Максим Привезенцев - Дихроя. Дневники тибетских странствий [litres самиздат]

– Какие у нас варианты? – осторожно спросил я.

– Похоже, вариант всего один, – хмуро посмотрев на Ламу, сказал Джимми. – Помимо той дороги, есть еще другая – вроде той, через перевал Цыбикова в Гьянгдзе. Но по ней нельзя будет ехать быстро.

«Теперь осталось только, чтобы Лама…»

– Что ж, если другого пути нет, поехали по этой, старой… – проворчал Боря.

Вот так странно мы попали на ту дорогу, о которой я во сне рассказывал монаху.

«Ты, наверное, не услышишь это, – подумал я, – но – спасибо».

Конечно, умом я понимал, что ремонт дороги начался не из-за моей ментальной просьбы – разумеется, никто не делает подобные вещи внезапно, без подготовки, без техники, без рабочих. Но отделаться от мысли, что без магии тут все же не обошлось, было чертовски трудно.

Еще больше меня сбило с толку то, что случилось дальше: на первой же заправке, где мы остановились, я зашел в магазин и с удивлением обнаружил на прилавках рядом с красными банками с «колой» синие – с «пепси».

«Такое вообще бывает?»

Купив себе разом штук шесть – вдруг больше не встречу, – я вышел на улицу, намереваясь убрать их в кофр, и увидел Виталика, который, отчаянно жестикулируя, что-то рассказывал Ламе и Джимми. Подойдя ближе, я услышал:

– Мне нужно было зачекиться на перевале на высоте 5500, а теперь что? На хрен мне ваша очередная «неизведанная» дорога?

– Ну будет тебе тут 5000 метров, мало, что ли? – устало спросил Боря.

– Если рядом 5500 есть, на хрен мне 5000? – хмыкнул Виталик.

– Там ремонт идет, ты не понимаешь, что ли?

– А вы о нем не знали раньше? Когда маршрут согласовывали, не знали, что ремонт собираются начать?

– Не знали.

– А почему не знали? Почему сразу не предупредили?

– Слушай, ну теперь-то какой смысл об этом говорить? – раздраженно сказал Лама. – Ремонт идет, значит, по той дороге мы не проедем. Вопрос закрыт! Хочешь, сам езжай, убедись, если Джимми не веришь!

– Ну и поеду… – буркнул Виталик и, круто развернувшись, пошел к своему байку.

На самом деле, конечно же, он не стал ничего проверять; просто переместился в хвост колонны и плелся там, периодически пропадая с радаров, – видимо, таким образом демонстрировал, что путешествует один.

С одной стороны, я недовольство Виталика понимал – Дава действительно должен был предусмотреть грядущий ремонт и предупредить всех нас. С другой стороны, какой прок трепать нервы себе и окружающим, если изменить уже ничего нельзя? Просто выпустить пар?

А меж тем вторая дорога, на которую мне так хотелось попасть, действительно оказалась великолепной. Асфальтовое полотно было единственным вкраплением цивилизации в это природное царство. Лесополоса за обочиной давно уступила место речному руслу; осень сюда отчего-то еще толком не добралась, а потому мы наслаждались игрой ярких солнечных лучей в зеленоватой воде. Со всех сторон от нас находились холмы, высокие и низкие, покрытые мхами и снегом; иные тянулись на несколько сотен метров, иных поначалу практически не было видно – лишь белые шапки выглядывали из-за линии горизонта – но по мере приближения они обретали контуры, объем и величественность, столь присущие гималайским вершинам.

Упиваясь сказочной атмосферой, я катил вперед под «Черного Лукича», чья песня «Завял цветок» крутилась в моих наушниках на репите:

«Завял цветок, yпал на поле лепесток,

Рассыпался на сотню pадyжных мгновений.

Бежит толпа да поломала воpота,

Hеyдачная мечта, одно мyченье.

Всё не век гоpевать, всё не век чашy пить,

Бyдет вpемя встpечать, бyдет вpемя любить.

А пока подождать, а пока потеpпеть,

Погоди помиpать…»

Апогей красоты – перевал с видом на заснеженные семитысячники, горные вершины, укрытые сверху толстыми снежными одеялами. Положив ноги на руль, я вытянулся на сиденьи, прислонился спиной к заднему кофру и раскурил сигару. Дым устремился вверх, к облакам. Затянувшись, я сделал глоток газировки из голубой банки и посмотрел на линию горизонта. Вдали виднелись бледные очертания новых холмов, к которым нам только предстояло отправиться.

«Да, в такие моменты понимаешь, как здорово жить…»

«А, хуйня. Все это иллюзия смысла, нужная, чтобы убедить себя, что надо жить как можно дольше и всячески оттягивать момент смерти», – уверенно заявил Андрей, до того молчавший.

«Если знаешь, что это иллюзия, нахрена тогда живешь?»

«Да просто хочу посмотреть, чем вся эта хуйня с миром закончится».

Ниже перевала на расстоянии примерно 15 километров проходили военные учения китайской армии. Это зрелище одновременно завораживало и пугало: все-таки несколько тысяч единиц современной техники, заточенной под уничтожение всего живого, на таких высотах и в столь опасной близости.

«А если она никогда не кончится, эта хуйня?»

«Ну, значит, буду жить вечно, хуй с ним», – хмыкнул мой незримый «собеседник».

Пока Олег оформлял проездные документы на очередном блокпосте, я задремал. Наверное, со стороны я выглядел максимально странно – в долине маршировали войска, рычали моторы бронетехники, совершавшей выверенные маневры, а на дороге, развалившись на мотоцикле, стоящем на самом краю перевала, мирно посапывал русский байкер.

«Что это было? – подумал я, проснувшись. – Банальная усталость? Или влияние Андрея?»

Вечером мы прибыли в Дамшунг. Здесь, на высоте 4600 метров, оказалось холоднее, чем в других городах, виденных нами; ночью и вовсе обещали ноль. Впрочем, гостиница оказалась уютная. Правда, «Бургеркингом» здесь и не пахло, а потому снова ели тибетскую еду (правда, в «халяльном исполнении» местных уйгуров), тихо ворча про то, как она осточертела.

Поужинав, я отправился на улицу – покурить сигару. Выйдя наружу, я, к своей радости, обнаружил Борю Гринберга, который уже сидел на лавочке у входа.

– Я тебе тут не помешаю с сигарой? – спросил я, усаживаясь рядом.

– Что? О, нет, конечно! Наоборот, хорошая возможность продолжить наш незаконченный разговор.

– Про фотографии? – раскурив сигару, припомнил я.

– Ага. На чем мы там остановились, не помнишь?

– На незавидном будущем профессиональных фотографов. Ты рассказывал о новых девайсах, которые похоронят эту профессию.

– Ну, похоронят, наверное, сильно сказано… но реальность такова, что сегодня есть очень много таких вещей и навыков, которые для нас торедантны, или, проще говоря, утрачены. Утрачены олдскульные скилы. Например, логарифмическая линейка или экспонометр – да, когда-то люди могли гордиться умением пользоваться ими, но сегодня этот навык не дает тебе никакого преимущества перед другими людьми. Это вполне нормальный процесс, издержки прогресса, если позволишь. И другие навыки завтра, послезавтра, через неделю или год будут также отмирать по причине замены их интеллектуальными системами.