Константин Поповский - Лили Марлен. Пьесы для чтения

Иешуа молчит, разглядывая порванный рукав.

( Взявшись за ручки кувшинов, поднимает их и почти сразу опускает кувшины на землю, сердито ). Между прочим, мой дом вон за тем холмом… Если бы ты ни был иудеем, я бы, конечно, пригласила тебя к себе и привела бы в порядок твою одежду и дала бы тебе поесть, хоть ты, конечно, ничего этого не заслуживаешь… Вряд ли этим оборванцам, которым ты проповедуешь, что все они братья и сестры, часто приходит в голову поделиться с тобой хотя бы куском лепешки.

Иешуа( неуверенно ): Хочешь пригласить меня к себе?

Авива: Я ведь сказала тебе – если бы ты не был иудеем.

Иешуа: Боюсь, ты все равно не смогла бы это сделать… Даже если бы я не был иудеем, мне кажется, это вряд ли понравилось бы тому человеку, с которым ты живешь… Кажется, его зовут Нафан, да?.. Не думаю, чтобы он обрадовался, если бы вдруг увидел нас вместе.

Авива: Глупости. Он все равно уехал сегодня к матери в Сихарь. ( Резко ). Откуда ты знаешь про Нафана, проповедник?.. ( Медленно идет к Иешуа ). Ты следил за нами?

Иешуа: Ради святого имени!..

Авива: Тогда откуда ты его знаешь?

Иешуа: А разве я сказал тебе, что знаю его?

Авива: А кто же, по-твоему, назвал сейчас его имя?

Иешуа: Боюсь, что ты просто неправильно поняла меня, женщина… Дело в том, что иногда я могу видеть чуть больше, чем видят другие. Чьи-то имена, чью-то боль, обрывки чужого прошлого… Правда, в последнее время это случается со мной не так уж и часто, но все-таки иногда случается.

Авива: Видеть больше, чем другие?

Иешуа: Не намного.

Авива: Хочешь сказать, что ты видишь то, что другие прячут и не хотят, чтобы об этом слышали чужие уши?.. Так вот значит чем ты приворожил своих оборванцев, так что они толпятся вокруг тебя, как овцы возле водопоя!.. ( Напряженно ). Ну, а что ты видишь про меня, проповедник?

Иешуа: Боюсь, тебе это может не понравиться, женщина… Не всем нравится, когда кто-то начинает напоминать о его прошлом.

Молча улыбаясь, Авива смотрит на Иешуа . Короткая пауза.

Хочешь, чтобы я сказал тебе?

Авива молча улыбается.

Хорошо, я скажу… ( Поднимаясь с камня, не сразу ). Я вижу, что твои соседи не очень тебя любят… Они называют тебя распутной женщиной и не разрешают своим мужьям разговаривать с тобой… При этом они обвиняют тебя в том, что у тебя было три мужа, а тот, с кем ты живешь сейчас, вовсе не муж тебе.

Авива: Святой Гаризим!.. Неужели, ты, правда, это видишь?

Иешуа: Разве я не предупредил тебя?

Авива( сквозь зубы ): Драные курицы!.. Болтливые дуры, на которых не захочет взглянуть ни один мужчина!.. Послушать их, так можно подумать, что они сами святые и только по недоразумению их еще не забрали живыми на небо… Наверное, ты тоже думаешь, что у меня было десять мужей, проповедник?.. А что, если я скажу тебе, что у меня никогда не было никого, кроме Нафана?

Короткая пауза. Иешуа вновь медленно опускается на камень.

Можешь думать все что хочешь, но это правда! Клянусь святой горой!..

Иешуа( негромко ): Если хочешь, я бы мог сказать тебе, как звали твоего первого мужа.

Авива молча смотрит на Иешуа . Короткая пауза.

Его звали Матфаном. Он был из Ен-Ганнима и занимался выделкой шкур. Мне кажется, ты еще не забыла его.

Короткая пауза.

А твоего второго мужа звали Ахим. Он был пьяница и сквернослов, зато знал толк в рыбной ловле и хорошо умел вязать сети.

Короткая пауза. Авива медленно опускается на камень, затем сползает с него и опускается на колени.

А вот твоего третьего мужа все называли Пустобрех, а его имени никто в точности не помнил, кажется, даже ты… Но я могу сказать тебе его. Его звали Симон. Он ничего не умел, зато хорошо играл на тростниковой дудке и поэтому его часто приглашали на свадьбы и праздники.

Пока Иешуа говорит, Авива медленно ползет на коленях к камню, на котором тот сидит и, остановившись, какое-то время потрясенно смотрит на Иешуа снизу вверх. Затем короткая пауза.

Авива: Это ведь ты? Ты?.. Тот, кого обещали послать нам Небеса, и кого ждут и иудеи, и самаритяне?.. ( Пытаясь обнять и поцеловать ноги Иешуа ). Ну, конечно, это ты… потому что один только Машиах может видеть на расстоянии и знать, все что было прежде…

Иешуа: Перестань, мне щекотно. ( Негромко смеется, пытаясь освободиться из рук Авивы ). Да, что с тобой!.. Пусти.

Авива: Ведь это ты? Да?

Иешуа: Ну, конечно, это я. Кто же еще?.. Пусти, мне щекотно. ( Вырвавшись из рук Авивы , забирается выше ).

Авива( с сомнением ): Или, может, ты решил просто пошутить надо мной?.. Скажи мне, а то у меня сейчас разорвется сердце…( Вновь пытаясь дотронуться до ног Иешуа ). Это ты?

Иешуа: Заклинаю тебя святым городом, только не щекочи меня! Я не выношу щекотки!

Авива: Хорошо, я не буду… Но если ты хочешь, чтобы я тебе поверила, скажи мне, как звали моего отца… Нет, скажи мне лучше, как меня называл мой первый муж, потому что это знали только я и он и больше никто… ( Напряженно ). Ты ведь знаешь это, правда?

Иешуа молчит. Долгая пауза, в продолжение которой Авива, не отрываясь, смотрит на него.

Иешуа( негромко ): Он называл тебя «финиковой косточкой».

Авива( кричит ): Да! Да! Да!.. Он называл меня финиковой косточкой!.. И об этом знали только я и он! ( Склоняясь перед сидящим Иешуа и вновь поднимая голову, вполголоса ). Значит, это все-таки ты?.. Ты?..

Иешуа молчит, опустив голову.

( Хрипло ) Значит, ты все-таки пришел?.. Чтобы исполнить все, что обещала нам Тора?.. Мы ведь тоже, хвала Всевышнему, ждали спасителя мира и молились, чтобы он не оставил нас своей милостью, хоть иудеи и говорили нам, что он придет только к сынам дома Израилева… ( Обнимая ноги Иешуа ). Но ты пришел и к нам тоже…

Иешуа( пытаясь освободиться, резко ): Пусти.

Авива: Скажи, что больше не оставишь нас и оградишь своими крыльями несчастную Самарию, которая никогда не знала ни счастья, ни покоя… Что будешь нашим щитом, и копьем, и мечем…

Иешуа( соскочив с камня ). Хочешь, чтобы я сказал тебе то, что ты прекрасно знаешь и без меня?.. Что я пришел для того, чтобы поскорее набить ваши животы и удвоить ваши стада и виноградники? Или что Всемогущий сотворил меня для этого прежде всех времен? Или что я тут, чтобы обрушить на голову Рима серу и огонь?.. Сколько же раз, интересно, ты уже слышала все это, женщина?.. Сто? Пятьсот? Тысячу?