вас довольно жирные ляжки. Начнем с них. Здесь легко останавливать кровь… Я имею определенный медицинский опыт… Снимайте штаны, трусы…

Фридрих, словно по команде, все снял. Все, что нужно для анестезии, было приготовлено на высшем уровне. Для начала он использовал эти средства. Потом Липп стал действовать специальными инструментами. Кровь хлестала ручьем, но Эдди ее умело останавливал. Работал он, засучив рукава, мастерски и спокойно. Куски мяса бросались на сковородку и молниеносно поджаривались, аппетитно потрескивая.

— Смелей, смелей, Эдди, — подбадривал его Фридрих. — Что вы церемонитесь тут со мной? Работайте.

— Нет, Фридрих. Я передохну. Давайте отведаем вашего мясца.

Эдди ел с каким-то добротным аппетитом, причмокивая, даже чуть-чуть похрюкивая. Фридрих ел достойно, но порой хохотал. Покушавши, они опять приступили к делу. Эдди работал еще с большей осторожностью.

— Эдди, — сказал Фридрих, — я все-таки думаю, что погода скоро изменится к лучшему.

— Я в это не верю, Фридрих. Думаю, что она недели три будет неважной.

— Может быть, вы и правы. О погоде трудно говорить заранее.

— Фридрих, я чувствую, что вам надо мясцо ваше чем-то приправить. Скажите, чем? Вы, когда ели, морщили нос…

— Это не важно. Ну, добавьте черного перцу.

— О’кей.

Еще несколько кусков мяса было брошено на сковородку.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Фридрих. Кровь его текла в тазик.

— О’кей.

Фридрих вздохнул.

— Эдди, вы работаете прекрасно. Вы не против, если я выпишу вам чек на три тысячи евро?