Юлий Крелин - Письмо сыну

Юлий Крелин — автор этой книги — уже более двадцати лет работает хирургом в Москве. Основная часть его жизни проходит в больницах, поэтому и основная тема его литературного творчества — это хирурги и больные, больница и болезни, операции, радости и тяготы, связанные с болями и исцелениями. Борьба с недугами влечет за собой как счастливые моменты, так и горечь разочарования. Противоположные чувства и реакции могут меняться в течение минуты. Радость от удачи может быть припудрена горечью от отсутствия полного всемогущества — естественно, ведь речь идет о жизни и здоровье.

Обо всем этом и написал автор — профессионал-хирург.

Крелин окончил медицинский институт в 1954 году. В дальнейшем он защитил диссертацию и стал кандидатом медицинских наук. Сейчас он работает заведующим хирургическим отделением одной из московских больниц.

Через десять лет после окончания вуза, в 1964 году, в журнале «Новый мир» была его первая литературная публикация: серия новелл под общим названием «Семь дней в неделю». В журналах «Звезда» и «Новый мир» были опубликованы повести «Всего полгода», «От мира сего» и «Хирург». Дважды — в 1967 и в 1970 годах — вышли книги «Записки хирурга» («Семь дней в неделю») и «Старик подносит снаряды». Все эти книги посвящены работе хирургов.

В 1969 году Крелин был принят в члены Союза советских писателей.

Эта книга, также посвященная труду его коллег, состоит из отдельных новелл. Автор рассказывает юношам и девушкам, стоящим перед выбором профессии, перед выбором дороги после школы, про один из возможных путей, про радостные и горестные стороны этого пути.

Могу ли я объяснить тебе, почему выбрал такую профессию? Вот так, в беседе с перебиваниями, вопросами, сомнениями. Наверное, не смогу. Не знаю, может, и на бумаге не получится. Но попробую.

А собственно, зачем я это делаю? Хочу ли я, чтобы и мои дети были врачами?

Это единственное, что я знаю точно, — да, хочу.

Еще до института, во время войны, я работал в больнице электромонтером, и там, в той жизни, уже почти изнутри, я смотрел и оценивал, хотя, наверное, не осознанно оценивал, работу врача, сестры, санитарки.

В школе нам тоже говорили о разных профессиях, в том числе и о моей будущей. Теперь, вспоминая эти беседы с нами и рассказы о профессиях, я не решаюсь говорить о том же, так сказать, в личной беседе, с глазу на глаз, лицом к лицу — лучше написать.

Никого не надо уговаривать. Желающие стать врачами всегда будут. Важно желающим показать настоящую тяжесть нашей счастливой для нас работы. Пусть идет к нам тот, кто не испугается этой тяжести. Если ты решишься выбрать этот путь — должен знать, что тебя ждет.

Мы не всегда знаем, что и почему мы выбираем. Может быть, выбирают за нас, а мы, мы сами этого просто не замечаем.

Может быть, за меня выбирал твой дедушка, мой отец, тоже врач-хирург.

Но он никогда не говорил этого, не давил на меня, он, наверное, интеллигентнее меня — я вот говорю своим детям, а он нет.

Может, он выбрал за меня самим фактом своего существования. Я купался в его телефонных разговорах, переживал его ночные отъезды и приезды, смотрел, как отмывают кровь с его одежды.

На моих глазах проходила тяжелая жизнь, но почему-то меня к ней тянуло.

Я всего этого не в состоянии передать, не сумею, я могу лишь сейчас порассуждать, прожив так уже двадцать лет. Даже больше.

Когда смотришь в глаза, которые, в свою очередь, смотрят на тебя с ожиданием, с доверием, с почтением, с уважением (сколько определений, весьма неточных!), невольно становишься самодовольным и самоуверенным, начинаешь придавать самому себе значение, которого не имеешь.

Поэтому я тебе пишу. Один на один с собой, чтобы быть искреннее и правдивее. Ведь речь идет о том, чтобы дети мои выбрали, с моей точки зрения, лучшую жизнь для себя. Речь идет о том, чтобы, когда вы, мои дети, будете подводить итоги своей жизни, вам не пришлось бы маяться.

Можно услышать, что мы, врачи, представители «самой гуманной профессии», что мы призваны «помогать людям в дни тяжких страданий», что нет ничего «благороднее и почетнее», надо только хотеть «помогать людям».

Я сейчас уже не понимаю, что значит «самое гуманное».

А разве мастер по лифтам, который помогает больным людям ходить на работу, к врачу, в гости, возвращаться домой, меньше заслуживает этого определения?

«Самое»!

А милиционер, стоящий в самом центре густо заполненной машинами площади, по существу спасающий сотни людей от неминуемых столкновений…

Строитель, дающий крышу…

Учитель, дающий знания…

Воспитатель детского сада…

«Самое»!

Так ведь все профессии, все дела должны быть гуманны, иначе зачем они человечеству.

А «самое»… С гуманностью, как и со всем прочим: не может быть гуманности больше или меньше — либо она есть, либо нет. И все.

А для нас, врачей, гуманность — это вылечи одного человека. Потом другого. Тогда ты Врач.

Однажды я разговаривал с десятиклассницей. Она мне сказала, что любит музыку, пение, что все говорят о ее вокальных способностях, но сама она считает своим долгом идти в медицину, так как большинство девочек в школе близоруки, ходят в очках и, по ее мнению, врачи этим мало занимаются. Она пойдет в мединститут, чтобы заняться близорукостью. И петь не будет, будет лечить.

Прекрасная милая девочка! Не надо наступать на горло даже собственной песне.

Уж если ты, мой мальчик, найдешь свою песню, дай ей дышать: это такая редкость — человек, нашедший свою песню!

Прекрасная девочка хочет помочь близоруким, хочет помочь людям. Я не думаю, что этого достаточно, чтобы прекрасная девочка превратилась в прекрасного врача, даже если она будет прекрасно учиться.

И вот, если будешь любить свою песню, любить свое дело, чтобы нравились тебе твои песни и дела, а не задаваться одной лишь абстрактной идеей помогать людям — тогда поможешь.

Не решай с ходу, не руби сплеча, послушай, подумай.

Думай прежде всего о себе — подожди, не возражай.

Думай о себе, чтобы работа твоя, дело твое нравилось, полюбилось прежде всего тебе.

Плохая, нелюбимая работа лишает безмятежности духа, мешает жить, лечить, любить, думать. Это пустое переливание сил. Выливание своих. А до больного они не доходят.